Наследница из Гайд-Парка - Нейвин Жаклин. Страница 26

Теперь ему было все ясно. Почему же он не догадался об этом раньше?

Март. Март.

– Милорд? – поинтересовался мистер Корди. Он с участием наклонился вперед: – Лорд Эйлсгарт? С вами все в порядке?

– Когда приезжают ваши гости? – спросил Роберт. Леди Мэй подставила ему лицо для поцелуя. Оно было грустным.

– Довольно скоро, – пробормотала она. – Мне нужно одеться, но не хочется двигаться с места.

Они были в маленькой комнатке Мэй, где лежали, предаваясь утренней неге. Раньше Роберт исчезал с наступлением ночи. Но теперь он стал протестовать, заявив, что они проводят вместе слишком мало времени и он устал вылезать из дома через окно.

Он проворчал:

– Я уже имел достаточно таких приключений в молодости. Я слишком стар для всего этого.

Роберт был серьезно расстроен. Мэй заподозрила это по двум признакам. Во-первых, он упомянул свой возраст, что раньше делал только один раз. А пятьдесят четыре года – это еще не возраст для жалоб. Во-вторых, он вспомнил прошлое. Это он тоже делал редко. Поэтому его жалобы убедили Мэй, и она согласилась провести с ним такое расслабленное утро.

Она знала, что он любит эти полные неги, бесконечно тянущиеся часы в ее обществе. Она сама любила тишину, уют и интимную атмосферу. Приятно было и его присутствие. Даже сознание того, что он рядом, создавало у нее чувство комфорта.

Они выпили кофе, а потом распределили между собой газеты. Все это Мэй взяла у удивленной служанки, встретив ее у входа час назад и отправив в неожиданный выходной.

Допив чашку кофе, Мэй вернулась к чтению газеты.

– Это была замечательная мысль. Нам следует это делать чаще.

Роберт посмотрел на нее поверх очков:

– Мы бы делали это достаточно часто, если бы ты не разрешила этому идиоту уговорить себя переклеить обои.

Мэй перевернула страницу.

– От дыма старые обои испортились и начали пахнуть.

– Да, в комнате с камином. Но как насчет остального дома? Его нужно переделывать?

Мэй обидчиво пожала плечом:

– Ну нельзя же переклеивать обои только в одной комнате. Когда затевается ремонт, его обычно делают во всем доме.

– Не думая о потерях. Я говорю не о затратах, ты расходуешь свои деньги. Я имею в виду, что это займет слишком много времени, – произнес Роберт, с шумом перелистнув газету, выплескивая досаду. – Я слишком...

– Если ты собираешься сказать «стар», то, Роберт, прошу тебя этого не делать. Ты молод, полон жизни и красив. Я всегда удивляюсь, что ты можешь взбираться на такую большую высоту, чтобы меня повидать. Но это неудобство не будет длиться вечно. А теперь помолчи. Я хочу дочитать до конца эту совершенно уничтожающую статью Лоурснса Флэтбаша.

– От этого человека надо держаться подальше. – Роберт замолчал, чтобы прочитать подпись к политической карикатуре. Рассмеявшись, он перевернул страницу. – Он любит показать свою власть, не думая о морали. Ему нужна сенсация. Это привлекает читателей, но почему он ведет себя так, словно он судья? Это просто смешно.

– Я удивлена, что ты это говоришь. Он герой. Он подкрепляет свои обвинения фактами, и они настолько достоверны, что их можно предъявить суду. – Мэй отложила в сторону статью и поднялась. – На прошлой неделе один человек из казначейства был обвинен в тех преступлениях, которые раскрыл Флэтбаш в серии статей о фальшивых обязательствах. Благодаря Лоуренсу Флэтбашу многие спасли свои сбережения.

Роберт посмотрел на нее поверх газеты:

– Но об этом писал не только блистательный Флэтбаш. Разве тебе не ясно, Мэй, что он просто получил материалы расследования, первый их опубликовал и вся слава досталась ему?

– Знаешь, – со вздохом произнесла Мэй, – иногда я думаю, что ты интересуешься моим мнением только для того, чтобы возразить. Ты слишком любишь спорить.

– «Нет» по поводу твоего первого замечания и «да» по поводу второго. – Поднявшись, Роберт торопливо ее поцеловал и начал одеваться.

Мэй накинула на себя простое дневное платье и подобрала волосы. Роберт должен был уйти, да так, чтобы не заметили слуги.

Убедившись, что путь свободен, Мэй проводила его вниз по лестнице.

– Мы стоим перед выбором, – произнесла она, задержавшись в коридоре. – Через подвал не пройти, поскольку выход видно с улицы. Днем это большой риск. Задним выходом тоже нельзя пользоваться – там постоянно крутятся слуги.

– Можно воспользоваться садом, – ответил Роберт, направляясь к библиотеке. Они тихо проскользнули внутрь. – Я пройду через эту дверь на террасу и перелезу через ограду. – Он нахмурился, вспомнив свой возраст, но не стал об этом говорить вслух. – Я уже исследовал эту возможность, хотя никогда ею не пользовался. Не хотел оставлять дверь после себя незапертой. Ну, а теперь попрощаемся как следует.

Мэй ожидала, что будет достаточно только быстрого объятия, но Роберт обнял ее с такой теплотой и любовью, что она прильнула к нему и положила голову на его плечо. Закрыв глаза, она наслаждалась его мужским запахом и чувством безопасности на его мускулистой груди.

– Возможно, – пробормотала она, – мне следует отменить ремонт. Второй этаж делать вовсе не обязательно. Все это отнимет слишком много времени.

Рассмеявшись, Роберт пригладил волосы.

– Делай так, как хочешь. Это временное неудобство...

Мэй улыбнулась, ожидая продолжения, но он не закончил.

– О! – произнес какой-то голос. Обернувшись, Мэй увидела Тристу, с изумлением смотревшую на нее.

Мэй поспешно сделала шаг назад.

– Я только искала Эндрю, – смущенно проговорила Триста. – Мы должны отправиться в парк. – Она застыла в дверном проеме, не решаясь войти и не отрывая глаз от Роберта.

Наконец Мэй справилась с собой и начала объяснять.

– О, Триста, это мистер Карсонс. – В ее голосе слышалось волнение. – Он владеет конюшнями на Хановер-сквер. Знаешь, это рядом с Сент-Джорджем. Его конюшни одни из лучших в Лондоне.

– Как поживаете? – произнесла Триста. Роберт учтиво поклонился.

– Мы сейчас говорили... об экипажах. Я подумываю о новом ландо. То, что у меня есть, конечно, еще вполне приличное, но, полагаю, его пора заменить.

Мэй старалась вернуть себе присутствие духа, но никак не могла остановить дрожь и не понимала почему. Ее трезвый ум прикидывал, так ли страшно честно рассказать Тристе о Роберте. Это было бы против ее с Робертом желания держать свои отношения в тайне. Впрочем, отчего она так смущается? Она вовсе не обязана извиняться за то, что другие могут о ней подумать.

Однако помимо разума в ней говорили и эмоции. Чувство растерянности совершенно путало ее мысли. Она поспешно протянула руку к двери и натянуто улыбнулась:

– Он уже уходит. Благодарю вас, мистер Карсонс. Я подумаю о том, что мы обсудили, и пришлю к вам человека, чтобы сообщить о своем решении.

Роберт укоризненно посмотрел на нее, и Мэй стало стыдно. Но что делать, если Триста стояла рядом?

– Если вы вернетесь на кухню, кто-нибудь покажет, как выйти, – сказала Мэй.

Роберт напрягся. Он не выносил, когда к нему относились как к слуге. Даже по отношению к самым богатым клиентам он вел себя с достоинством, не кланяясь и не мелочась, хотя и выказывая уважение. Она всегда вела себя с ним как с равным, и теперь этот негласный порядок был нарушен.

Но ничего поправить она уже не могла. Роберт коротко ей поклонился – учтиво, но совсем не сердечно – и насмешливо приложил руку ко лбу: так на Востоке выражают почтение господину.

Она видела, как вспыхнула в его глазах уязвленная гордость, когда он произнес:

– Всего хорошего, мэм.

Ей захотелось немедленно его окликнуть. Как она могла его так оскорбить?! Но Триста продолжала на них смотреть. Стоя неподвижно, она молча проводила Роберта взглядом, а потом повернулась к Мэй:

– Мне нужно одеться. Меньше чем через час сюда придет мистер Шарбонно.

Она не могла видеть, как Роберт запнулся и как опустились его плечи. Но она слышала, как с грохотом захлопнулась за ним дверь.