Детские игры - Немировский Борис. Страница 7

– Вот. Он, значит, на Корнелиса, а я на него с мечом. Рубанул по голове, да он увёртливый, зараза – только по лапе попал. Тут уж он на меня. Ревёт так, что уши заложило. Корнелис его сзади копытами…

– Конь? – снова не выдержал хозяин.

– Ну, конь. Да что ты всё время перебиваешь? – раздражённо повернулся к нему рыцарь.

– Так ведь оборотня все звери боятся! – воскликнул хозяин. – Запах у него такой…

– То-то у тебя, брат, даже собаки нет, – пьяно засмеялся один из забулдыг. – Недаром, видно, говорят, что он возле твоей таверны шатается…

Молчаливый человек снова взглянул на хозяина. Тот обернулся, почувствовав взгляд, но молчун только протянул ему пустую кружку:

– Ещё пива, хозяин.

Тем временем монах выпытывал у сэра Бертрама, не был ли это, часом, медведь.

– Да что вы, какой медведь? – возмущённо гудел рыцарь. – Что я, медведей не видал? Да вы, видать, не верите мне, отче?

– Верю, верю, сын мой, – успокаивал его монах. – Но в темноте, да ещё спросонья…

– Я всегда начеку! – гордо провозгласил рыцарь. – Да и какой медведь зимой?

– Шатун, – внятно произнёс молчаливый человек, но кроме монаха, его никто не услышал.

Сэр Бертрам проснулся, словно от толчка. В комнате было темно, но щель между закрытыми ставнями уже начала сереть – время шло к рассвету. Посреди комнаты маячила тёмная фигура.

– Кто здесь? – хмуро осведомился рыцарь, протирая сонные глаза.

– Я, сэр, – ответил голос хозяина. Фигура повернулась, и полоска света упала на знакомое лицо со странно блестящими глазами.

– Чего тебе? – раздражённо спросил сэр Бертрам. – Который час?

– Предрассветный, сударь, – сообщил хозяин, не сводя глаз с рыцаря. – Вы тут про оборотня рассказывали, так я и пришёл разъяснить кое-что.

– Нашёл время, дубина! – Рыцарь совсем осерчал. – Что, днём не мог рассказать?

– А оборотни только в такое время и выходят, – спокойно пояснил хозяин. – Другого света они не выносят. И железо, кстати, их не ранит. Так что дрались ваша милость – ЕСЛИ дрались, конечно – всё-таки с медведем…

– Да откуда тебе это знать? Дружок он твой, что ли?

– Нет, не дружок он мне, – неожиданным басом хохотнул хозяин. – Я и есть оборотень, так-то!

Лицо его исказилось, появились мохнатые заострённые уши, лоб, и без того узкий, пропал вовсе, и в страшном оскале выпятилась челюсть… Сэр Бертрам лихорадочно шарил рукой по кровати в поисках меча, и никак не мог его нащупать… Зверь торжествующе завыл и присел для прыжка…

Дубовая дверь прогнулась от страшного удара и с грохотом сорвалась с петель. В дверном проёме стоял человек в тяжёлой кольчуге и шлеме с полузабралом; длинный меч был в его руках, и пылающие руны на клинке осветили всю комнату бледным мерцающим светом.

– Вот и выследил я тебя, мерзавец, – хрипло произнёс воин. Оборотень развернулся на месте и бросился на противника; тот уклонился, поднимая меч навстречу зверю – невероятно, не по-человечески быстро, силуэт его смазывался от скорости. Оборотень извернулся посреди прыжка, минуя смертоносное лезвие, сшиб деревянные перила за спиной человека и обрушился вниз. Противник его чёрной молнией прыгнул следом, на лету выписывая сияющим клинком сложную петлю; снизу донёсся вой, на этот раз в нём звучало не торжество, а ужас и боль… И всё стихло.

Когда сэр Бертрам, наконец, спустился вниз, взору его предстал лежащий посреди зала труп хозяина. С другой стороны показался монах. Лицо его выражало крайнее удивление.

– Вы убили его?

– Да, – ответил воин, снимая шлем и набрасывая на плечи свой грязно-бурый плащ.

– За что?

– За что я убил оборотня?

– Какого оборотня? За что вы убили нашего хозяина таверны?

– Ну, когда я убивал его, он и на человека-то не был похож… Кстати, святой отец, посмотрите на труп.

Монах взглянул на пол. Трупа не было – только обугленные половицы и лужа чёрной крови.

– Исчез, – возбуждённо воскликнул сэр Бертрам, – испарился! Это ли не доказательство? Сэр рыцарь, – обратился он к воину, который уже закутался в свой плащ и превратился во вчерашнего молчаливого путника, – я не успел поблагодарить вас…

– Считайте, что уже поблагодарили.

– Но как ваше благородное имя?

– Это неважно. Рыцари Серебряного Круга не ищут славы… – и воин скрылся за дверью.

– Круг?.. – пробормотал монах. – Но ведь это… Подождите! – Он бросился следом, но успел лишь услышать удаляющийся стук копыт – на север, на север, по дороге, невидимой за снежной пеленой.

Монах понурился и побрёл обратно в дом…

Их было шестеро. Здоровенные ражие мужики, вооружённые чем попало: кистени, два коротких копья, охотничьи луки… Только у главного имелся меч, на вид старинный и весь зазубренный. Владел главарь также и единственными на всю компанию кожаными доспехами: кирасой, заляпанной какой-то невообразимого состава и цвета гадостью, происхождение которой отец Кевин даже не пытался угадать. В общем, вояки хоть куда – хоть на помойку, хоть на паперть. Однако же, их было шестеро – многовато для предположительно мирного, безобидного монаха, коего киборг честно из себя изображал вот уже третью неделю. Ломать устоявшийся образ не входило в планы Наблюдателя, поэтому отец Кевин собрал остатки смирения и приготовился к банальному дорожному ограблению. Увертюру начал атаман:

– Эй, батюшка, матушку твою так и разэдак! Куды путь держишь?

– Ко святым местам, возлюбленные чада, – охотно поддержал гамбит монах. Ситуация стала его несколько забавлять. Бандитов, впрочем, тоже.

– Гы-ы! – как по команде, осклабились они все разом, а их главный с видимым удовольствием продолжил:

– А не страшно ли тебе, святой отец, одному по дорогам шастать? Ить прибить могут ненароком.

– Все мы в руке Господа, – заученно-лицемерно ответил «батюшка».

– То-то! – назидательно заключил главарь и перешёл к миттельшпилю:

– А не боишься ли ты, отче, кары Божьей?

– За что бы это, сын мой? – неискренне удивился отец Кевин. Данный Рэ Гуд начал его утомлять. Видимо, в этой глухомани братцы-разбойнички редко имели подходящий объект для издевательств и порядком соскучились. Мелькнула здравая мысль о том, что хороший палач должен исполнять работу молча и по возможности поскорее. Грабитель тем временем продолжал: