Больно.Ru - Ничипурук Евгений. Страница 14

– А что будет с ней? С этой девушкой? – Возглас вырвался у меня какого сам собой. Даша странно на меня посмотрела. Неужели и у таких красиво-холодных помощниц главных злодеев есть сердце. Нет… Мне показалось.

– Это вас не должно волновать. Это наши проблемы. Сейчас вам окажут первую помощь и довезут до города.

Конечно, помогут… Я сразу же вспомнил тех здоровых парней и речку с отрезанными головами в целлофановых пакетах… И Ты… Куда они уведут тебя? Нужно что-то делать. Нужно выбираться из всего этого дерьма. Зачем мы вообще сюда залезли. Нужно было собрать все силы в кулак и ударить тебя тогда, в Питере. Чтобы ты упала на пол и навсегда потеряла хоть малейшее желание строить из себя героиню. А теперь нужно как-то тебя спасать. Как? Ты стоишь на противоположном конце площадки. В этом заброшенном бетонном «аквариуме». Котельная? Гараж? Непонятно. Большое холодное помещение без окон. Каменный колодец. Хорошо подходит для глупой, тоскливой смерти. Они убьют тебя. И меня тоже убьют, если я прав насчет их догадки о нас.

– Я в порядке. Я могу продолжить.

– Нет. Это исключено. Все кончено. Ты больше не участвуешь. У тебя просто не встанет!

Отвратительные отечные лица озабоченных толстосумов, топ-менеджеров и бандитов. Всем им так сильно не хватало настоящих эмоций, что они пришли сюда, чтобы посмотреть на чужую боль. На чужие слезы. У них давно нет своих… А, может, я все усложняю, может, они просто больные извращенцы, которые не могут кончать по-другому. Они ненавидят меня. Они хотят, чтобы я сдох здесь, потому что облажался. Из-за меня они лишились своих денег. Но они единственные, кто может нас спасти. Пока тебя никуда не увели, пока они не разъехались, есть шанс. Мы будем бороться. Скоро у тебя кончится наркотический приход и ты сможешь узнать меня. Тогда я наброшусь на одного из этих парней, и все будет, как в лучших боевиках,– мы угоним машину и спасемся. Главное не отчаиваться. Главное продолжать жить. Шанс есть. И помочь нам могут все эти извращенцы. Никогда бы в жизни не подумал, что буду смотреть на них с таким теплом. – Я могу! У меня встанет! Мы должны продолжить! В конце концов, я же ЗАПЛАТИЛ ЗА ЭТО ДЕНЬГИ! – Магическое слово ДЕНЬГИ, я практически прокричал эту фразу, чтобы ее услышали ВСЕ. Чтобы у каждого из присутствующих в мозгах зазвонил золотой колокольчик: «Дзинь-дзинь! А где твои денежки, парень? Твои денежки уплывают»,– И что, это все? – продолжал орать я.– Эта сучка лишь завела меня. Я деньги заплатил. Я хочу еще! Это еще не конец! Мне мало.-«Мало… мало, мало!» – отозвалось у меня эхом в голове. Как будто звонкая монетка упала в унитаз и фонит: «Дзинь, дзинь и бульк…» Нам с тобой всего было мало. Поэт этот безвестный на листках тех чертовых написал:

Ты в веселье, а я в тоске.

На виске крестик.

Промахнусь и опять сначала.

Мне мало.

Стихи про нас. Теперь я кричу. Стою на этом ледяном колодезном полу и воплю: «Мне мало!!! Всего мало! Воздуха мало!»

Часы тикают в груди, и каждая секунда стоит миллиона.

– Я готов продолжать! – орал я. Встал в полный рост, выпрямился и старался казаться вполне пригодным для продолжения игры.

Толпа одобрительно загудела. В подтверждение своих слов я достал из штанов член и начал мять его перепачканными кровью руками, пытаясь заставить этого полудохлого червяка встать. Но тот скукожился от страха, боли и холода, явно не планируя принимать боевую форму. Секс? На самом деле я не был похож на парня, которого интересует секс. Да, я знал, о чем нужно думать, чтобы не кончать слишком быстро. Но какие мысли должны были роиться в голове, чтобы член встал в такой экстремальной ситуации? Я, конечно, редкий псих, но все-таки не могу бегать с готовым к действиям органом, несмотря на разбитую голову, разодранное лицо, дикий страх и страшнейший холод. Но, если у меня не встанет, тебя убьют. И меня, скорее всего, тоже. Не лучшие мысли для вызова эрекции.

Мы с тобой придумали эту историю, а потом решили стать ее героями. Может, думали, что здесь будет голливудская концовка? Нет! Это европейское кино, а оно может закончиться совсем не happy end’ом. Ларc фон Триер, бля! Камера шатается… Нет, это меня мотает из стороны в сторону. Мну в окровавленных руках свой торчащий из грязных джинсов хер и, пошатываясь, шагаю к тебе. Неужели это я стою среди психопатов и дрочу? Тру свой конец и медленно иду к тебе, к моей девочке. Неужели это моя жизнь? И она должна закончиться вот так?! Вставай! Вставай! Ты столько раз вставал, столько раз хотел ЕЕ. И что теперь? Это же твоя кошка. Твоя разъяренная кошка. Она не может жить без тебя. Смотри на нее! Ради тебя она разорвала свою рубашку в лоскуты, испачкалась твоей кровью. Она сжала кулачки, потому что таковы правила игры, потому что нам было скучно, потому что нам было МАЛО. Слишком мало денег и любви. Ведь настоящая любовь не может быть без боли… и без денег тоже. Вставай!!!

Я чувствовал, как жалкий заморыш потихоньку крепнет в моих руках. «Жить хочешь? Трахаться?! Трахаться?! Ты же хочешь трахаться? Войти и кончить. Сзади. Двигаться туда-сюда. В теплое и влажное. Ты же не хочешь, чтобы этого никогда больше не было? Вставай!» Я смотрел на тебя глазами бешеной собаки. У меня лишь слюна изо рта не капала, а так чисто больной кобель! Я пытался вынуть из души самых страшных и мерзких монстров.

Представлял тебя совсем маленькой, пятнадцатилетней девочкой, сосущей мой хер, стоящей на коленях, в трусиках и гольфиках… Представлял тебя беременной. Да! Да! Я зацепился за эту фантазию. Беременной. Что может завести больше, чем секс с беременной от тебя любимой женщиной? Твои сиськи стали большими и твердыми, зад округлился, животик выпирает, пупочек торчит наружу. И в животе бьется родное сердце… Врачи уже не рекомендуют заниматься сексом, но разве можно удержаться? Ведь так хочется нежно и сильно сжимать крупные соски и двигаться в такт сразу трем сердцам…

Все качается. Все так зыбко. Все может рухнуть в любой момент. Я стою перед тобой и тереблю руками член. Время остановилось, оно подыгрывает нам. Я представляю тебя рядом с собой, но не здесь, а дома. Далеко, там, где теплое одеяло и огромный телевизор. Такое вот тупое человеческое счастье. Мы лежим под этим одеялом и смотрим фильм про любовь. На тебе фланелевая пижама. Я снимаю ее и целую тебя прямо в татуировку на бедре… Если я и сошел с ума, то давным-давно. Лечиться поздно. Можно умереть прямо здесь и сейчас. Это так легко. А можно выжить и изменить мир своей любовью к тебе… Но сейчас надо стать зверем! Я УЖЕ НЕ ЗНАЮ, ЧТО ЕЩЕ СЕБЕ ТАКОЕ БОЛЬНОЕ ПРЕДСТАВИТЬ, чтобы член встал! И он, родной, рос в моих грязных руках! Еще чуть-чуть, и он сможет… Давай-давай! Я лишь в паре метров от тебя. Ты в белых, очень коротких шортах, что купила в каком-то бутике на Тверской. Твоим красивым, спортивным, длинным ножкам так идут эти шорты… Рубашка разорвана. Взгляд дикого зверька – ни грамма разума. Ничего не понимаешь. Тебя выпустили из клетки и сказали: «ФАС!» Ты маленькое, царапающееся, взбесившееся животное, а я – маньяк-игрок, стою в центре круга из таких же психопатов и, размахивая членом, ору: «Я могу! У меня встал!» И эти маньяки-коллеги хлопают меня по плечу. У некоторых из них появился шанс не проиграть свои деньги. Они радуются. И я смеюсь. Держу в липких ладонях свой, как по волшебству; вставший член и кричу: «У меня встал!» – и я плачу! Смеюсь, а по щекам текут слезы. Щиплет глаза, но я ничего не могу поделать. Я смотрю, прищуриваясь, прямо в лицо Даше, показываю ей член и плачу.