1941, 22 июня - Некрич Александр. Страница 33

Главные объекты его атаки – по-прежнему Англия и Франция, к ним он еще присоединяет и Соединенные Штаты, где, по его мнению, усилилась «диктатура Рузвельта».

Впрочем, Хозяин так же считает…

Глава 5. Проба мускулов

Советский Союз вступил во вторую мировую войну спустя две с половиной недели после ее начала. 17 сентября 1939 года Красная Армия пересекла польскую границу. Она ударила с востока по отчаянно оборонявшейся от германского вторжения польской армии. Польша была разгромлена совместными усилиями нацистской Германии и Советского Союза. Об этом открыто и громогласно заявил народный комиссар иностранных дел В.М. Молотов на сессии Верховного Совета СССР 31 октября 1939 года.

В довольно коротком промежутке между походом в Польшу и нападением Германии на СССР можно условно наметить три этапа советской внешней политики: первый – с сентября 1939 года до поражения Франции в июне 1940 года, второй – до советско-германских переговоров в Берлине в ноябре 1940 года, третий – до нападения Германии на Советский Союз 22 июня 1941 года.

На первом этапе Сталин, используя два договора с нацистской Германией, старался поскорее реализовать возможности, которые открывались секретными соглашениями.

После занятия Красной Армией Западной Украины и Западной Белоруссии, т. е. Восточной Польши, началась подготовка к проведению «свободного волеизлияния» двенадцатимиллионного населения, проживавшего там, в пользу объединения с Украинской и Белорусской ССР. Но еще раньше на территории, только что занятые Красной Армией, прибыли специальные части НКВД. Они занялись выявлением «классово чуждых» элементов, арестовывали и депортировали их на восток страны. 31 октября Верховный Совет СССР принял законы о «воссоединении» этих областей соответственно с Белорусской и Украинской ССР.

Сохранились в архиве любопытные документы – тексты деклараций Народного собрания Западной Белоруссии о конфискации помещичьих земель, о национализации банков и крупной промышленности, о характере создаваемой в Западной Белоруссии власти с добавлениями и исправлениями, собственноручно сделанными секретарем ЦК ВКП(б) Ждановым. Так сказать, волеизлияние волеизлиянием, а плошать не приходится…

Как я уже упоминал, в сферу государственных интересов СССР отошли также три Прибалтийских республики – Латвия, Литва и Эстония. Осенью 1939 года, как раз в тот момент, когда в Москве подписывался Молотовым и Риббентропом договор о дружбе и границе, СССР заставил Балтийские страны подписать пакты о взаимопомощи и разрешить ввод на их территорию «ограниченных контингентов» советских войск.

Прибалтийские планы Сталина были согласованы с Гитлером через посла Шуленбурга и самого Риббентропа. Как и в случае с Восточной Польшей, советский сценарий был тот же – в октябре 1939 года, т.е. когда Прибалтийские республики все еще были независимыми, хотя и вынуждены были принять советские гарнизоны, НКВД (генерал И. Серов) издал приказ о подготовке к депортации враждебных элементов. Это означает, что план поглощения Прибалтики был выработан уже тогда.

Расписание «свободного волеизлияния» латышей, литовцев и эстонцев было подготовлено в Москве. В точном соответствии с установленным графиком в этих странах были созданы народные правительства; затем 17-21 июня 1940 года были проведены выборы в Народные сеймы Литвы и Латвии, 14-15 июля в государственную думу Эстонии. 21 июля 1940 года, в один и тот же день, во всех прибалтийских странах была провозглашена Советская власть, а еще спустя три недели все три были приняты Верховным Советом СССР в состав Советского Союза. Немедленно началась практическая подготовка к массовой депортации части коренного населения.

Наступила очередь и Бессарабии. 26 июня Молотов потребовал от Румынии незамедлительного возвращения Бессарабии, присоединенной к Румынии в 1918 году. В августе Бессарабия уже была объединена с Молдавской АССР, входившей в состав Украинской ССР, и таким образом была создана Молдавская союзная республика. Заодно была «прихвачена» и Северная Буковина, на которую никаких исторических прав не было, так как она входила в Австро-Венгерскую монархию. Этот акт не был предусмотрен германско-советским секретным протоколом. Немцы, естественно, поморщились. Молотов объяснил германскому послу Шуленбургу, что Буковина «является последней отсутствующей частью объединенной Украины».

Занятие Прибалтики, Бессарабии и Северной Буковины было связано, конечно, и с поражением Франции и оккупацией Германией территорий нескольких европейских государств на севере и на северо-западе Европы. Победы германского партнера на Западе необходимо было уравновесить.

Сталин опасался теперь скорого заключения мира на Западе, в то время как СССР еще не реализовал программу территориального расширения.

Мюнхенское соглашение от 30 сентября 1938 года и капитуляция Чехословакии перед германскими требованиями под нажимом Англии и Франции подали надежду Сталину, что и Советскому Союзу не следует откладывать в дальний ящик реализацию его собственных планов геополитического и стратегического порядка.

Буквально за несколько дней до открытия XVIII съезда ВКП(б) Финляндии было предложено сдать Советскому Союзу в аренду часть финской территории, а именно острова Сурсари (Гогланд) и еще три других, на которых СССР намеревался построить свои военные базы. Предложение было сделано Литвиновым за два месяца до его собственной отставки с поста наркома иностранных дел. Свободолюбивые финны, естественно, это предложение отклонили, даже несмотря на предложение получить взамен значительно большую территорию советской Карелии. Заметим что Литвинов, чье имя неизменно связывается с политикой коллективной безопасности, не видел ничего зазорного в том, чтобы убеждать независимое государство уступить свою территорию. Для Финляндии, однако, это были не «бесплодные острова», а часть своей родной земли.

Летом 1939 года, т. е. уже во время ведущихся переговоров с Великобританией и Францией о взаимной помощи на случай германской агрессии, Главный Военный совет Красной Армии рассмотрел подготовленный Генштабом план военных действий против Финляндии. Он был доложен начальником Генштаба Шапошниковым. Хотя и признавалась возможность прямой поддержки Финляндии со стороны Германии, Великобритании, Франции, а также скандинавских государств, не по этой причине план был отвергнут Сталиным, а из-за переоценки трудностей войны Генштабом. Новый план был разработан только что освобожденным из тюрьмы командующим Ленинградским военным округом К.А. Мерецковым. План был рассчитан на первоначальный удар и разгром финской армии в течение двух-трех недель. Это был своего рода план советского блицкрига. В основе лежал фактор внезапности и высокомерного пренебрежения потенциальными возможностями противника, подобно тому, как это было в германских расчетах войны против СССР.

В то время как разрабатывался план войны против Финляндии (это продолжалось пять месяцев), Советский Союз оказывал на Финляндию непрерывный дипломатический нажим, выдвигая все новые и новые требования, каждое из которых означало не только передачу Советскому Союзу в виде обмена части финской территории, не только сдачу в аренду другой части территории для строительства там советских военных баз, но также и разоружение финской оборонительной полосы на Карельском перешейке («линия Маннергейма»), что полностью передавало судьбу Финляндии в руки могучего южного соседа. Между тем Советский Союз прикрывал этими дипломатическими маневрами подготовку к войне, или, как пишет теперь нынешний начальник Генштаба генерал армии М. Моисеев, «спешно проводились завершающие военно-подготовительные мероприятия». Советский историк Виктор Холодковский, без всякого сомнения, самый компетентный в стране эксперт по истории и политике Финляндии и советско-финляндским отношениям, приводит в одной из своих недавних статей слова Кекконена, в ту пору министра в правительстве Каяндера, отклонившего советские требования: «Мы знали, что уступка требуемой территории означала бы смертельную брешь в системе обороны страны. И мы могли предполагать, что означала бы такая брешь при наличии такого соседа, как Россия».