Выбор оружия - Незнанский Фридрих Евсеевич. Страница 58

– Вы привлекли к делу полицию Нью-Йорка?

– Нет, это была личная услуга.

– Кому?

– Мне.

– Понятно. А кто летал в Норильск?

– Я, – сказал Турецкий.

Дорофеев отложил листки отчета и коротко побарабанил по столу своими пухлыми, в рыжих волосах пальцами.

– Кто этот компаньон Никитина О'Коннор? И что это за фирма «ЭКСПО»?

– Никитин называл ее вам – как будущего поставщика оборудования для разработки Имангды, – напомнил Денис.

– Это я знаю. Меня интересует другое: что она из себя представляет?

– В досье нью-йоркской полиции на нее ничего нет, – ответил Турецкий. – Последние годы «ЭКСПО» специализируется на торговле с Россией. Вам не приходилось иметь с ней дело?

– Никогда.

– А с московской внешнеторговой ассоциацией «Восход»?

– Чем вызван ваш вопрос?

– «Восход» – постоянный партнер «ЭКСПО» в России.

– Народный банк имеет дело с сотнями компаний и фирм. Возможно, среди них был и «Восход». Вряд ли сделка была крупной, иначе я бы о ней помнил.

– Вам не показалось странным, что О'Коннор перевел деньги на счет Никитина, а не выступил в роли его официального компаньона? – продолжал Турецкий.

– Этому может быть много объяснений, связанных, скорее всего, с налоговой системой США и России.

– Вас это не встревожило?

– Напротив. Если Никитину доверяют такие деньги – значит, он заслуживает доверия. Что ж, вы хорошо поработали. Судя по вашему отчету, Никитин – человек с безупречной репутацией. Мне приятно сознавать, что на этот раз я не ошибся в выборе партнера.

– Что было причиной вашего срочного приезда к нам? – вмешался в разговор Денис. – И просьбы вести разговор под запись?

– В последние дни меня кое-что насторожило в поведении Никитина, и я решил с вами посоветоваться.

– Насторожило? Что? – спросил Турецкий.

– Некоторая нервозность. И даже несвойственная ему раздражительность. Особенно когда я спрашивал, не пора ли приступить к реализации его проекта.

– Он дал распоряжение начать скупку акций «Норильского никеля»?

– Нет. Он сказал, что сначала нужно получить лицензию на разработку Имангды. Я предложил форсировать этот процесс. Других заявок на Имангду нет и не предвидится. Госкомимущество пошло бы на это. В противном случае я мог бы сказать, что мой клиент отзовет свою заявку и тендер не состоится. Им это невыгодно – теряют лишнюю галочку.

– Как отреагировал на это Никитин?

– Очень резко. Сказал, что я должен делать только то, что он скажет. Я напомнил, что котировка норильских акций сейчас минимальная. Если падение продолжится, их могут начать скупать наши конкуренты – Инкомбанк, «Менатеп» и другие.

– С какой целью?

– В расчете на перспективу. Такое положение с «Норильским никелем» не может продолжаться бесконечно долго. Рано или поздно правительство примет меры к его санации. Попросту говоря – к оздоровлению концерна.

– Санации обычно предшествует объявление предприятия банкротом, – подсказал Денис.

– С «Норильским никелем» это невозможно. Слишком сильным может быть социальный взрыв. А обстановка там и так предельно накалена.

– Вам не удалось убедить Никитина? – спросил Турецкий.

– Нет, он стоял на своем.

– Как вы думаете – почему?

– По-видимому, у них что-то еще не готово.

– У них? – переспросил Турецкий.

– Я не оговорился, – подтвердил банкир. – С некоторых пор у меня создалось впечатление, что он работает не один. Ваш отчет этот вопрос прояснил.

– Сколько раз вы встретились с ним?

– Трижды. Один раз – в парке, в «Сокольниках». Два раза – в ресторане «Националь». Он настаивал на конспиративности наших встреч. И это меня тоже настораживало.

– Это все? – спросил Денис.

– Нет. Два часа назад ко мне в кабинет пришел человек и потребовал, чтобы я перевел вклад Никитина на другой счет.

– Кто этот человек?

– Он не назвался.

– Вы приняли незнакомого человека? – удивился Турецкий.

– Он сказал, что пришел по делу Никитина. Я не мог его не принять.

– На какой счет вы должны перевести деньги Никитина?

– Этот человек сказал, что сообщит мне название фирмы и реквизиты банка завтра утром. Он мотивировал свое требование необходимостью защитить вклад Никитина. Сказал, что за самим Никитиным ведет слежку МУР. Это правда?

– Не думаю, – ответил Турецкий. – За ним ведут наблюдение наши люди.

– Еще он сказал, что оперативники МУРа захватили человека, который пытался застрелить меня. Это соответствует действительности?

– Да.

– Значит, вы знаете, кто организовал покушение?

– Нет. Этот человек ничего не сказал. И при попытке побега упал с шестого этажа и погиб. Вы запомнили внешность посетителя? Я назову приметы, а вы скажете, он это или нет. Высокий, худой, сутулый, лет пятидесяти пяти, непропорционально длинные руки, короткие черные волосы с сединой, резкие морщины у крыльев носа и в углах рта, на левой щеке небольшой шрам. Он?

– Да. Вы его знаете?

– Это Николай Иванович Ермолаев. Числится консультантом внешнеторговой ассоциации «Восход». На самом деле – крупнейший уголовный авторитет Москвы и даже всей России. Кличка Бурбон.

Дорофеев побледнел. И это не было игрой. Можно изобразить хмурость, гнев, тревогу, беспечность, можно даже, задержав дыхание, вызвать прилив крови к лицу. Но бледность изобразить невозможно.

– Боже мой! – вырвалось у него. – Он знает, что моя семья в Афинах!

– Он угрожал расправиться с ней, если вы не выполните его требование?

– Он дал это понять. Поэтому я и приехал к вам… Непостижимо! Что общего может быть у такого человека, как Никитин, с этим типом?

Турецкий понял, что пришла пора приоткрыть карты.

– У Никитина – ничего, – подтвердил он. – Но человек, с которым вы все это время имели дело, не Никитин.

– То есть? Кто же он?

Турецкий повернулся к Денису:

– Покажи Илье Наумовичу факсы из Нью-Йорка. Наши запросы и в переводе на русский их ответы.

– Все? – спросил Денис.

– Он наш клиент. Эта информация получена на его деньги. Он имеет право знать все.

На этот раз Дорофеев читал текст медленно. Некоторые места перечитывал по два раза, потом снова к ним возвращался. Сопоставлял. Анализировал. Делал выводы. Много бы Турецкий дал, чтобы узнать, что это за выводы. Наконец, Дорофеев закончил чтение и вложил листки в полиэтиленовую папку с фирменным знаком «Глории». Спросил Дениса: