Проклятие вещей и проклятые места - Непомнящий Николай Николаевич. Страница 30

Слухи о целебных свойствах Дешембинского озера, подумалось тогда мне, наверняка имеют под собой основания. О том, что купание в нем помогает излечиться от некоторых болезней, – несомненный факт, в чем убедил меня кежемский журналист Борис Васильевич Шахов. Он это объяснял химическим составом воды, что было установлено побывавшей здесь экспедицией гидрологов из Омска. Вероятно, необычайно насыщенный солями состав воды образовался также из-за неснижающейся геологической деятельности этого загадочного района. Ведь чаще всего ценят и говорят только об одном из богатств этого неприветливого края – лесе. А недра Приангарья пока на замке, а там уголь, марганец, золото…

Вдали над рекой послышался рокот мотора, потом в небе показалась черная точка, которая увеличивалась с каждой минутой. Над нами пролетел зеленый армейский вертолет. У Аплинских шиверов он развернулся и, снижаясь, стал подлетать к горе Седло. Потом он завис почти над рядом оранжевых палаток, а потом мягко ткнулся колесами в траву. Выбросили трап, и по нему сошел на поляну подтянутый седовласый генерал.

Появление высокого чина в безлюдной тайге могло огорошить иностранцев, но они, к счастью, еще на рассвете уехали на «Заре» вместе с Дроздовым смотреть писаницы по берегам Ангары. Как обычно, на правах старшего в Усть-Кове остался Леонтьев, который и направился к генералу. Оказалось, искали меня: начальник Кежмалеса генерал Ракитский, которому Шахов звонил вчера из зоны, знал все о моих перемещениях по Ангаре и решил забрать меня из Усть-Ковы по дороге… к загадочному Дешембинскому озеру, где работала одна из бригад лесозаготовителей.

Это был единственный мой шанс достигнуть далекого таежного озера, где не бывал еще ни один археолог, работавший в Усть-Кове много сезонов подряд.

– Ну как, возьмем всех? – обратился генерал к пилоту, обозрев группу загорелых ребят и девушек, среди которых я успел стать своим человеком. Пилот согласно кивнул, и молодежь радостно оккупировала трюм и приникла к иллюминаторам. Последним прибежал Виктор Леонтьев. Вооружившись фотоаппаратом, он непременно хотел сфотографировать сверху свои раскопы. До сих пор такрй возможности у археологов не было.

– Сначала залетим в Недокуру, старинное ангарское село, – сказал генерал. – Я должен взять с собой на озеро инженера.

Через полчаса мы подлетели к одиноко стоящей на берегу Ангары деревне и приземлились на околице. Генерал вышел навстречу к подбегавшему с докладом майору, а я тем временем поздоровался с пожилым мужчиной, оказавшимся главным инженером местного леспромхоза. Я поинтересовался, не заметил ли тот, часто бывая на Дешембинском озере, чего-либо необычного.

– Замечал, – признался он по секрету. – Зимой, например, озеро светилось. Не знаете почему?

– А что еще вас удивило?

– Ну, как-то я порезал палец и довольно сильно задел, распутывая рыболовную сеть. Но пока возился в воде со снастями, не заметил, как рана затянулась. Через полчаса едва был виден маленький шрамик.

Я невольно посмотрел на свой незаживающий порез на большом пальце левой руки. Этот факт я смогу проверить, мелькнуло в голове.

– И вот еще что, – оглянувшись вокруг, доверительно добавил инженер. – Об этом рассказывать, право, неловко.

– Говорите, чего там…

– Да вот после купания в озере замечаю в себе такое… В общем, сил ощутимо прибавляется. Чувствую себя молодым, и все тут. Первая в этом убедилась жена. Теперь у нее появились основания меня ревновать. С тех пор я не раз давал повод для этого. А что делать: достаточно окунуться в озеро…

Я усмехнулся. И такое, оказывается, бывает.

– Инопланетяне? – подумал я вслух. – Или живая вода из сказки?

Пожилой инженер недоуменно посмотрел на меня.

Но пора было забираться в вертолет. Генерал, отпустив майора, возвращался назад.

Мы взлетели над Недокурой, и снова под нами засеребрилась Ангара с плывущими по ней вереницами желтоватых плотов.

Летели не меньше часа. Не отрываясь от иллюминатора, я позабыл про время, как и все, кто сидел рядом. И вдруг мы увидели воду. Наполненное доверху блюдце, окаймленное глухой непроходимой тайгой. Да, сюда многие, очевидно, мечтают прорваться, думал я, заслышав про целебные свойства здешней воды. Говорил мне генерал – лесовики стали торить к озеру дорогу тракторами, чтобы потом машинами вывозить отсюда целебную грязь. Но когда придет сюда первая машина – это конец озеру. Да вроде это дело удалось пресечь. Кому действительно нужно, доберутся сюда и пешком.

Пилот посадил машину на маленький бетонный пятачок среди вековой чащи.

Генерал повел нас по едва заметной тропе, обходя по неприметным кочкам заболоченные места. Мошка моментально облепила мое лицо и руки. Минут через десять деревья расступились, и блеснула вода. Как завороженные глядели мы на ровную белую гладь, которая казалась молочной.

Ребята из Усть-Ковы побросали в кусты майки и бросились к воде. Броска, впрочем, не получилось. Первый же шаг в воду – и ноги завязли по колено. Так мы и шли, постепенно заходя все глубже и глубже.

– Смелее, смелее, – подбадривал генерал, усевшись в брошенную на берегу плоскодонку.

Я оказался последним в Дешембинском озере. Точнее сказать, в грязи, так как вода только сантиметров на двадцать – тридцать скрывала вязкое дно. Под ногами никакой тверди не ощущалось, и казалось, вот-вот засосет всего. Я провалился в ил почти по горло, едва не захлебнувшись грязью, и решил все же, что лучше барахтаться на поверхности, а не идти. Я плыл медленно, раздвигая грудью холодный ил.

Из воды вылезали с большим трудом, хватаясь за прибрежный кустарник. Отмыть от грязи тело было просто негде. И мы, не одеваясь и подставляя себя прожорливой мошке, затрусили назад к вертолету. Надо было торопиться, особенно мне. Генерал обещал доставить меня вертолетом на аэродром Кодинска, откуда через два часа отправлялся последний сегодня самолет на Красноярск.

Всю обратную дорогу археологи молчали. Туда летели – царило веселье, ждали встречи с чем-то необычным, а обратно – все притихли, каждый думал, наверное, о своем.

…Вскоре в иллюминаторе показались оранжевые палатки Усть-Ковы. Не останавливая винтов, мы высадили молодых археологов и вновь взмыли над бесконечной Ангарой. Видны плоты, буксиры. Вот вертолет уходит влево, и мы снова над тайгой. Наконец-то под нами бетонная полоса кодинского аэродрома.

– Куда мы прилетели? – нелепо озираясь, спрашивает меня человек с рюкзаком, подсевший на озере.

– А куда надо? – щурясь, спрашивает генерал Ракитский.

– В Кежму.

– Значит, впервые в этих местах. Отсюда в Кежму летают самолеты, всего час – и там.

Оказалось, что человек в энцефалитке, которого я принял за геолога, не был знаком никому из экипажа. Увидев, что у озера садится военный вертолет, он побросал в рюкзак вещи, вышел на поляну и попросил вывезти его из тайги.

– Вообще-то я из Салехарда, – сказал он. – Работаю буровиком в Гыданской экспедиции.

Я присвистнул – далековато забрался с берегов Оби!

– Услышал о целебном озере и решил отыскать его, – оправдывался незнакомец. – У меня псориаз – болезнь неизлечимая…

– И помогло озеро? – с интересом перебиваю его.

Буровик засучил рукав:

– Смотрите, десять дней назад кожу на этой руке покрывала чешуя. Теперь едва заметные рубцы. Не верите?

Как выяснилось, Петр Степанович Новиков так звали путешественника – жил в тайге без продуктов и даже не имел палатки. Но, по его словам, он на шишках кедровых, если надо, целый месяц проживет. Отправляясь к озеру, на свои силы только и рассчитывал. Намеревался в одиночку подниматься вверх по Кове, но быстро выяснил, что места эти не такие уж безлюдные. На озеро его забросили вертолетом нефтяники из Ванавары. А назад он уже было собрался сплавляться по Кове до устья, но тут нежданно-негаданно прилетел наш вертолет.

Я попрощался с военными, когда выяснилось, что самолет на Красноярск уже на полосе, ждут только меня. Я бросился в калитку рядом со зданием аэропорта.