Последнее пророчество - Николсон Уильям. Страница 45

Мариус Симеон Ортиз карабкался по широким ступеням верхнего уровня Высшего Удела, заставляя себя держаться с достоинством, несмотря на то, что сердце выскакивало из груди. Сверху он слышал звуки оркестра, ведомого скрипачом-виртуозом. Добрый знак: Доминатор берется за инструмент, лишь пребывая в хорошем настроении. Очевидно, решил Ортиз, время пришло. Правитель не может больше откладывать. Говорили, что свадебная церемония состоится через несколько дней и Доминатор должен объявить имя своего сына и наследника.

На залитом светом пространстве под драгоценными куполами, где никаким вещам, предметам мебели, занавескам или лампам не дозволялось нарушать сверкающую пустоту, громадная фигура уверенно вышагивала взад-вперед, дирижируя оркестром и хором, — скрипка прижата к щеке, смычок парит над струнами. Музыканты, обратив глаза к Доминатору, по памяти аккомпанировали. Хор в молчании ждал, глаза хористов также не отрывались от правителя, а головы поворачивались вслед за его перемещениями. Сбоку виднелись две неподвижные фигуры: одна с большой книгой, другая — с ведром и шваброй в руках. Человека с книгой звали Мирон Графф, хранитель покоев Доминатора, другой — Спалиан — был личным слугой владыки.

За нежным аккордом струнных вступили звучные духовые, а Доминатор, подняв смычок, обернулся, чтобы поприветствовать гостя. Размашисто шагая — глаза полузакрыты, подбородок вздернут, смычок завис в воздухе, — правитель управлял вздымающимися волнами трубных раскатов и нарастающим грохотом барабанов. Затем он вновь обратился к скрипке и восходящим пассажем, от которого захватывало дух, подвел оркестр к мощному финальному аккорду.

Ортиз замер в восхищении. Голова правителя была обнажена, грива седых волос разметалась по плечам, в огромных серых глазах сияла страстная увлеченность музыкой. Как часто Ортизу доводилось глядеть в это благородное лицо! В густых бровях Ортиз видел мудрость, в выступающем носе — силу воли, а в широких румяных щеках — доброту. Сколько лет было Доминатору? Никто точно не знал. Возможно, шестьдесят, возможно, больше. Он был все так же полон жизненной силы, все так же неутомим в своих аппетитах и пристрастиях. Говорили, что правителю достаточно взглянуть на человека — и любые секреты его сердца лягут перед Доминатором как на ладони. Но Ортиз ничего не скрывал от правителя, который когда-то приютил крошечного ребенка, потерявшего родного отца. Доминатор был единственным родителем, которого Ортиз знал. И все, что полководец делал, совершалось ради того, чтобы заслужить одобрение и любовь владыки.

Последние отзвуки финального аккорда затихли, и музыканты опустили инструменты. Доминатор уронил скрипку с плеча и поманил Ортиза к себе. Военачальник выступил вперед и простерся ниц на полу.

— Встань, мальчик, встань!

Ортиз поднялся.

— Ты хорошо поработал.

— Рад служить вам, Доминатор.

Правитель кивнул.

— Пройдемся.

Он повернулся и зашагал по залу. Звуки звонким эхом отражались от пола. Именно таким неизменно представал перед посетителями Доминатор — меряющим широкими шагами верхние уровни дворца, со скрипкой в руке, глаза обращены к далеким горным вершинам, озеру или безграничному небу. Он ненавидел толпы и молчание, стены и тишину — Доминатор всегда пребывал в движении, и его всегда окружал простор. Казалось, комнаты обычных размеров не могли вместить огромную фигуру правителя.

— Ты хорошо присматриваешь за новыми рабами?

— Да, Доминатор.

— Награда и наказание.

— Да, Доминатор.

— Когда-то племя мантхов знавало лучшие времена. Глубоко одаренный народ. А вот теперь… Тебе следует изучать историю. Это сбивает спесь с любого.

— Да, Доминатор.

— Чередуй жестокость с добротой. Сейчас они ненавидят нас. Пройдет время — и они нас полюбят.

— Все любят вас, Доминатор.

— Конечно любят. Естественный человеческий инстинкт — любовь к власти. В этом нет большой доблести.

Правитель выглянул в широкое окно на лежащий внизу город. Две голубки опустились на карниз. Обе серо-серебристые, у одной из птиц — белая грудка. Доминатор с интересом изучал их.

— Видишь двух птиц? Та, что с белой грудкой, взлетит первой. От этого зависит мой ужин!

Правитель придвинулся к окну и взмахнул смычком. Голуби поднялись в воздух, белогрудая взлетела первой. Доминатор рассмеялся громовым смехом.

— Вот видишь! Значит, вечером я смогу поесть.

Ортиз ничего не ответил. Многого из того, что делал или говорил Доминатор, военачальник не понимал. Однако безопаснее было воздерживаться от замечаний.

— Я проигрываю так же часто, как и выигрываю, понимаешь? Недавно я проиграл пять пари подряд. Не ел целых два дня.

Правитель снова рассмеялся и посмотрел на Ортиза.

— Как ты думаешь, зачем я делаю это?

— Тренируете силу воли, Доминатор?

— Неплохо, неплохо. Я делаю это, чтобы держать себя в руках. Я обладаю абсолютной властью. Никто не смеет приказывать мне. Поэтому я должен приказывать себе сам. Я заключаю маленькие пари сам с собой, и если проигрываю, то плачу. Сколько тебе лет?

Личный вопрос прозвучал неожиданно.

— Двадцать один, Доминатор.

— Ты подумываешь о женитьбе?

Ортиз постарался сдержать возбуждение, забурлившее внутри.

— Да, Доминатор. Когда придет время.

— К нашим границам приближается королевский кортеж. Правитель соседней империи желает, чтобы наши государства объединились путем заключения брака. Он предлагает свою дочь. Я должен предложить своего сына. Тебе это известно?

— Да, Доминатор.

— Следовательно, скоро мне понадобится сын.

Внезапно правитель резко остановился. Он протянул скрипку и смычок Мирону Граффу и проревел:

— Отойди!

Ортиз отступил назад. Доминатор приподнял полы мантии, расстегнул брюки, и длинная мощная струя мочи ударила о гладкий каменный пол.

— А-ах! — произнес он с видимым облегчением. — Одно из самых неизменных удовольствий в жизни. Зов плоти так властен, а облегчение так сладостно! Спалиан!

Слуге не нужно было приказывать дважды. Едва правитель закончил опорожнять мочевой пузырь, как Спалиан уже стоял вблизи с ведром и шваброй в руках. Оркестранты и хористы отводили глаза, делая вид, что ничего не заметили. Через несколько мгновений лужа на полу исчезла, каменные плиты пола вновь стали чистыми и сухими, а Доминатор забрал назад свою скрипку.