Школа для толстушек - Нестерова Наталья Владимировна. Страница 71

– Хочешь, я тебе свежего творожка сварю? Мама свой девочке кусочек сыра даст. А киска хочет молочка? Ой, как она вкусно лакает!

Через час после молока с Джери стало твориться неладное. Пятимесячный ризеншнауцер похож на забавного черного барашка: длинные ноги, продолговатый корпус, узкая мордочка с пробивающейся бородкой, уши лопухами. Но тут Джери начала превращаться в барашка, который проглотил арбуз. Живот у нее раздувался на глазах, она свалилась на бок и мелко дышала. Поля забила тревогу, стала названивать Ксюше.

Аварии по дороге домой Ксюша избежала чудом. Она едва не снесла ворота коттеджного поселка, па полной скорости подлетела к Санлюбу и резко затормозила. Бегом понеслась в дом.

Джери с распухшим животом лежала на диване. Рядом на коленях стояла плачущая Поля и гладила, причитая, щенка по голове. «Заворот кишок! – испугалась Ксюша. – Срочно на операцию. Успеем довезти?» Но тут Джери с треском испустила газы жуткого аромата.

– Ты чем ее кормила? – подозрительно спросила Ксюша.

– Ничего плохого не давала, – уверяла Поля. – Сначала завтрак, потом я ей творожок приготовила, потом немного тертого сыра с вареным яйцом, потом овощной салатик – это я обедала и с ней поделилась, потом рыба вареная, несколько ягод винограда – она их так любит – и молочка полакала. Но, Ксюша, я тебе признаюсь: вчера Джери полбатона сырокопченой колбасы немножко съела.

– Поля! – возмущалась Ксюша. – Ты когда поймешь, что Джери – это не Вася! Нельзя в нее без разбора продукты толкать! Заруби себе на носу! Вот что ты наделала?

– Что? – рыдала Поля.

– Ты нанесла ей пищевой удар!

– Я не хотела удар, я хотела как лучше. Ксюшенька, ты можешь ее вылечить?

– Могу. Увидишь, каково ей придется. И тебе мало не покажется.

Джери можно было дать ветрогонного, пищевой фермент, вроде фестала, и оставить спокойно переваривать молоко с виноградом. Но Поле требовался хороший урок! Если она увидит, что пищевой удар снимается пилюлями, то следующий раз просто включит их в рацион. Поэтому Ксюша, отчаянно сгущая краски, поведала ей о завороте кишок, перекручивании желудка и других бедах, что случаются с собаками, когда идиоты хозяева их неправильно кормят. Потом велела расстелить на полу большую клеенку и надеть одежду, которую потом можно выбросить.

Когда Поля увидела Ксюшу, в стареньком халате, с медицинскими перчатками на руках, она испуганно спросила, зачем Ксюше вазелин и короткий резиновый шланг.

– Газоотводная трубочка, – пояснила Ксюша назначение прибора. – Ты держишь щенка, я отвожу газы.

Тот, кто пытался мерить температуру собакам или ставить клизмы, знает, как реагируют собаки, когда им лезут под хвост. Джери, едва ли не бездыханная минуту назад, активно воспротивилась. Она извивалась и кусалась. Поля не могла удержать ее. Поменялись местами. Ксюша крепко захватила щенка, но дрожащие Полины руки не попадали в нужное отверстие. Ксюша ругалась, Поля плакала, Джери верещала.

Через некоторое время место экзекуции напоминало участок, где взорвалась канализационная труба. Ксюша решила, что с Поли хватит, и отпустила щенка. Они быстро убрали комнату и приняли душ. Джери обиделась. Она не подходила на зов, а когда к ней приближались, рычала щенячьим баском и показывала зубы. Для Поли это было едва ли не большим потрясением и уроком, чем газоотводная трубочка.

Приехали мужчины. Джери бросилась к Васе, терлась о его ноги и тявкала, рассказывая, как ужасно с ней обращались. Хорошо, Вася не знал собачьего языка.

– Чем у вас воняет? – спросил Олег, морща нос.

– Я капусту квасила, – хлопая глазами, соврала Поля. Только увидев мужчин, Ксюша вспомнила, что не заехала за Ириной. Но обвинила их – могли бы и позвонить.

– Ой, я забыла! – воскликнула Поля. – Ирина сегодня не придет ночевать. У них стачка или забастовка? Голодовка! Точно – голодовка!

Марк мгновенно вспыхнул и зло произнес:

– Легенду правдоподобнее надо выдумывать.

– Почему сразу легенду? – напустилась на него Ксюша. – Ничего не знает, а тут же обвинять!

Но когда она набрала номер рабочего телефона Ирины и ждала, пока ее подзовут, подумала, что, возможно, Марк и прав. В трубке отчетливо слышались звуки веселой гулянки.

Ксюша потребовала у Ирины отчета:

– Ясно. И ты выступила? Понятно. Весь институт? Почти весь? Мощно. И сколько вы будете голодать? Завтра подпишет приказ? Тебе ничего не нужно привезти? Нет, Лева еще не звонил. Хорошо, ничего ему не скажем. Мопс? Комнатная собачка, мордочка приплюснутая, будто в стекло с разбегу врезалась. А при чем тут мопсы? Что? Так и сказала? Ты даешь! Вы там не больно… – Ксюша хотела сказать «веселитесь», потому что отлично разобрала кукареканье и взрыв хохота. Но, поскольку ее слушал Марк и остальные, употребила другое слово: – Не отчаивайтесь! Держитесь!

Она положила трубку и пересказала разговор. Несколько минут все молчали. Представить Ирину в качестве вожака бунта да еще обзывающей на солидном собрании человека мопсом – нужно сильно напрячь фантазию. Но и дальнейшие речи Ксюши спокойствия не добавили.

У нее не было времени после разговора с Полковником, бешеной гонки и манипуляций со щенком придумать правдоподобную версию, поэтому сказала прямо:

– Завтра вы все уезжаете. Санлюб закрывается. Пакуйте манатки, и чтобы никого тут не было.

– Но у нас второй раз паркет лаком покрывают! – всполошилась Поля.

– У тебя дивизия родственников, – отрезала Ксюша. – В крайнем случае можете у меня пожить. Ты тоже, – она повернулась к Олегу, – переезжай ко мне. Я буду каждый день тебя навещать.

– Спасибо! – усмехнулся Олег. – Утешила!

– У нас на работе, – задумчиво проговорил Вася, – есть сотрудница. Метеозависимая. Как магнитные бури, так она болеет.

– Да, – согласился Марк, – иначе как пятнами на солнце того, что происходит с женщинами, не объяснить. Сначала они дружно наставили нам рога. Потом Ирина подняла восстание. Ксюша нас выгоняет…

– А я сегодня чуть Джери не убила, – мужественно призналась Поля.

Из-за ее покаяния первый пункт обвинений, про «рога», остался неопровергнутым и как бы признанным справедливым.

За ужином пытались добиться от Ксюши внятного ответа: чем вызвано ее скоропалительное и, прямо сказать, неделикатное решение? Она аргументами себя не утруждала. Сказала – и баста! Единственное, на что пошла своенравная хозяйка Санлюба, – позволила задержаться на день. Не утром съезжать, а вечером, когда вернется Ирина. Но эта их ночь в Санлюбе последняя, другой не будет.

Оставшись с Ксюшей наедине, Олег спросил:

– Я же вижу, что с тобой что-то происходит. Почему мне не расскажешь?

«Как ты не понимаешь? – думала Ксюша. – Я скрываю правду только потому, что не хочу тебя подвергать опасности!»

– Ведь ты не из-за собак чудишь? – допытывался Олег. – Ты сама останешься в Санлюбе, а меня прогоняешь?

– Каждый день буду навещать, – как заученный урок повторила она.

– Ксюша! – шумно, словно у него в легких накопились огромные запасы воздуха, выдохнул Олег. – Ты кажешься простым человеком. Иногда – проще Поли, я ничего плохого не хочу о ней сказать. С другой стороны, Ирина рядом с тобой – рыбка в колбе, я к ней тоже прекрасно отношусь. Предупреждаю в последний раз. Или мы живем как нормальные люди, или… Выкрутасы, загадки, непонятные взбрыки – не для меня. Ты поняла?

– Да, – пробормотала Ксюша. – Все будет хорошо. Наверно.

– Из Санлюба уеду либо с тобой, либо один, но навсегда. Я тебе не дрессированный пудель!

– Олег! Если бы ты знал, как я люблю тебя, не болтал бы таких глупостей.

– Ладно. Я свое мнение высказал. А теперь ты, – он хитро подмигнул, – показывай, как любишь меня.

Всякий раз, дожидаясь, пока Олег уснет, выскальзывая из комнаты, чтобы навестить Костика, Ксюша холодела от страха. Вдруг Олег проснется, начнет искать ее? Но к счастью, он спал здоровым крепким сном солдата. Ксюша научилась распознавать: коротко всхрапнул несколько раз и ровно задышал – теперь, если его будить, он не сразу придет в себя, будет бормотать и отпихиваться.