Выйти замуж - Нестерова Наталья Владимировна. Страница 22

Сразу за этой репликой Женя ввел в комнату Володьку. К подбитому глазу мужа номер один был приложен пакет с замороженным минтаем. Два рыбьих хвоста нахально, по-заячьи торчали над Володькиной головой.

– Люсь, ну вот так! – жалобно и просяще сказал Володька.

Его вид был настолько потешен, что от смеха не удержалась даже Ольга Радиевна.

– Что вы там столько времени делали? – простонала Люся.

– Третий хвост отдирали, – пояснил Женя.

– «Не жизненно, не жизненно» говорят, – жалуясь, передразнил Володька мальчиков. – Подумаешь, Н-н-немировичи-Данченко.

– Горе мне с вами, – покачала головой Люся. – Садитесь уж. Я тут про своих мужей рассказываю.

– Вижу слезы умиления в глазах благородной публики, – хмыкнул Димка.

– А что? – взбодрился А.П. Рогов. – Удивительная судьба, достойная удивительной женщины.

– Но до Гиннесса маме еще далеко, – заметил Женя.

– Гиннесс – это пятый, еврей? – громким шепотом спросила Блондинка Брюнетку.

Все сделали вид, что не услышали невежественного вопроса.

– Позвольте мне сказать, – поднялся Бойко. – Люсенька, я буду краток. Прожита жизнь – плохо ли, хорошо ли, но не воротишь. И вот, оглядываясь назад, вижу, что самым лучшим человеком, которого я встретил на своем пути, была ты, Люся. Ты воспитала моего сына, замечательно воспитала, а сейчас растишь внучку. И в сердце у меня не только невыразимая благодарность тебе, но и большая любовь. Она прошла много испытаний и выстояла. Словом, Люся, я снова прошу тебя стать моей женой, простить и составить мое счастье.

– Минуточку! – Володька отнял от глаза рыбу и передал ее сыну. – Почему это ты просишь? Опять мне дорогу перебегать? Я, можно сказать, вторую неделю слова фомр... форвм... фор-му-лирую. Люся, вспомни молодость! Люся, я тебя всю жизнь... Скажи «да» – я ни капли в рот. Хочешь, закодируюсь? К Кашпировскому, хочешь? Будь моей сувп... сурп... женой, Люся!

– Ой, ребята, что вы в самом деле, – смутилась Люся. – Вот придумали. Давно быльем поросло.

Спасибо, конечно, но перестаньте это говорить и не думайте...

– Да, да, – кивнул Михаил Борисович и снова по-хозяйски положил руку на Люсин стул, – что было, того не вернешь. Есть совершенно определенные, современные обязательства, моральные соглашения.

– Миша, ты тоже не строй из себя возвращенца, – осадила его Люся. – Мы разошлись два года назад.

Череда неожиданных объяснений настроила нас, публику, на продолжение действия. Словно в ожидании следующего акта, мы обратили взоры на Сережу Копыто. И он действительно заговорил:

– Мне так и не удалось высказаться, Люся, меня перебили. Я хотел, хочу сказать, что энергетика твоего поля необыкновенно велика. Она заряжает людей жизненной силой, подпитывает их. Мне, например, очень не хватает твоего, Люся, излучения. Если бы ты согласилась...

– Я бы подключился к твоему реактору, – вставил Женя.

Люся не успела ответить Сереже, потому что всех нас отвлекло всхлипывание и сдерживаемый плач. Рыдала Блондинка. Брюнетка ее утешала. Она пояснила нам:

– Личные неурядицы.

– За всю жизнь один, – вырвалось у Блондинки сквозь слезы, – и тот сбежал...

– А у меня что? – задала риторический вопрос Брюнетка. – Три копейки зарабатывает, а претензий на сто рублей.

Ольга Радиевна хотела вздохнуть незаметно, а получилось шумно и горько: «Ох-ох-хой». Что подразумевалось под этим оханьем, было ясно без слов.

Люсины глаза засветились скорбью и участием. Она беспомощно оглядывалась, и казалось, сейчас начнет раздавать бывших мужей в пользование обездоленным и одиноким женщинам.

Я напомнила гостям, по какому поводу мы собрались. Потом рассказала о нашей с Люсей дружбе и призналась, что запечатлела по мере способностей на бумаге ее жизнь.

Воспоминания о забавных историях, которые предшествовали Люсиным замужествам, развеселили нас, даже сплотили. Потому еще, очевидно, что теперь бывшие мужья не стояли в боевой стойке, оставив надежды на повторное покорение Люсиного сердца.

Кто-то спросил Люсю о том, какая история ей наиболее дорога и больше помнится.

– Последняя, – ответила она.

– С Михаилом Борисовичем и грибочками? – уточнила я.

– Нет, – Люся застенчиво улыбнулась и покачала головой, – самая последняя.

В этом месте я обещала поставить точку, что и делаю.