Наследство Уэстмера - Николс Мэри. Страница 9

– Мне очень жаль, – вздохнула она. – Все это не я придумала. Не знаю, что нашло на дедушку.

– Тронулся, – сказал Роберт. – Очень может быть. По отношению к тебе это совершенно несправедливо. Правда, Тедди?

Брат охотно с ним согласился.

– Если он думает о твоем будущем, как он заявляет, мог бы обеспечить тебя ежегодной рентой или хорошим приданым.

– Но как же вы не понимаете? – воскликнула Белла. – Мое приданое – это Уэстмер.

– Я не уверен, что по закону это так, – сказал Эдуард.

– Как жаль, что папы нет в живых, – произнесла она. – Тогда не было бы никаких споров и ничего этого.

– Если тебя это хоть немного утешит, – сказал Роберт, – то мы тебя поддержим. Я обещаю, что ни один из нас не сделает тебе предложения.

Это было уж слишком, и Белла убежала в свою комнату, где бросилась на кровать и разрыдалась. Как дедушка может быть таким жестоким? А Роберт? Неужели он думает, что ее утешит, если она будет знать, что он не хочет делать ей предложение? Он все еще смотрит на нее как на маленькую кузину, которую иногда снисходительно развлекал: учил девочку ездить верхом и удить рыбу, когда приезжал в Уэстмер на летние каникулы из Кембриджа. Но, как заметил дед, она выросла и теперь вполне годится в невесты. Ох, до чего же ей не хватает мисс Баттерзби!

Эллен Баттерзби была немного легкомысленная и романтичная особа. Она любила вздыхать над романами и считала, что в жизни надо брать пример с литературных персонажей. Граф часто был прямолинеен и даже груб с ней, поэтому бедняжка старалась его избегать. Возможно, это было одной из причин ее долгого отсутствия. Но Белла в ней нуждалась.

Если мисс Баттерзби не сможет вернуться, Белла поедет к ней. До Даунем-Маркета легко добраться верхом. Если ситуация с наследством не изменится, Белла уедет и найдет способ зарабатывать себе на жизнь. Она встала и переоделась в амазонку. Ей не хотелось встречаться с кем-либо в доме, поэтому она взяла сапожки в руку и на цыпочках прокралась по верхней галерее к задней лестнице.

В той части дома, где не жили, было темно и пахло сыростью. Беллу проняла дрожь, словно ее преследовали призраки рода Хантли. Наконец она добралась до маленькой двери в самой древней части дома и вышла на свежий воздух.

Она надела сапожки и, приподняв юбки, побежала к конюшне. Никого из конюхов там не было. Белла тихонько разговаривала с Дымкой, чтобы лошадь не ржала, пока она ее седлала и выводила из конюшни. Белла села в седло, встав на чурбан у двери конюшни, и поехала сначала по аллее, а потом по дороге, где повернула в сторону Даунем-Маркета.

Погрузившись в свои мысли, она забыла о мятежниках и о возможной опасности. Но, как только въехала в деревушку в Истмере, встретилась с озлобленной толпой, двигавшейся по улице с вилами и дубинками. Двое несли кусок ткани, на котором корявыми буквами было написано: «Хлеб или кровь».

Белла натянула поводья и свернула на обочину, чтобы дать пройти людям, но их было очень много, и все были страшно возбуждены. Они толкались и испугали кобылку, которая захрапела и встала на дыбы. Белла изо всех сил удерживала поводья, но лошадь, непривычная к резкому обращению, так сильно дернулась, что сбросила Беллу прямо под ноги идущим.

Первым, кого она увидела, открыв глаза, был Роберт. Ее голова лежала у него на коленях.

– Слава богу, – сказал он. – Я думал, что ты умерла…

– Меня сбросила Дымка.

– Знаю. К счастью, я видел, как это случилось. Я просто не мог поверить своим глазам. После того, что было сегодня утром, как ты могла поехать одна?

У Беллы при падении с лошади упала шляпа, и волосы растрепались. Она прекрасно осознавала, какой у нее вид, и постаралась сесть, но у нее закружилась голова, и она опустилась прямо ему на руки.

Роберт смотрел на нее со смешанным чувством: то ли ругать ее, то ли утешать.

– Ты ушиблась? Ничего не сломала?

Странно, как тепло, уютно и безопасно находиться в его объятиях, несмотря на то, что над ними все еще раздаются крики и их вполне могут растоптать.

– Нет, вряд ли. Но голова болит.

Роберт осторожно подложил руку ей под затылок.

– Неудивительно. У тебя там шишка величиной с яйцо и идет кровь.

Он огляделся вокруг в поисках безопасного места. Через дорогу находился трактир, в котором мятежники уже побывали и, выпив все, что там было, двинулись дальше. Это заведение мало подходило для нежной юной леди, но другого выхода не было. Роберт поднялся на ноги, нашел шляпу Беллы и сунул ей в руки, затем, нагнувшись, поднял ее на руки, словно ребенка. Распахнув ногой дверь трактира, он внес ее внутрь, усадил на скамью и сам сел рядом.

– Лучше подождать здесь, пока все не утихнет. В закоптелой, с низким потолком комнате, где пахло прокисшим пивом, никто к ним не подошел, что было неудивительно. Но стоящий на пороге задней комнаты мальчик лет одиннадцати-двенадцати уставился на них с любопытством.

– Получишь шесть пенсов, если поймаешь серую лошадь и приведешь ее сюда, – сказал ему Роберт. – И еще один шестипенсовик, если приведешь черного жеребца, привязанного на постоялом дворе «Корона».

Мальчик мгновенно исчез.

– Он может привести с собой мятежников, – прошептала Белла.

– Нет. Они заняты своим делом. – Роберт отошел от нее, вернулся со стаканом воды и помог ей напиться. Затем принес миску с водой. – Чистого полотенца нет, – сказал он, вынимая льняной носовой платок из кармана сюртука и смачивая его в миске. – Дай-ка я взгляну на твою рану. – Пальцы Роберта очень нежно касались ее затылка, когда он смывал кровь с волос. – Все не так страшно, как я сначала подумал, – сказал он и, переместив руку с затылка, погладил Беллу по щеке указательным пальцем. – Бедняжка моя, ты бледная, словно призрак.

От его ласкового прикосновения ее бросило сначала в жар, потом в холод. А может, это просто последствия падения с лошади?

– Я немного перепугана, – сказала она. – Но скоро приду в себя.

– Буду очень рад. – Он улыбался, отчего багровая опухоль у него под глазом стала еще более заметной.

– Роберт, что ты здесь делаешь?

– Забочусь о тебе.

– Да нет, я не об этом. Я имею в виду Истмер.

– Приехал узнать, могу ли я чем-нибудь помочь Джеймсу. Они говорили о нем в «Короне», где я обедал. Они, кажется, считают, что он, скорее всего, даст им денег без особого сопротивления – из-за детей.

– Ты думаешь, ему грозит опасность?

– Трудно сказать, но лучше отдать им то, что они требуют.

– А иначе они поступят с ним так же, как с тобой.

Роберт дотронулся до синяка на щеке и печально улыбнулся.

– Наверное.

– Это произошло в Илае после того, как я уехала?

– Илай, Истмер… Какое это имеет значение? – загадочно ответил он. – Брожение происходит по всей стране.

– Как ты думаешь, графиня права? Я хочу сказать – насчет революции.

– Нет, не думаю. Но как только доставлю тебя домой, поеду к Джеймсу. Возможно, я смогу ему помочь.

– Я не собираюсь ехать домой.

– Нет? А куда ты направлялась?

– Я ехала в Даунем-Маркет к мисс Баттерзби.

– К старушке Баттерзби? Зачем?

– Мне необходим ее совет.

– А, понятно. – Он ехидно ухмыльнулся. – Попасть в разгар бунта и быть сбитой с лошади предпочтительнее, чем выбрать себе мужа, да?

– Это дело нешуточное.

– Что именно: бунт или муж?

– И то, и другое. – Белла помолчала – у нее продолжала кружиться голова. – Просто не знаю, что делать. Дедушка не так уж хорошо себя чувствует, и, если я его ослушаюсь, с ним может случиться удар. Я ведь его очень люблю.

– Конечно любишь, моя милая, но он поступил с тобой на редкость не по-доброму. В то время, как других леди твоего возраста отправляют в Лондон, в свет, где они танцуют на балах, посещают званые вечера и пикники, ты сидишь в деревне со старым скрягой, который думает больше о сохранении своих земель и поместья, чем о чувствах внучки.

– Он не скряга. – Преданная Белла стала защищать графа. – Просто он стареет и мучается от подагры и от этого делается таким своенравным. И его беспокоит, что станет со мной, когда… – Она не смогла заставить себя закончить фразу.