Военные катастрофы на море - Непомнящий Николай Николаевич. Страница 11

Вопрос с углем был решен в принципе. С эскадрой шли несколько транспортов с углем, а русское правительство заключило контракт с одной германской фирмой о посылке пароходов с углем в различные пункты на пути эскадры. Был также расчет на благожелательный нейтралитет Франции, которая разрешила – в принципе – русской эскадре отдыхать в ее колониальных портах.

На фоне моря русские корабли, выкрашенные в темно-серый цвет, с желтыми трубами представляли собой яркое зрелище. Это делало их силуэты видимыми издалека, а желтые трубы должны были облегчать задачу японским наводчикам и дальномерщикам, но этот промах еще не стал понятным. Семь броненосцев, включая пять новейших, составляли ядро эскадры. Теоретически боевые качества этих кораблей были превосходны, особенно что касалось скорости хода. К несчастью, этой скорости ни разу не удавалось достичь, все время что-нибудь да мешало.

Дальномеры были выбраны самые современные, такие же, которые использовались и на японских кораблях. Но, к несчастью, их только что установили, в то время как японские артиллеристы уже много месяцев работали с этими инструментами. Русские специалисты по беспроволочной связи были прекрасно подготовлены и любили свое дело. Тем более были они раздосадованы, увидев, что, внезапно охваченные мелкой скаредностью и необъяснимой заботой об экономии, чиновники адмиралтейства отказались от оснащения кораблей современными станциями Маркони (используемыми японцами), а закупили аппараты, мощность которых и другие технические характеристики были гораздо ниже.

Несмотря на все перечисленное, русская эскадра представляла собой устрашающую боевую силу. Но она отправлялась в длинный тяжелый путь, и моряки, офицеры и матросы, знали об этом.

В Танжере Рожественский разделил свою эскадру на две группы. Сам он вместе с основной частью пошел вокруг Африки, другая должна была соединиться с ним у Мадагаскара, пройдя Средиземным морем и Суэцким каналом.

Путешествие проходило в тяжелейших тропических условиях. Французское правительство не разрешило перегружать уголь в своих портах, и это приходилось делать в море, на волне. Для питания экипажей корабли везли с собой живых животных. Убив и съев их, надо было переходить на солонину. Плохо накормленные люди всегда недовольны своей судьбой. Отношения между рядовыми и офицерами были натянутыми. Погода стояла хорошая, но останавливаться приходилось часто: как только на каком-нибудь корабле случалась авария. Специалисты оказались правы: военные корабли того времени не были приспособлены к длительным путешествиям.

Но эскадра упорно двигалась вперед. 19 декабря она обогнула мыс Доброй Надежды и взяла курс на Мадагаскар. 1 января она бросила якоря в заливе Св. Марии на Таматаве. В этот день генерал Стессель отправил к генералу Ноги парламентера с предложением начать переговоры о капитуляции Порт-Артура. На эскадре Рожественского эту новость узнали через несколько дней. Она поразила всех, как удар грома в ясный день.

Вскоре подошел отряд, прошедший Суэцким каналом, а в феврале к эскадре присоединился дополнительный отряд из Либавы. Вместе со вспомогательными судами и транспортами с углем армада насчитывала сорок кораблей. И ни одного, где бы не царил пессимизм и даже озлобление. Газеты, приходившие из России, не прибавляли оптимизма.

Было бы удивительно, если бы в этих условиях дисциплина улучшалась. То тут, то там вспыхивали полускрытые бунты, в том числе и из-за плохого питания. Через некоторое время до эскадры дошли газеты, описывавшие события 22 января 1905 года в Санкт-Петербурге. Эти сообщения имели бы меньшие последствия для морального духа экипажей, если бы эскадра смогла выйти в море и вступить в бой. Но общественное мнение в России требовало нового усиления эскадры. Адмиралу Рожественскому пришлось ждать прибытия еще одного отряда кораблей под командованием адмирала Небогатова. Это «усиление» состояло из старых, потерявших свое боевое значение кораблей.

Длительная стоянка у берегов Мадагаскара не улучшала моральный климат на кораблях. К счастью для России, японское правительство выразило протест Парижу за использование русским флотом Мадагаскара в качестве своей базы. Париж довел до сведения Санкт-Петербурга, что так дальше продолжаться не может, и Рожественский получил приказ выйти в море. Эскадра покинула порт 25 марта. Как уже говорилось, 8 апреля она прошла Малаккским проливом.

О всех трудностях, встречавшихся на пути адмирала Рожественского, Того получал исчерпывающую информацию от японских разведывательных служб. Агенты, следившие в бинокли за русскими кораблями во время их прохождения мимо Сингапура, отмечали в своих шифрованных телеграммах несколько интересных деталей: корабли плохо держали строй; броненосцы были сильно перегружены, их броневые палубы почти скрывались под водой; и, наконец, эта почти черная окраска корпусов и чертова желтизна труб.

14 апреля Того узнал, что русская эскадра бросила якоря в порту Камрань и провела там нечто вроде маневров. 13 мая пришло сообщение, что эскадру догнал отряд адмирала Небогатова. Какими бы ни были боевые возможности этого соединения, с ним придется считаться в бою. 18 мая агент сообщил, что «большая эскадра из почти пятидесяти кораблей под флагом с голубым крестом покинула бухту Ванфонг и взяла курс на север». Это было, по-видимому, последнее донесение, полученное Того.

Проводя, как обычно, сравнение соотношения сил враждующих флотов перед решающим сражением, я не хотел бы затруднять читателя утомительным перечислением. Достаточно запомнить следующее: восьми русским броненосцам Того мог противопоставить только четыре. Пять русских кораблей были современной постройки, но Того имел в своем распоряжении восемь броненосных крейсеров против трех Рожественского. У него также было некоторое преимущество в легких крейсерах и миноносцах. Если сравнивать артиллерию, то у русских было почти в два раза больше орудий главного калибра, но соотношение пушек среднего калибра и скорострельность японской артиллерии позволяли японцам обрушивать на врага в минуту почти в три раза большую массу снарядов. Японские корабли имели преимущество и в скорости. Что касается отличия не в смелости и мужестве, а в военном качестве офицеров и экипажей, об этом надо сказать несколько слов.

По обычаю, чтобы отдать последние распоряжения перед сражением, Того собрал у себя командиров кораблей и эскадр и обратился к ним со словами:

– Огромное желание Объединенной эскадры встретиться с сильным противником лицом к лицу наконец близко к удовлетворению.

Спокойный низкий голос адмирала тем более производил огромное впечатление, что его не так часто слышали. В скромном адмиральском салоне голос командующего раздавался в абсолютной тишине. «Молчаливый Того» говорил. Слова, с которыми Того обращался к своим офицерам, не были общими словами, которыми командир напутствует своих подчиненных, отправляя их в огонь. Он формулировал в них свой морской и военный опыт. Он передал в нескольких словах главное, то, что слушавшие его офицеры должны были немедленно применить на практике:

– Тот, кто нечасто принимал участие в современном морском бою, часто переоценивает силы и состояние врага. Во-первых, потому, что не может точно оценить урон, нанесенный ему нашими снарядами, в то время как свои потери чувствительны и очевидны. Увидев вражеский корабль, пытающийся уйти из-под огня и устремившийся сквозь наши порядки, можно посчитать, что тот яростно атакует, в другом случае при сближении с кораблем, потерявшим управление и стреляющим наугад, может сложиться впечатление, что сила его огня увеличивается. Такие примеры нередки в бою. И часто в горячке боя кажется, что мы проиграли, в то время как противник на краю гибели. Когда мы даем семь шансов врагу против трех наших, на самом деле шансы равны. В морском сражении никогда нельзя думать об обороне. Решительная атака всегда лучшее средство защиты.

Поражает, когда рассматриваешь предварительные маневры и начало Цусимского сражения, планомерный, можно сказать, почти гармоничный характер хода событий. До сих пор Того шел к победе не торопясь, терпеливо, сталкиваясь с препятствиями, совершая ошибки и начиная снова, и вдруг оказалось, что обстоятельства быстро сложились с элегантностью и с великолепной предначертанностью классической трагедии.