Черная Книга Арды - Васильева Наталья. Страница 19

Й'нурт поднял копье, готовясь освободить дух Рраугнура — но тут по другую сторону от неподвижного тела в вихре метели явилась темная крылатая фигура, в первый миг показавшаяся шаману огромной. Пришедший поднял руку, и древко копья переломилось в руках шамана.

Улахх-кхан Й'нурт не был трусом. Застыв напротив пришедшего-на-зов, он отрывисто бросил:

— Ха-артх?

Пришедший не разжал губ, но голос его вдруг зазвучал в голове шамана:

Л'ахх-иргит, Заклинающий-Огонь, звал хозяина этой земли. Я. пришел.

Улахх-кхан облизнул пересохшие губы, липкий холодок пополз по хребту: Пришедший знал его истинное имя! Знал — а значит, имел власть и над самим говорящим-с-духами!

Пришедший еле заметно улыбнулся.

Тебе нечего бояться, Л'ахх-иргит. Говори.

— Хасса улахх-хар, — стараясь подавить невольную дрожь, заговорил шаман, — Рраугнур великий охотник. Теперь пусть Рраугнур идет к улахх-хай, пусть говорит перед ними за народ Иртха…

Пришедший-на-зов стремительным движением склонился к охотнику, его длинные чуткие пальцы заскользили по лицу, по груди Рраугнура… замерли. Он выпрямился, глядя на шамана странными светлыми глазами, и на узком лице его больше не было улыбки:

Рраугнур идет со мной в обитель духов. Потом вернется к Иртха. Рраугнуру рано оставлять племя. Я исцелю его.

Он уже стоял, легко, словно ребенка, держа на руках молодого охотника. В мертвой тишине было слышно только, как, не сдержавшись, глубоко вздохнула мать рода, Рагха-Волчица.

— Иртха приносят жертву, молодого волка, — улахх-хай недовольны. Иртха тогда посылают к улахх-хай лучшего охотника — улахх-хай не принимают. Какой жертвы надо улахх-хай? — опасливо и недоуменно спросил шаман, кланяясь Пришедшему.

Жертв не надо. Молений не надо. Пройдет три, пять солнц — Рраугнур вернется, сядет на медвежью шкуру у очага матери рода. Здоров будет. Будет великим охотником. Я сказал.

Черные крылья обняли тело Рраугнура, дух-Хозяин прикрыл глаза, — и, почуяв, что сейчас он исчезнет, как явился, Л'ахх-иргит отважился спросить:

— Хасса улахх-хар, как имя ему?

Мелькор.

— Мелх-хар… ах-ха… — прошелестел голос матери рода. Но духа-Хозяина уже не было: взвихрился стремительно снег, а когда улегся, на поленьях так и не зажженного костра остались только приношения. Рраугнур тоже исчез.

Улахх-кхан Л'ахх-иргит тяжело опустился на землю. Зубы у него стучали.

Радуйся, мать рода — сам Хозяин зимнего ветра пришел за твоим сыном, живым забрал его в чертог духов…

Три дня и три ночи никто не смел ступать на поляну, где явился Иртха дух-Хозяин. Только говорящий-с-духами появлялся рядом с ней временами: ждал. Думал.

Вечером четвертого дня посреди поляны закружился столб искристой метели, и шагнул из ледяной круговерти на жухлую траву крылатый Дух зимы, а следом за ним — Рраугнур-охотник.

Радуйся, мать рода: в горной обители духов побывал твой сын, живым вернулся к очагу Волчицы-Рагхи. Чем отблагодарить иртх-хай Духа зимы, какие жертвы принести ему? Священно для Иртха место, где впервые явился им дух-Хозяин: говорящий-с-духами сам вырезал изваяние Крылатого. После появились статуи домашних духов и духов леса, духов-хранителей очага и духов-охотников: в ночь рожденной луны и в ночь полной луны оставляли здесь Иртха немудрящие свои приношения — плоды и шкуры, наконечники стрел и жертвенное мясо…

Должно быть, приношения оказались угодны духам: немного дней прошло, и Иртха стали находить на священной поляне их дары. Там были звонкие, тонкие и прочные чаши невиданной красоты, ножи и наконечники стрел из звенящего светлого камня, тончайшие, удивительной мягкости и легкости теплые шкуры, сладкие плоды и пища, которую позже назвали Иртха словом из языка духов — хатт-на… И возносили Иртха благодарственные моления; тогда Дух зимы снова пришел к ним, и сопровождали его два светлоглазых духа, ведавшие травы и умевшие из черно-рыжих болотных камней творить тинта - чудесный камень, прочный и светлый, который надо было плавить на огне.

Ясноглазые говорили на языке духов — словно звон дождевых капель; Мелх-хар по-прежнему обходился без слов. Они сами выбрали среди Иртха троих помощников, чтобы вершить странные свои обряды по обычаям духов.

Они жгли дубовые поленья и дробили бурый болотный камень; после, смешав угли и камень в широкогорлом горшке, поставили сосуд в большой костер. Потом горшок разбили, накалили болотный камень до цвета закатного солнца и принялись бить по нему молотами, придавая форму. А после один из улахх-хай высыпал в глубокую плошку с водой горсть белого соленого песка, который он назвал исса, размешал воду и погрузил в нее новорожденный наконечник копья.

Для ножей светлоглазый выбрал другую закалку: прокованные клинки погружали в растопленный жир. Лезвия ножей были, может, и не такими светлыми и блестящими, а сами ножи — не такими красивыми, как те, что даровали духи, — но новоявленным кузнецам они казались немногим хуже. Иртха разглядывали творения рук своих с каким-то детским восторгом, словно никак не могли понять, что сами сотворили это чудо.

С тех пор светлоглазые духи часто появлялись среди иртх-хай; и всегда их приводил с собой хасса улахх-хар, великий Дух Северного Ветра. Они учили женщин прясть крапиву и дикий лен, ткать и печь из зерен лепешки хатт-на; они учили мужчин лепить звонкие сосуды на гончарном круге — широкие и плоские чаши-антла, нихха - сосуды для воды и узкогорлые кира, - и превращать болотный камень в светлый металл-тинта, острый и прочный…

Десятки лет пройдут, прежде чем Иртха узнают и смогут понять: светлоглазые йерри - не духи, а народ, подобный им самим.

Записывает Халтор-йолэнно:

"Ирхи в родстве с ах-къалли, хотя, глядя на них, трудно согласиться с тем, что народы эти одного корня; как и ах-къалли, Ирхи бессмертны, если только не гибнут от ран, полученных на охоте, и почти не знают болезней. Язык Ирхи резок и краток и во многом странен для слуха; глаза их более чувствительны к свету, нежели наши, потому с трудом различают они синие и фиолетовые тона, именуя их «темным» цветом, однако же в языке их множество именований для оттенков красного цвета. На ярком свету зрачок у Ирхи сжимается в точку, и кажется даже, словно его вовсе нет; в темноте же, напротив, зрачки расширяются до размеров радужки.

Живут они охотой и весьма искушены в этом занятии, ибо оно дляних — едва ли не единственный источник пропитания. Искусны они также в составлении ядов, вызывающих смерть или же оцепенение, и часто применяют их на охоте, не полагаясь на силу оружия.

Ирхи поклоняются духам, живущим в лесах, горах и источниках вод, именуя их — улахх; верховных же духов, к каковым причисляют они и Учителя, называют ирхи улахх-хар. Сильными. Служители духов, улахх-кхан, испив зелья, вызывающего видения, говорят с духами; в составе этого зелья — настой кьет'Алхоро, обостряющий чувства, так что, возможно, Ирхи действительно становятся способны слышать фэа-алтээй.

Но среди обычаев Ирхи есть те, что непостижимы для нас; возможно, со временем мы сумеем изменить их, пока же сделать можно немногое. Среди Ирхи женщины рождаются реже, чем мужчины, потому жизнь женщины священна — но если мать не может прокормить сына, его уносят в лес и оставляют там: Ирхи называют это — «отдать зверю»…"

Иртха примут новый Закон: плодитесь и умножайтесь, покуда земля, на которой живете вы, может прокормить вас. В этом станут они подобны Старшим, и мир примет их, примирившись с ними, и они примирятся с миром, приняв его. Они не вернут себе ни облика, ни строя души Старших; они станут иным народом, отличным и от Старших, и от Смертных. Пустота изменяет в одночасье; но, чтобы обратить вспять эти изменения, нужны не годы, не века — тысячи лет. Закон Иртха и их примирение с миром будут лишь первым шагом, и сами Иртха — первыми из их собратьев, кто станет не Искаженными, но Измененными, не чужаками в мире — приемными детьми Арты…