История Нового времени. Эпоха Возрождения - Нефедов Сергей Александрович. Страница 26

– Где ваши полномочия? – спросил король.

– Вот мои полномочия, – ответил командир отряда корнет Джонс и показал на свои драгун.

– Признаться, – сказал король, – мне никогда не приходилось видеть полномочий, написанных более четким почерком…

После прибытия короля в армию восставшие решили идти на Лондон; Кромвель, пытавшийся примирить армию и парламент, был вынужден возглавить войска. 4 августа мятежная армия вступила в Лондон, полки двигались, как на параде, с барабанщиками впереди; никто не осмелился оказать сопротивление, лидеры парламента бежали, и власть оказалась в руках Кромвеля. В этот момент в события вмешались шотландцы, принявшие сторону короля и в начале 1648 года вторгнувшиеся в северную Англию; их поддержали восстания приверженцев короля в разных частях страны. "Железнобокие" поклялись привлечь короля к ответу и двинулись навстречу шотландской армии; 17 августа 1648 года под Престоном они атаковали растянувшуюся на марше колонну шотландцев, разорвали ее на части и почти полностью уничтожили. "Бог сделал их жатвой для наших мечей, – писал Кромвель. – Мы совершали над ними казнь на пространстве свыше 30 миль… Это не что иное, как рука Господа". 6 декабря победоносная армия вернулась в Лондон и устроила "чистку" парламента; полковник Прайд со своими солдатами встал у входа в зал заседаний, он пропускал одних депутатов и бесцеремонно отталкивал других. Его спросили, по какому праву он это делает, и он спокойно ответил: "По праву меча!".

После "прайдовой чистки" в парламенте осталось лишь полсотни депутатов, десятая часть первоначального состава. Кромвель предложил этому "охвостью" судить короля, и депутаты, покорно повинуясь, создали трибунал, приговоривший короля к смертной казни. Кромвель заставлял членов суда подписываться под приговором и вымазал одному из непокорных лицо чернилами; 30 января 1649 года Карл II был обезглавлен на площади у королевского дворца. С точки зрения законности это было обычное убийство; оно было нужно Кромвелю, чтобы самому стать королем.

После победы при Престоне многие солдаты почитали Кромвеля как посланца Господа Бога, и ему не стоило труда восстановить дисциплину в армии. Опираясь на верных солдат, новый диктатор смог подавить мятежи тех, кто требовал земли и равных избирательных прав. Кромвель чувствовал себя новым Цезарем и хотел решить земельную проблему методом Цезаря: он двинул армию на восставших ирландцев, со страшной жестокостью истребил треть населения Ирландии и заселил опустевшую страну английскими колонистами. Кромвель сражался за веру: ирландцы были для него сторонниками короля, католиками и врагами Христа, которые во время восстания перебили 100 тысяч англичан. Расправа над восставшими была ужасной: солдаты вырезали население городов, сжигали деревни, вешали на деревьях католических священников. Юношей и девушек тысячами бросали в корабельные трюмы, везли в Америку и продавали там в рабство.

Разгромив ирландцев, Кромвель обратился против Шотландии. Это был тяжелый поход, и полководцу снова пришлось сражаться в первых рядах и делить со своими солдатами кусок хлеба – в то время как заседавшие в парламенте купцы наживались на войне и бедствиях простого народа. Одержав новую блестящую победу, Кромвель послал предупреждение парламентскому "охвостью". "Отрешитесь от себя и пользуйтесь властью, чтобы обуздать гордых и наглых, – писал генерал. – Облегчите угнетенным их тяготы, прислушайтесь к стонам бедных узников Англии…" В сентябре 1651 года армия вернулась в Лондон; солдаты требовали роспуска остатков Долгого парламента – но парламент не соглашался на проведение новых выборов, тянул время и отказывался разойтись. В апреле 1653 года "охвостье" парламента – полсотни купцов и помещиков, наживших благодаря своей власти огромные состояния, – постановили, что останутся в парламенте навсегда и, в лучшем случае, дополнят его людьми, которым они доверяют. Узнав об этом, Кромвель, как был, в домашней одежде, поспешил в парламент. "Он осыпал парламент самыми грубыми упреками, – писал свидетель событий, – обвиняя его членов в том, что они не пожелали ничего сделать для общественного блага, что они желали навсегда сохранить за собой власть… Он вышел на середину зала и, продолжая свою бессвязную речь, крикнул: "Довольно, довольно, я положу конец вашей болтовне!" Затем, расхаживая по залу взад и вперед, как сумасшедший, и топая ногами, он воскликнул: "Вы полагаете, что это не парламентский язык, и я согласен с вами, но вы и не можете ожидать от меня иного языка. Вы не парламент, я говорю вам, что вы не парламент, я положу конец вашим заседаниям!" – и, обратившись к генералу Гаррисону, он приказал: "Позовите их сюда!" После этого полковник Уортли вошел в зал с двумя шеренгами мушкетеров. Когда сэр Генри Вэн заметил это, он громко крикнул с места: "Это нечестно! Это против морали и общественной нравственности!" "Ах, сэр Генри Вэн! – закричал Кромвель. – Боже, избави меня от сэра Генри Вэна!" Затем, взглянув на одного из членов, он сказал: "Вот сидит пьяница". "Другие – развратники", – сказал он, глядя на Уэнтворта и Мэртена. "Стащите его!" – закричал он Гаррисону, указывая на спикера. "Вы вынудили меня на это!" – кричал он вдогонку уходящим депутатам. Потом Кромвель подошел к секретарю и, выхватив у него заготовленный акт о роспуске палаты, сунул его себе под шляпу. Ему в глаза бросилась лежавшая на столе булава – символ власти спикера: "Что нам делать с этой безделушкой! Унесите ее прочь!" Когда все ушли, он запер двери парламента; на другой день один шутник написал на двери: "To be let", – "Сдается внаем".

Кромвель разогнал свергший короля Долгий парламент – и, как писал венецианский посол, "ни одна собака даже не тявкнула". Он еще не решался объявить себя королем и, по совету генерала Гаррисона, созвал парламент из пуритан, выдвинутых местными церковными общинами. Это были добродетельные люди, которые, по словам, Кромвеля, полагали, что "если кто имел 12 коров, то должен поделиться с соседом". Кромвель испугался, что такие попытки вызовут новую гражданскую войну, и с помощью мушкетеров распустил и этот парламент. Генерал Гаррисон, слишком много говоривший о бедных, был уволен – впрочем, Кромвель сделал все, чтобы не обидеть своих солдат; он дал им земли в Ирландии и за счет "колонизации" завоеванной страны отчасти решил земельную проблему (в Ирландию переселялись и английские бедняки, арендовавшие наделы у новых помещиков).

Однако, в целом, Кромвель решил поддержать порядок, установившийся после казни короля, – то есть поддержать новых собственников, которые нажились на "приватизации" земель короля и церкви. Установить какой бы то ни было порядок в условиях, когда в разных областях Англии все еще вспыхивали восстания и мятежи, можно было лишь с помощью диктатуры – Сжатие, война и голод всегда порождают диктатуру, и Кромвель шаг за шагом шел к диктаторской власти. Он не решился объявить себя новым королем и назвался лордом-протектором Англии – в действительности это было даже нечто большее, чем король. Кромвель стал самодержавным монархом и завладел той самой абсолютной властью, о которой мечтал Карл I; он поселился в королевском дворце Уайтхолл и подписывался Оливер II. Однако, в отличие от власти Стюартов, власть Кромвеля не была освящена традицией; она основывалась на силе армии и ореоле побед – поэтому он был вынужден содержать большую армию и постоянно подкреплять свою славу новыми войнами и победами. Эта политика требовала больших денег, и Англия изнемогала под бременем военных налогов – так что и крестьяне, и помещики, и даже купцы, приобретения которых охранял Кромвель, мечтали о его смерти.

3 сентября 1658 года Кромвель умер. Сохранились известия, что в этот день была страшная буря, срывавшая крыши с домов и потопившая множество кораблей. После смерти протектора власть оказалась в руках враждовавших между собой командиров армии, и один из них, генерал Монк, вступил в переговоры с сыном свергнутого короля, Карлом II: он считал, что лишь авторитет короля может спасти страну от новой междоусобицы. Карл пообещал, что объявит амнистию и не будет требовать назад "приватизированные" земли, – и в мае 1660 года парламент провозгласил его королем Англии. Прибыв в Лондон, новый король прежде всего распустил армию "железнобоких" и отменил военные налоги – а затем принялся за восстановление старых порядков. Купцы, скупившие по дешевке земли церкви, короля и его сторонников, были вынуждены вернуть их прежним владельцам; пуританское богослужение было снова запрещено, и власть над церковью перешла в руки назначаемых королем епископов. Члены трибунала, осудившего Карла I, в свою очередь, взошли на эшафот; полуистлевший труп Кромвеля был извлечен из могилы и вздернут на виселицу; потом у него отсекли голову и, надев на пику, выставили ее у Вестминстерского дворца. Все вернулось на круги своя – как будто и не было никакой революции и гражданской войны; все было, как полвека назад.