Обратный ход часов - Нестерова Наталья Владимировна. Страница 24

— С чем поздравлять? — удивился он.

— У меня сегодня день рождения.

— Разве?

— Двадцать два года!

— Сколько-о-о?

— Папа, как у тебя с памятью?

— Отлично… или плохо… Поздравляю, дочка!

— Спасибо! Дико тороплюсь, считай, что ты мне сказал много-много хороших слов. Целую! Пока!

Этот ел, питался, пожирал Танины продукты. Взял белый батон, хотел отрезать поперек кругляшок, передумал, разрезал батон вдоль. Намазал маслом, положил колбасу и сыр, накрыл сверху второй половиной и, широко раззевая рот, кусал, быстро жевал и торопливо глотал. Миша так некультурно никогда не ел.

— Ты кто? — с трудом выдавила Таня.

— Ваш зять, Михаил Кутузов, в девичестве Червяк. Что с вами, Екатерина Сергеевна?

— Ты откуда? — Второй вопрос дался Тане уже легче.

— По правде сказать, из больницы. Удрал оттуда.

— Ага, понятно, — кивнула Таня, которой ровным счетом ничего понятно не было.

Ее отвлек звук с улицы — пронзительный свист автомобильных тормозов. Невольно посмотрела в окно: во двор влетела машина «скорой помощи», остановилась около их подъезда.

— Екатерина Сергеевна! — позвал этот. — Новая мебель, конечно, здорово, большое спасибо, и обои сменили. Но куда вы дели соски, молокоотсос — все, что я купил по Таниному списку?

— Какой молокоотсос? Ты кто?

— Такое впечатление, что вы меня не узнаете, — с набитым ртом ответил Миша. — И где наши заготовки, продукты?

Его жена была прекрасной хозяйкой, на зиму по сотне банок консервов заготавливала, впрок покупала макароны, крупы, муку, сахар. Теперь, рыская по полкам в новых шкафчиках, Миша ничего не обнаружил. И в холодильнике, суперсовременном, нечем поживиться. Он хотел есть, а есть было нечего!

— Наши заготовки, продукты? — Таня, как это делают обескураженные дети, повторяла вопросы.

— Вот именно.

— Ты кто?

— Екатерина Сергеевна! Да что с вами? Третий раз спрашиваете. Вы' же видите, что это я, Миша. Правильно?

— Правильно, — кивнула Таня, — как бы Миша.

— Ваш зять, верно?

«Нет у меня никаких зятьев! — хотелось закричать Тане. — И ты похож на Мишу, которого давно нет!» Напуганная Таня не решалась произнести эти слова вслух. От ответа ее избавил звонок в дверь.

На ватных ногах пошла открывать. А вдруг там еще сюрпризы? Посмотрела в глазок. Аспирантка Рая и какой-то долговязый мужик. Таня открыла дверь.

— Татьяна Евгеньевна! Миша у вас? — выпалила Рая.

— Э-э-э… как бы…

— Здравствуйте, Татьяна Евгеньевна! — Вперед выступил долговязый. — Я врач. Позвольте нам поговорить с Михаилом Александровичем?

— С этим?

— Да! — смело шагнула вперед Рая. — Разрешите пройти!

И, не дожидаясь позволения, рванула на кухню. Тот, что представился врачом, — за ней.

Таня не понимала, что происходит и, соответственно, что делать. Затренькал телефон, и звук его показался спасительным. Хотелось ответить, совершить какой-нибудь естественный, нормальный поступок, чтобы развеять морок. Она сняла трубку.

Бывшая начальница, Виктория Сергеевна:

— Ты еще дома? Опаздываешь, у тебя же совещание на девять тридцать назначено! — Виктория Сергеевна, как всегда, все знала. — Я коротко, по делу. Говорят, твой бывший муж в какой-то медицинской фирме прошел курс лечения и отлично помолодел. Правда?

— Не знаю. Я с ним не общаюсь. — (А кто на кухне батоны трескает?)

— Так пообщайся! Моя личная просьба. За деньгами, сама понимаешь, не постою, лишь бы помогли от старческих хворей избавиться.

— Но я действительно не в курсе!

— Отказываешь?

— Виктория Сергеевна! Вы прекрасно знаете, что я вам ни в чем отказать не могу.

— Вот и поговори с Мишкой. Если будет хвостом крутить, скажи, что на него в прокуратуру уже доносы накатали. В моих силах и связях остановить разбирательство. Поняла?

— Да. Спасибо. Буду стараться.

— Ты чего говоришь по-армейски, будто я генерал, а ты прапорщик?

— Извините, не хотела обидеть.

— Температуры нет?

— Чего?

— Имею точные сведения: грядет грипп, будет назван «птичьим». Скосит больше людей, чем испанка, на миллионы счет пойдет. Береги себя! Не целуйся с кем попало! — хохотнула Виктория Сергеевна.

— Хорошо, непременно! — серьезно ответила Таня. — Спасибо, что предупредили. •

Она положила трубку, вышла в коридор. Что происходило на кухне, пропустила. А сейчас видела, как Рая и врач этого… не сказать, что насильно волокли, под локти держали и… препроваживали — вот подходящее слово, препроваживали на выход.

В дверях врач обернулся, посмотрел на Таню, она машинально отметила — какие чудные голубые глаза! — и улыбнулся:

— Все в порядке! Не расстраивайтесь и не переживайте. Всего доброго!

Закрылась дверь. Из квартиры ушли посторонние. Посоветовали не расстраиваться. Какой тут не расстраиваться! Что происходит? Таня подскочила к окну и увидела, как этого сажают в машину «скорой помощи». На вешалке остался его плащ, дорогой и модный.

Практичный Танин ум долго оставаться в трансе не мог. Этот — не просто похожий на молодого Мишу человек, а натуральный Миша — муж, каким он был два десятка лет назад. Татьяна готова отдать руку на отсечение: Миша! Он, а не двойник! Зазвонил домашний телефон. Таня не ответила. Через секунду проснулся сотовый телефон. Определенно — с работы. Переговоры со смежниками, на которые она опаздывает. Чудеса, не чудеса, а служба не ждет.

Надев шубу, вышла на лестничную клетку, закрыла дверь, подергала за ручку — надежно.

Ответ пришел на лестнице. Клонирование! Опыты секретные! Это был Мишин клон. Как в бразильском сериале! Точно! Размножение почкованием или как-то еще. Ах, сволочи! Издеваться над живым человеком! Я вам не овечка Долли!

Таню никто не клонировал, но эта фраза: «Я вам не овечка Долли!» — вбуровилась в сознание и полдня стучала в мозгу.

Откуда, спрашивается, в их городе секретная лаборатория? От верблюда! Оттуда, откуда берутся люди, потерявшие память, про них в газетах писали и по телевидению показывали. Найден на полустанке, ни бельмеса не помнит — как зовут, где родился и прописан, да и вся предыдущая жизнь — всмятку. Характерно: все, кто с амнезией, мужчины. На женщинах пока мерзкие опыты не ставят. На том спасибо! И я вам не овечка Долли!

Глава 15

Таня не могла вырваться из фирмы

До четырех пополудни Татьяна не могла вырваться из фирмы, дела не отпускали. Но в половине пятого, продиктовав секретарше десять поручений, взвалив на своего заместителя и юриста экспертизу трех срочных контрактов, она покинула офис. Надо разобраться, что происходит с Мишей. Иначе спокойствия не видать.

Татьяна поехала на квартиру Мишиного брата, где поселилась сладкая парочка. На звонок никто не ответил. Ухо, прислоненное к двери, никаких шорохов и звуков не отметило. Куда теперь? В институт, где любовники трудятся.

Раю она застала случайно. Раю отпустил Василий Иванович — проветритесь, на вас лица нет. Она поехала в институт, там давали стипендию, которую пришлось тут же отдать в счет долга. Рая выглядела изможденной, и все поверили: она по-прежнему болеет, как и Михаил Александрович. Нет, не вирусное, отвечала на расспросы Рая. Что значит написанное в бюллетене Кутузова «нейроэндокринное заболевание»? Только то, что доктора не уверены в диагнозе. Тут Рая не лукавила. А что с ней? Сосудистая дистония. Да, на фоне переживания за любимого человека.

Татьяну на кафедре знали, неоднократно виделись на общих застольях, банкетах и новогодних капустниках. По доброй воле она, брошенная жена, никогда бы сюда не явилась. Но теперь выхода не было. Двадцать минут приветствий с Мишиными коллегами, дежурными вопросами о здоровье и о дочери…

Спокойно! Не обращать внимания на хитрый блеск в глазах, на косые взгляды сочувствующих дам. Я бы хотела поговорить с Раей, пардон, Козюлькиной. Можно вас на минуточку? Со всеми прощаюсь, всего доброго!