Наследница из Гайд-Парка - Нейвин Жаклин. Страница 73

– Папа, – спросил Эндрю, его глаза стали большими от удивления и страха, – почему ты плачешь?

Покачав головой, Роман сказал ему:

– Я не плачу. Мужчины не должны плакать, даже когда им очень больно. – Он помолчал, затем взял маленькую ручку и прижал пальчики к своим губам. – Ну, возможно, иногда плачут от радости. Знаешь, я был очень напуган.

– Почему?

– Потому, – хрипло произнес он, – что боялся не увидеть тебя снова.

– И это сделало тебя таким печальным?

Роман кивнул:

– Да.

Эндрю посмотрел на заплаканную Тристу, потом снова на отца.

– Я не хочу уходить.

– Хорошо. Это очень хорошо. Потому что, знаешь ли, без тебя здесь ничего не получится, Эндрю. Ты нужен нам.

Эндрю долго молчал, обдумывая эти слова и глядя на своего отца – сильного, могучего отца, стоящего перед ним на коленях и целующего его руку с повлажневшими глазами. Он с удивлением и участием прикоснулся к слезам на обросшем щетиной лице.

А потом мальчик внезапно бросился вперед, обхватил тонкими ручками толстую шею Романа и крепко прижался к нему.

– Прости меня, папа. Прости!

Роман опустил лицо в шелковистые волосы сына. В его руках трепетало маленькое родное тельце.

– Ладно, ладно, – произнес он вполголоса и закрыл глаза, чтобы взять себя в руки.

– Я люблю тебя, папа. Я не хочу, чтобы ты или мама меня покидали.

– Ладно, – тихо произнес он. И в первый раз Роман обнял своего сына.

Глава 23

Роман хорошо знал свои слабости. Вот почему сразу после того, как все было улажено, он принялся за еду. Насытившись, он отправился спать, поскольку уже плохо соображал. Он не уходил отдел, а лишь набирался сил, чтобы их продолжить.

Триста любила говорить, что когда у него урчит желудок, то ворчит и он сам. Проснувшись, Роман также плотно позавтракал. После этого он рассудил, что можно приступить к следующей фазе сражения.

Теперь все представлялось ему именно так – в виде непрерывных сражений. Передышки были короткими и нечастыми перед следующими атаками. Именно эта мысль мелькнула в его голове, когда Грейс прислала ему сообщение, что хочет его повидать.

Роман не был настроен заниматься делами своей сестры. Но после того как он узнал от Эндрю всю историю, он счел, что должен перед ней извиниться. Хотя он не очень жалел о том, что сказал. Просто надо было сказать то же, но иначе. Ему было больно видеть, что она продолжает тяжело переживать, рассерженная и злая.

Роман попросил Грейс, чтобы она пришла к нему в библиотеку. Пока он ждал ее, он пытался решить, как ему следует вести себя с ней.

Когда она вошла, Роман был поражен ее видом. Грейс не была взвинченной и с безумными от ярости глазами, как он ожидал. Она выглядела спокойной или, возможно, слегка взволнованной. Сегодня она была прелестна, похожая на фею, с ее шелковыми темными волосами и в блестящем платье. Уже давно он не видел ее такой хорошенькой. Лицо Грейс было безмятежным, словно все тревоги прошедшей ночи ее не коснулись.

Грейс начала говорить первой:

– Роман, пожалуйста, прими мое глубочайшее сожаление по поводу того, что я не оставила записки, когда взяла с собой Эндрю. Для этого моего упущения нет оправданий. Я просто не могу представить, что вы пережили, когда не обнаружили Эндрю.

Все фразы, что Роман тщательно подготовил, вылетели у него из головы.

– Ты застигла меня врасплох. Я приготовился говорить, что это я сожалею. Я неправильно тебя обвинил. Эндрю объяснил, что случилось.

Она улыбнулась:

– Мы оба переутомились. Я знаю, как ты любишь Эндрю. И то, что ты сказал, было справедливым.

– Странно это слышать, – сказал Роман. – Я ожидал, что ты будешь меня обвинять. Ты стала совсем другой.

– Мне кажется, что весь мир изменился.

Он ответил на ее улыбку, а потом как-то странно взглянул на нее:

– И конечно, ты останешься в Уайтторне. Это твой дом.

– Нет. Я перееду в пасторский дом. – Она рассмеялась, глядя на его изумленное лицо. – Знаешь, я и Джейсон решили пожениться. О нет, он меня еще не спрашивал. Возможно, он желает сначала поговорить с тобой. Это традиция.

Роман был потрясен. Он не знал, как и реагировать. Грейс весело рассмеялась. Наверное, прошла целая вечность с тех пор, когда он слышал ее смех в последний раз.

– Тебе придется примириться с этим. Мы поговорим обо всем этом позже. Это счастливая новость.

– Да. Да. Рад видеть, как ты довольна, Грейс. В самом деле замечательно. Ты просто не представляешь, что это значит для меня!

Она взял его за руку:

– Я знаю, что ты любишь меня. Я хочу поблагодарить тебя, Роман. Ты был хорошим братом, ты помогал мне в Лондоне и позволил мне вернуться домой, хотя я была для тебя настоящей занозой. Но тебе заботиться обо мне больше нет нужды. Я люблю Джейсона, и у меня будет собственный дом, собственная жизнь. Я счастлива, Роман.

– Это очень важно для меня, – искренне признал он.

Она улыбнулась:

– Я знаю. У тебя всегда было доброе сердце. Прошу, скажи мне, что и ты счастлив.

Помедлив, он проговорил:

– Я хотел бы.

Грейс сказала:

– А я не сомневаюсь. С твоим упорством...

– Я понял, сестра, – осторожно произнес он, – что только воли, даже железной, для успеха недостаточно.

Она прижала руки к груди:

– Я знаю, что ты используешь все, чтобы победить. Сердце, волю и, конечно... – Она замолчала, задумчиво подняв брови. – Ну и любовь.

В маленькой комнатке на чердаке, где когда-то жила девочка Триста Нэш, Роман положил на полки последние предметы и, отступив, оглядел свою работу. Он пытался вспомнить, выглядела ли комната раньше точно так же, как сейчас. Он стремился достичь полного соответствия. Скрип пола от чьих-то шагов заставил Романа обернуться. С досадой он увидел на пороге жену.

– Роман? Миссис Уэллс сказала, что видела, как ты входишь в эту комнату. Что ты?.. – Она медленно вошла в комнату и благоговейно огляделась. – Роман... что ты сделал?

Он беспомощно опустил руки. Он хотел все завершить раньше, чем это увидит его Триста.

– Это должно было стать сюрпризом, – сказал он, стараясь не обнаружить своего разочарования.

Триста, взволнованная, молчала.

– Это мои вещи. Все, что у меня было, когда я оставил Уайтторн. – Он показал рукой на полки. – Я хотел расставить их в таком порядке, в каком они были тогда. Но я уже не все помню.

– Ты сохранил их?

– А ты думала, что я их уничтожил?

– Нет, я не думала этого. Я просто считала, что слуги очистят комнату. – Она дотронулась до вышитой подушки: – Моя мама сделала это для меня. Где ты все это нашел?

– Это было на одном из чердаков засунуто под карниз. Я упаковал все и убрал, после того как ты исчезла.

Триста быстро прошла вдоль полки и сняла с нее куклу, которую он только что дрожащими руками почтительно туда положил. Это была та самая кукла, которую он неумело пытался для нее починить.

Триста держала куклу бережно, как ребенка. Она провела пальцем по растрескавшемуся лицу.

– Я хотел ее починить для тебя.

Когда она повернулась к нему, в ее глазах стояли слезы.

– Роман.

Он прижал палец к ее губам:

– Я хочу починить не только это. Мне не следовало говорить тех слов, которые я тогда сказал. Я бы не нанес тебе такого удара.

Она быстро покачала головой:

– Нет, Роман, мы всегда должны говорить друг другу правду. Я действительно была помехой. Я хотела сделать как лучше, но получилось обратное. В том, что произошло, есть и моя вина. Думаю, что это из-за меня у тебя не ладилось с Эндрю. Мне нужно было больше тебе доверять.

– Я не всегда заслуживал доверия, но никогда не повторю этой ошибки. Я не позволю больше никому встать между нами, Триста. Ты знаешь, что ты – самое важное в моей жизни, и когда я думал иначе, мне за это пришлось горько заплатить. Я хочу, чтобы наши отношения стали лучше. Есть многое, что я хотел, чтобы ты знала. – Он показал рукой вокруг.