История Древнего мира - Нефедов Сергей Александрович. Страница 4

Постоянный обмен женщинами, детьми, пищей дополнялся обменом подарками – тем немногим, что составляло личную собственность охотников: каменными ножами, бумерангами, поясами из человеческих волос. Род был един и всё достояние его было общим, это особенно проявлялось во время родовых празднеств. Совместное угощение, молитвы общему предку, экстатические танцы и беспорядочная любовь символизировали единство рода. Род был олицетворением единства, и только единство могло спасти людей в час испытаний, единство, выносливость и терпение. Это было главное, и поэтому вся жизнь Рода была посвящена воспитанию сплоченности, выносливости и терпения в предвидении того рокового часа, когда всё это потребуется на охоте или в бою.

Не так-то легко назвать человека братом и вручить ему свою жизнь. «Братья», мужчины рода, должны быть смелыми, выносливыми и сильными, должны быть настоящими товарищами на охоте и в бою. Они составляли ядро рода, «мужской союз» с его суровыми, таинственными обрядами. Вступить в этот союз, стать «братом» и полноправным мужчиной было дано не каждому, и подрастающих юношей ждал тяжелейший жизненный экзамен – инициация.

"Свожу-ка я каждого своего сына в лес, узнаю, к чему они способны", – говорит отец в русской сказке. Инициации обычно проводились в лесу, в особой хижине, внутри увенчанного черепами частокола. Из этой хижины суждено было вернуться не всякому, вход в неё изображал пасть чудовища, и вырваться из этой пасти могли лишь настоящие мужчины. Во время испытаний им запрещалось кричать, но всё же многие путешественники по Океании с ужасом описывали вопли, раздававшиеся из этой хижины. "Видимым символом такого посвящения является рассечение кожи спины от шеи вниз", – рассказывал один из очевидцев. Иногда под кожу пропускали ремни, на которых мальчиков подвешивали. В раны втирали перец, передние зубы выбивали, чтобы "придать лицу сходство с дождевыми тучами". Ногтями протыкали отверстие в носовой перегородке, потом заставляли танцевать на углях и обмазывали тело известью, чтобы оно имело вид трупа, проглоченного чудовищем.

"Тятенька, теперь прощай, я не ваш! – говорит мальчик, уводимый на инициацию. – Я теперь к чуду лесному отправляюсь на пожирание!". Женщины ложились лицом вниз и испускали крики отчаяния: некоторым юношам, действительно, не суждено было вернуться. У австралийцев ещё сохранились свидетельства тех времен, когда слабых убивали; другие погибали от ран. Трупы погибших рассекали, мальчиков заставляли проползти под ними, ослепляли с помощью перца и заставляли молчать. Перенесшие все это назывались у ариев "дваждырождёнными", что почти соответствовало действительности.

После окончания испытаний приходил черед тайной науки. Юношей учили обычаям рода, передаваемым по наследству охотничьим навыкам, "языку зверей". Они становились мужчинами-охотниками, но не могли жить вместе с родом, пока не женятся, не приведут в род женщину. Юноши-холостяки жили в "мужских домах" в глубине леса, сами охотились и сами готовили пищу. Это было продолжением жизненной школы – этап, на котором они должны были приобрести самостоятельность; лишь в случаях крайней необходимости им разрешалось красть продукты в роду. Фольклор сохранил множество воспоминаний об этих разбойниках, "семи богатырях", живущих в лесу. Сохранились и описания современных "мужских домов" в Океании: "Дом этот стоит на столбах; некоторые столбы вырезаны в виде мужских и женских фигур. Бревно, по которому забирались к входной двери, также представляло обнажённую мужскую фигуру. Входные двери были занавешены, чтобы ни одна женщина не могла заглянуть в глубь дома… и не подвергалась, таким образом, смерти".

Женщинам запрещалось подходить к мужскому дому, но в то же время там часто можно было видеть девушку, "Василису Прекрасную", живущую с "семью богатырями". Эта девушка принадлежала обычно к тому же роду, и ее отношения с "братьями" носили особый характер: она считалась для них не женой, а сестрой, и появлявшихся у нее детей сразу убивали. Холостяки должны были найти себе жен из других родов – таков был древний закон экзогамии, унаследованный людьми от их предков. В поисках невест юноши устраивали любовные экспедиции, которые в Океании назывались "улатиле": они прокрадывались к стоянкам другого рода и долго выжидали момента для знакомства. Девушки отвечали им взаимностью и иногда сами, тайком от матерей, группами приходили к стоянкам холостяков. Эти экспедиции были не вполне безопасны, особенно для юношей, ведь отношения между родами зачастую были враждебными. Любовные игры в кустах иногда прерывались нападениями отцов и братьев девушек. Иногда холостяки "умыкали" невест. Однако обычно дело решалось мирно, путем обмена: кто-нибудь из братьев похищенной невесты отвечал тем же и брал себе в жены сестру похитителя. И вот, приведя в стойбище свою невесту, "дваждырождённый" юноша, наконец, становился настоящим мужчиной, братом всех мужчин стойбища. Время обучения и испытания заканчивалось, и впереди открывалась новая жизнь, жизнь воина и охотника, хозяина лесов и степей.

Мужчины были хозяевами в этой жизни, потому что они кормили род – от их охотничьей удачи зависела жизнь каждого. Женщины лишь изредка принимали участие в больших охотах, основными их занятиями были собирательство и выкармливание детей. Мужчины погибали на охоте и в войнах – поэтому женщины должны были рожать каждый год, и самые плодовитые женщины пользовались наибольшим уважением у мужчин. Детей было очень много, но воспитывали далеко не всех: численность рода ограничивалась размерами его угодий. Дети подвергались жестокому естественному и искусственному отбору, и чем больше рождалось детей, тем более выносливыми и сильными были те, кто доживал до совершеннолетия.