Мистер Понедельник - Никс Гарт. Страница 9

В итоге дом был еще совершенно новеньким. В общем и целом строительство завершилось несколько месяцев назад. До сих пор в доме часто появлялись то электрики, то сантехники, доводившие до ума вверенное им хозяйство. Проект дома был создан именитым архитектором: зодчий искусно врезал его в склон холма и разбил на целых четыре уровня. Нижний этаж был самым большим. Здесь помещались гараж, мастерская, студия Боба и домашний офис Эмили. Над ними располагались жилые помещения и кухня, еще выше — спальни и ванные комнаты для родителей и возможных гостей. Трое младших детей — Михаэли, Эрик и Артур — обитали на самом верху. Ванная здесь была одна на троих, и они либо дрались за право ее посетить, либо, если кто-то запирался внутри, спускались на нижний этаж.

Когда вернулись Артур и его папа, дома никого не было. Экранчик на дверце холодильника содержал сообщения и электронные послания от тех или иных членов семьи. Эмили задерживалась в лаборатории, Михаэли просто «зависал» где-то и собирался быть «позже», ну а Эрик в данный момент играл в баскетбол.

— Может, съездим куда-нибудь пообедаем? — предложил Боб. — Вдвоем, а?

Он снова мурлыкал какой-то мотив: явный признак приближающегося композиторского вдохновения. Артур хорошо понимал, какая это была со стороны отца жертва — предложить съездить поесть, когда у самого руки чесались дорваться до клавиатуры либо струн.

— Спасибо, пап, в другой раз, — сказал Артур. Помимо прочего, ему хотелось остаться наконец в одиночестве и посмотреть, как там Атлас и Ключ. — Я после перекушу, хорошо? Пойду посмотрю, сильный ли кавардак ребята у меня в комнате развели…

При этом оба понимали, что Артур по доброте душевной отпускает папу поработать над очередной песней. Понимали и принимали — так уж между ними водилось.

— Ну ладно, тогда я в студии посижу, — сказал Боб. — Звякни, если что понадобится. Ингалятор при тебе?

Артур кивнул.

— Может, попозже пиццу закажем, — уже через плечо сказал Боб, направляясь к лестнице вниз. — Только маме не говори!

Артур стал подниматься к себе наверх, медленно считая ступеньки. С дыханием у него пока был порядок, но после пяти дней лежания на больничной койке чувствовалась слабость, и даже такой подъем казался ему серьезной работой.

Заперев дверь, чтобы ненароком не ворвались вернувшиеся старшие братья, Артур выложил Атлас и Ключ на кровать. А потом, сам не понимая зачем, выключил в комнате свет.

В открытое окно заглядывала луна, но все равно было довольно-таки темно… и было бы еще темнее, если бы не свет, исходивший от Атласа и Ключа. Оба чудесных предмета испускали голубое свечение, переливавшееся, словно блики на воде. Артур взял их в руки — Ключ в левую, Атлас же в правую…

И тогда-то, без всякого усилия с его стороны, Атлас взял да и распахнулся. Артур от изумления уронил книжечку обратно на кровать. Она не захлопнулась и, к его вящему удивлению, принялась расти, становясь все длиннее и шире, пока не сравнялась размерами с его подушкой.

Какое-то мгновение страницы оставались чистыми, но потом на них начали проявляться буквы, как если бы взялся за работу некий художник. Строки и линии были уверенными, четкими, они возникали прямо на глазах, причем все быстрей и быстрей… Спустя некоторое время Артур обнаружил, что смотрит на изображение Дома, увиденного сегодня из автомобиля. Картинка была так здорово нарисована, что смахивала на хорошую фотографию.

А рядом с рисунком появилась рукописная надпись.

Дом, гласила она. Внешний вид, являемый во многих Второстепенных Царствах.

Потом возникли еще несколько слов. На сей раз почерк был гораздо мельче, и Артур низко нагнулся над книгой, чтобы хорошенько все рассмотреть. Он увидел стрелочку, целившуюся в чернильный квадратик, нанесенный на внешнюю стену.

— Потерна Понедельника, — прочитал он вслух. — Потерна — это что?..

На книжной полке над его столом имелся толковый словарь. Артур потянулся за ним, не забывая в то же время поглядывать на Атлас: вдруг тот возьмет да выкинет еще какой-нибудь фокус?

Так оно и случилось. Словарь оказался очень плотно зажат между другими книгами, и Артур отложил Ключ, чтобы пустить в ход обе руки. И вот, стоило Ключу оказаться на столе, как Атлас моментально захлопнулся, перепугав мальчика до полусмерти. А потом менее чем за секунду съежился до своих первоначальных, весьма скромных размеров.

«Ага, — придя в себя, сообразил Артур. — Так тебе Ключ нужен, чтобы открываться!»

Тем не менее он оставил Ключ на столе и для начала обратился к словарю. Выяснилось, что слово «потерна» происходит от латинского корня и обозначает, помимо прочего, черный ход, задние ворота, а также любой второстепенный или персональный вход.

Итак, в гладкой — и шва не найдешь — стене у мистера Понедельника все же имелся проход. Артур поставил словарь обратно на полку и задумался над этим обстоятельством. Изображение Дома и указание входа содержало в себе совершенно явное приглашение. Кто-то… или что-то… определенно хотело бы, чтобы он, Артур, вошел в Дом. Другой вопрос, можно ли доверять Атласу?.. Пока Артур был вполне уверен только в одном: мистер Понедельник и Чихалка — его враги. Ну там, в лучшем случае — далеко не друзья.

Насчет строк, клубившихся в воздухе, тех, что завладели Чихалкой и отдали ему, Артуру, Атлас, он особой уверенности не испытывал. Только подозревал, что те же строки ему и Ключ отдали, то бишь хитростью принудили мистера Понедельника это проделать. Но вот зачем? Чего они… оно добивалось?

Существовал только один способ выяснить это. Надо будет как следует присмотреться к Дому. Завтра или в воскресенье. И постараться проникнуть в Потерну Понедельника. А там посмотрим. Может, он расскажет Эду и Листок, попросит у них помощи. Скорее всего, они тоже смогут увидеть странное здание. Увидели же они хмырей в котелках, хотя замдиректора их в упор не замечал…

Ну а покамест он припрячет Атлас и Ключ в самой надежной ухоронке, какую можно придумать! Непосредственно над его спальней имелся выход на крышу, и на этом балкончике стояла керамическая ящерица — дракон с острова Комодо, вылепленный в натуральную величину. [2] Гигантская рептилия была полой внутри, но запустить пятерню в ее приоткрытую пасть удавалось только Артуру. У всех остальных руки были слишком большие и не проходили.

Только-только он успел спрятать свои таинственные сокровища, как домой приехала мама, и холостяцкая берлога мгновенно превратилась в семейное гнездышко. Проверив для начала, как там Артур, она извлекла Боба из студии для совместного обеда. Эмили была счастлива и умиротворена, и тому были веские причины. Во-первых, Артур поправился; а во-вторых, сама она в кои веки могла провести вечер дома, а не в отчаянных попытках срочного получения вакцины против новой вспышки гриппозной инфекции. Правда, зима была не за горами, однако особых эпидемических ужасов на сей раз не ждали.

Тем не менее первая же Артурова попытка пойти посмотреть Дом с треском провалилась. Какой там Дом — его из собственного-то дома не выпустили!

— Рано еще тебе на подвиги, — непререкаемым тоном заявила Эмили. — Окрепни сперва. Почитай книжку, телевизор посмотри, с компьютером повозись… Через несколько дней видно будет!

Артур морщился и сопел, но спорить, как он отлично знал, было бесполезно. Может, он тихо спятит, сидя взаперти и впустую размышляя о Доме, но с этим все равно ничего не поделаешь. Если попытаться втихаря улизнуть, его, чего доброго, на месяц дома запрут. Если не на год!

— Знаю, знаю, каково это — не иметь возможности порезвиться, — обнимая его, сказала Эмили. — Ты помни только, что это не навсегда. Дай себе шанс! Тебе и так в понедельник нелегкое испытание предстоит — целый день в школе!

Когда не получается заняться чем хочется, время тянется как резиновое… Уикенд длился для Артура целую вечность. Двое старших братьев занимались своими таинственными делами, Боб по-прежнему сочинял музыку, Эмили же вызвали на работу — проверить несколько странноватых больных, обратившихся в местные больницы. За ней всегда посылали, когда объявлялись пациенты с необычным набором симптомов. Артур всякий раз испытывал огромное облегчение, когда мама возвращалась домой и сообщала, что ничего серьезного не случилось. Он-то, потерявший родителей в той давней эпидемии, лучше других понимал, какая опасность таится за каждым сообщением о новой вспышке гриппа или очередной разновидности вируса.