Избранное - Несин Азиз. Страница 50

У нас на втором этаже поселился новый жилец. Вещи его перевозили целую неделю. Вы же знаете, нынешние дома не то, что старые. Жильцы в новых домах представления не имеют, кто живет у них под боком. К примеру, по соседству с нами занимала квартиру блондинка, которая два года содержала публичный дом. Это стало известно из газет после того, как ее накрыла полиция.

Я никого не знал из новых жильцов. Однажды утром в подъезде со мной очень вежливо поздоровался мужчина. Я ответил на его приветствие и собирался было пройти, как он заговорил.

– Ваш покорный слуга, Мюмин Экрем Озанер, – представился он. – Я живу как раз над вами. Прошу пожаловать ко мне как-нибудь вечерком. Честь имею, очень рад с вами познакомиться.

Так на ходу мы познакомились с Мюмин-беем.

А вечером приходит от него служанка:

– Бей-эфенди просит вас пожаловать к нему.

– Прошу извинения, но сегодня я занят, у меня гости!

С тех пор изо дня в день Мюмин-бей приглашал меня в гости. Конечно, можно было бы пойти, но его ведь тоже придется тогда пригласить к себе. А у нас, кроме четырех кривых табуреток, ничего нет. Не хотелось позориться перед посторонним!.. Каждый вечер от него приходила служанка и передавала настойчивые приглашения хозяина. Мне стало казаться, что если я не приду, то он насильно затащит меня к себе…

В один из вечеров, после ужина, я поднялся к нему. Не стану рассказывать о современных бытовых приборах, выставленных, как на парад. Холодильник, пылесос, радиола, стиральная машина, скороварка занимали почетные места в его доме.

Мюмин-бей пригласил меня в свой кабинет. Я остолбенел, – на стенах от потолка до пола – полные полки книг. «Значит, я ошибался в нем?..» – подумал я. Я считал этого Мюмин-бея разбогатевшим выскочкой.

– Люблю интеллигентных людей, – сказал он. Речь у него грубовата, но что из этого!..

– Чем вы занимаетесь?

– Работаю в одном учреждении, – ответил я.

Мюмин-бей прочитал мне свои стихи.

– Как вы находите? – спросил он.

– Прекрасно!..

Он продолжал читать. Потом от стихов перешел к рассказам.

– Рассказы у меня лучше, – ободрил он меня.

Затем последовали пьесы. Я чувствовал, что дохожу. Чтобы отвлечь его от этого занятия, я протянул руку к книжным полкам:

– Уж сколько лет я занимаюсь литературным трудом, но такой богатой библиотеки не собрал.

– Все книги, которые на полках, – подарки, – похвастался Мюмин-бей.

– Да-а!.. Кто подарил?

– Со всеми писателями, авторами я знаком… Они меня уважают, всегда дарят, что у них выходит. Я остолбенел.

– Вы знакомы с Фалихом Рыфкы? – спросил он.

– Слышал его имя, – ответил я. Он снял книгу с полки:

– Вот, его подарок…

Я взял книгу в руки. Это была «Оливковая роща» Фалиха Рыфкы.

– Прочитайте, что он мне написал.

На титульном листе была такая надпись: «Вручена в качестве памяти о нашей дружбе уважаемому господину Мюмин Экрему, моему брату. Фалих Рыфкы…»

Чтобы Фалих Рыфкы написал «вручена в качестве»? Но кто его знает!..

– А вот и память о Решаде Нури…

«„Птичка певчая»… Мюмин-бею с уважением… Решад Нури».

– Я занимаюсь торговлей, а все эти писатели – мои друзья. Он протянул еще одну книгу:

– А эта от Рушен Эшреф-бея…

Надпись на книге он прочитал сам:

«Моему брату Мюмин-бею с просьбой принять самое глубокое уважение… Рушен Эшреф».

«Чужак» Якуба Кадри… «Боль сердца» Халиде Эдип… И на всех их автографы. Иногда на полках попадались и убогие книжицы, но на них тоже были дарственные надписи.

Перебирая книги, я вдруг увидел свой роман. Я тогда пользовался псевдонимом! Открыл титульный лист, там тоже надпись: «Многоуважаемому Мюмин Экрен-бею-эфенди… С почтением Хасан Йекта».

Я пришел в ярость.

– Вы знакомы с Хасаном Йекта? – спросил я.

– Если бы мы не были знакомы, разве у меня стояла бы книга, дорогой мой?.. Он только вчера был здесь. Я поднялся.

– Завтра вечером жду вас к себе!.. – сказал я прощаясь.

– Обеспокою!.. – ответил он.

И действительно, на следующий вечер он «обеспокоил» меня. Я кое-что придумал, чтобы сконфузить этого типа. После того как мы выпили кофе, я сказал:

– У меня не столько книг, как у вас, но тоже есть с автографами.

– Очень хорошо… Какие у вас книги?

Я достал с полки переводы Ахмеда Вефика-паши [15] из Мольера. Протянул Мюмин-бею.

– Ну-ка прочитайте, что Ахмед Вефик-паша мне написал? Он прочитал надпись на книге:

– «Дорогому сыну Хасан-бею… Ахмед Вефик».

– Этот Ахмед Вефик паша был командиром третьего армейского корпуса? – спросил гость.

Вместо ответа я достал том истории, написанной Найма [16] . Я думал, может, он поймет, что сел в лужу, и ему станет стыдно.

– Посмотрите, что написал мне Найма: «Мой скромный труд в знак любви. С уважением и особой благодарностью, ваш раб Найма».

Я следил за выражением лица Мюмин-бея. Он молча разглядывал книгу. «Вероятно, понял, какую чушь сморозил», – подумал я, и сам при этом сконфузился.

– Этот ваш Найма не занимался импортом кофе? – вдруг задал он вопрос.

Я онемел. Если бы я мог открыть рот, то наверняка этому самозванцу пришлось бы худо.

– А произведений знаменитых личностей у вас нет?.. Я протянул руку за книгой, попался «Фауст».

– Вот Гёте! – сказал я. – Смотрите он подписал: «Моему Хасанчику».

– Как, вы сказали, автора звать-то? – спросил он.

– Гёте…

Мюмин подпер щеку рукой:

– Гёте… Гёте… Гёте… – повторил несколько раз. – А, вспомнил, этот парень одно время был агентом по сбыту автомобилей «Додж».

Убийцы, рассказывая о совершенном преступлении, дойдут до самого страшного места, и затем говорят: «Дальше я не помню». Я тоже дальше не помнил, что было со мной.

Я очнулся в полицейском участке с разорванным томом Шекспира в руках. Мюмин Экрем-бей был в кровоподтеках и ссадинах.

– Я подаю заявление на этого хулигана, – кивнул он в мою сторону.

– В чем дело? Что у вас произошло?.. – обратился ко мне полицейский комиссар.

Я протянул книгу с портретом Шекспира.

– Кто этот бородач? – спросил комиссар.