Русский экзорцист - Николаев Андрей. Страница 42

— Петрович, за тобой пришли, — крикнула Ольга.

— Уже иду, только инструмент соберу.

Ольга услышала, как звякнула о рюмку бутылка. Петрович выскочил в коридор, энергично работая челюстями.

— Уже закусывает, — как бы взывая к женской солидарности, указывая на него пальцем, сказала «кобра».

— Что ты, что ты, ласточка, — пробормотал с полным ртом Петрович.

— Из шестнадцатой квартиры звонили. Когда, спрашивают, балкон стеклить будешь?

— Уже иду, уже иду, птичка моя.

Оставшись одна, Ольга прошла в мастерскую. Сегодня она не успела еще заглянуть в интернет — Петрович пришел с утра. Пришлось помогать ему снимать размеры, потом ехать в стекольную мастерскую. Она включила компьютер и присела на вращающийся стул возле него. Почти две недели от того, кто прислал ей видео, не было никаких известий. Убеждая себя, что ей это надо для работы, она снова и снова просматривала запись. Паренек, которому делали скаринг, вызывал жалость, граничащую с брезгливостью. Как бездомный завшивевший котенок. И ей никак не удавалось разглядеть того, кто вырезал на теле сероглазого паренька рисунки. Почему-то ей казалось, что она знает этого человека и сможет остановить его.

С интернетом она соединилась не сразу — ночью пользователей было много. В углу экрана мигал темный шарик вызова. Сердце забилось, как от ночного кошмара. Ольга сбегала на кухню за пепельницей и нервно закурила. На экране опять возникла та же самая комната с креслом и хирургической лампой над ним.

Сероглазый паренек резал сидящую в кресле нагую девушку с кляпом во рту. Девчонка была молоденькая, почти ребенок.

Сигарета, догорев до фильтра, обожгла пальцы. Ольга бросила ее на пол и затоптала, не обращая внимания на паленый запах тлеющего ковролина.

— Сумасшедший, — прошептала она, — ты просто сумасшедший.

Больше в комнате с белыми стенами, судя по всему, никого не было.

Девушка пытаясь кричать, билась в кресле. Лицо у паренька было хмурое, сосредоточенное. Казалось, он даже жалеет, что приходится причинять страдания, но делает это ради какой-то известной только ему высшей цели. Глаза его горели фанатичным огнем, но пальцы уверенно держали скальпель с обломанным лезвием. Ольга схватила телефонную трубку, трясущимися пальцами набрала номер.

— Алло, Роксана, ты можешь подъехать? Опять то же самое, только еще хуже. Ну, про что я тебе рассказывала.

— У меня клиент, милая моя, — голос у Роксаны был низкий, с хрипотцой, — встань, как стоял, я тебе сказала, — приказала она кому-то. — Через два часа смогу, не раньше. Годится?

— Не знаю, но я запишу все, что показывают, — Ольга почувствовала себя на грани истерики, — Это бред, сумасшествие какое-то.

— Ладно, ладно, не суетись. И не пей в одиночку.

— Хорошо, жду.

Стиснув ладони между колен, Ольга раскачивалась перед экраном, то закрывая, то открывая глаза.

— Прекрати, прекрати, ублюдок, — закричала она, не выдержав, и что было сил, саданула кулаком по клавиатуре.

Посыпались клавиши, выбитые ударом. Ольга вскочила и заметалась по студии, пиная ногами попадавшиеся на пути холсты и подрамники. Нет, я с ума сойду. Она решительно направилась в кухню и достала из холодильника початую бутылку водки.

Роксана приехала почти под утро. Цокая высокими каблуками, она прошла в комнату.

— Налей-ка мне, прежде всего, чего-нибудь выпить — устала я, как собака. Клиент какой-то двужильный попался. Три раза кончил — и все мало.

Она была в мини-юбке, блестящей кожаной куртке и черном парике. Ярко-красные губы выделялись на бледном лице с темно-синими тенями под глазами, полуприкрытыми накладными ресницами. Ольга налила ей рюмку коньяка.

— Ты видишь, я даже свою боевую раскраску не смыла, — Роксана залпом выпила коньяк, сняла куртку и бросила ее на стул. — Ну, что тут у тебя?

— Сейчас он ее спать уложил и сам лег. Он сумасшедший…

— Постой, постой, давай-ка по порядку: кто кого уложил и куда лег сумасшедший. А лучше — покажи запись.

Они присели к компьютеру. На экране, освещенное приглушенным светом, было разложенное кресло со спящей в нем девушкой. Губы у нее припухли, под глазами были дорожки слез.

— А девочка очень даже, — кивнула Роксана, — такая свежая, миленькая. Ты не влюбилась, часом?

— Посмотри, что он с ней делает!

Ольга открыла файл с записанным видео. Роксана закурила, удобно, как в кинозале, устраиваясь перед экраном.

— Ты, милая моя, постарайся успокоиться, вон что с клавиатурой сделала. Прими теплый душ, завари чайку. Хватит водку хлестать.

Стоя под теплыми струями, Ольга ощущала, как напряжение оставляет ее. Теплая вода успокоила и принесла с собой истому. В последнее время она много пила. Алена так и не вернулась. Даже за вещами прислала какого-то нахального парня, который говорил сальности, раздевая ее взглядом. Ольга провела ладонью по груди, погладила сосок. Она словно увидела воочию молоденькую девчонку, привязанную к креслу, и почувствовала, как желание охватывает ее. Ольга провела рукой по животу, пальцы коснулись волос на лобке. Она отвернула рассекатель душа и легла в ванну, положив раскинутые ноги на края так, чтобы вода падала на промежность. Двигая тазом, она не переставая ласкала грудь, потом пальцы скользнули в треугольник волос. Поднимавшаяся по телу от низа живота дрожь туманила сознание, заставляла ускорять движения рук. Лицо девушки как живое стояло перед глазами. Бедра Ольги задрожали в последней стадии самовозбуждения. Она изогнулась, подставляя влагалище под тяжелую струю воды. Что-то пульсирующее возникло в ней и лопнуло, заставляя тело содрогаться. Она застонала сквозь стиснутые зубы, испытывая восторг, который возможен только во сне или в иллюзии.

Нахлынула приятная расслабленность, тело было словно чужое. Ольга завернула кран и, опираясь на стенку, вышла из ванны и завернулась в полотенце. Ноги дрожали. Большое зеркало на двери ванной комнаты запотело. Ольга протерла его ладонью.

— Мы самостийны и незалежны, и нам никто не нужен, — пробормотала она. Затем подумала и добавила, — ну, почти никто.

Роксана сидела, откинувшись на стуле. Короткие волосы были взъерошены, парик валялся на полу, как забытый скальп, снятый с убитого индейца. На столе возле монитора стояла полупустая бутылка коньяка и пепельница, полная окурков.

— Да, милая моя, — сказала она, энергично затушив изжеванный, перепачканный помадой окурок в пепельнице, — это круто. Ну и кино у тебя.

— У меня? — переспросила Ольга, вытирая голову краем полотенца. — Ты лучше подскажи, что делать.

— Ты о чем?

— Кто-то посылает мне эту мерзость. Я хочу узнать, кто! Я хочу прекратить это, — она кивнула в сторону компьютера.

— Хотеть не вредно, — философски заметила Роксана. — Кстати, ты знаешь, я себе тоже татуировку сделала. На заднице и на брюхе. Интересный специалист. Кельтские руны колет. По-старинному, иголками. С местным наркозом, правда. Но это… — Роксана качнула головой в сторону монитора, — это, пожалуй, чересчур. Сейчас я тебе ничего путного не скажу, — она постучала ногтем по бутылке с коньяком. — Глаза слипаются и голова гудит, как государственная Дума. Давай спать завалимся, а утром, может, какие-то мысли и придут.

Пока Роксана была в душе, Ольга постелила им вдвоем на своей кровати и принесла еще одну подушку. Роксана заснула, как только голова коснулась подушки, а она еще долго смотрела в потолок, переживая увиденное. Почему-то ей казалось, что она уже видела эту белую комнату, более того, она была в ней! Даже вкрадчивый голос казался знакомым!

За окном уже наступил день, когда сон сморил ее.