Мир-Кольцо - Нивен Ларри. Страница 44

— Ты хотел пробудить мое любопытство, да? Понимаю. Ты собираешься заставить меня действовать согласно своим ожиданиям. Ничего не выйдет. Пусть кукольник летит дальше. — И прежде чем Луис успел что-либо ответить, кзин повернулся и прыгнул в зеленые заросли. Это закончило дискуссию еще успешнее, чем выключение интеркома.

Весь мир ополчился против Тилы Браун, и она тихонько всхлипывала, оплакивая свою судьбу. Для этого ей удалось найти действительно прелестное местечко.

Основным мотивом здесь была темная зелень. Листва над ее головой образовывала плотный зонтик и не пропускала прямые лучи солнца, однако ближе к земле она становилась реже, и там можно было ходить безо всяких трудностей. Это был истинный рай для любителя природы.

Высокие отвесные скалы окружали глубокое хрустально-чистое озерко, чья вода лишь в одном месте была вспучена падающей колонной водопада. Тила купалась в озерке. Шум водопада заглушил бы ее отчаянные рыдания, если бы не амфитеатр скал — он усиливал даже самые слабые звуки. Казалось, что сама Природа плачет вместе с ней.

Луиса она не заметила.

Даже Тила, выброшенная после аварии в чужой мир, не ушла бы никуда без своего набора первой помощи. Это была небольшая плоская коробочка; в ней был небольшой непрерывно действующий передатчик. Его сигнал и привел Луиса к одежде Тилы, сложенной на гранитной полке, что была почти вровень с водой.

Темно-зеленая иллюминация, шум водопада и усиленные скалами рыдания. Тила сидела на чем-то возле самого водопада, только плечи торчали над водой. Голова ее поникла, и черные волосы густой завесой закрывали лицо.

Не было смысла ждать, пока она сама придет к нему. Луис снял одежду и положил на гранитную полку. Откуда-то пришел заблудившийся порыв ветра. Луис задрожал и прыгнул в воду.

В ту же секунду он понял, как здорово ошибся.

Во время своих Отрывов он не слишком часто натыкался на планеты, похожие на Землю, а те, на которые попадал, были, по крайней мере, так же освоены и цивилизованы, как сама Земля. Луис не был глупцом и, если бы подумал, какую температуру может иметь вода…

Но он не подумал.

Вода приходила с ледника, тающего где-то высоко в горах. Если бы его голова не была глубоко под водой, Луис истошно заорал бы от неожиданности. Впрочем, он сохранил достаточно рассудка, чтобы не открывать рот под водой.

Когда ему, наконец, удалось вынырнуть, он фыркал от холода и отчаянно хватал воздух.

А потом это начало ему нравиться.

Луис знал, как нужно вести себя в воде, хотя учился он этому не в полярных широтах. Он ритмично шевелил руками и ногами, держась на поверхности и чувствуя, как водопад омывает его кожу бодрящими подповерхностными потоками.

Тила не могла его не заметить. Она сидела неподвижно, ожидая его, и он поплыл к ней.

Ему пришлось бы кричать изо всех сил, чтобы она хоть что-то разобрала, а это не годится для слов извинений и любви. Однако он мог коснуться ее.

Тила не отодвинулась, только наклонила голову и вновь отгородилась от мира сплошной завесой волос. Она отталкивала его, и он чувствовал это каждой клеткой своего тела.

Он не стал настаивать.

Плавая вокруг, он разминал мышцы, одеревеневшие после восемнадцати часов, проведенных в кресле скутера. Вода была чудесной, однако, вскоре тело начало ныть от холода, и Луис решил, что не стоит напрашиваться на воспаление легких.

Он коснулся плеча Тилы и указал на берег. На этот раз она кивнула и поплыла за ним.

Они лежали на берегу, дрожа от холода и обхватив себя руками. Разложенные термические скафандры грели их озябшие тела.

— Прости, что я смеялся над тобой, — сказал Луис.

Она кивнула головой, принимая к сведению факт извинения, но в этом кивке не было прощения.

— Пойми, это действительно было смешно. Кукольники, повсеместно считаемые самыми большими трусами Галактики, разводят людей и кзинов, как две породы скота! Они превосходно понимали рискованность своих поступков, — он знал, что говорит слишком много, но испытывал непреодолимое желание объяснить свое поведение. — И смотри, до чего они дошли. Кроткий, рассудительный кзин — это вовсе не глупая мысль. Я знаю кое-что о войнах с кзинами: они были по-настоящему жестокими. Предки Говорящего сравняли бы Зигнамукликлик с землей, но сам он этого не сделал. Но разведение людей с целью получения популяции счастливчиков…

— По-твоему, они ошиблись, делая меня такой, какая я есть?

Ненис! Ты думаешь, я хочу тебя обидеть? Я только хотел сказать, что это забавная мысль. Особенно, если вспомнить, что она появилась у кукольников. Именно поэтому я и смеялся.

— И думаешь, что я тоже должна веселиться?

— Нет. Это был бы уже перебор.

— Это хорошо.

Она не чувствовала к нему ненависти. Она нуждалась в утешении и покое, а не в мести. Утешение и покой были в тепле, шедшем от скафандров и в прикосновении его тела.

Луис мягко гладил ее по спине, и Тила немного расслабилась.

— Мне хочется, чтобы все мы снова были вместе, — сказал он и сразу почувствовал, как напряглись ее мышцы. — Тебе не нравится эта идея?

— Нет.

— Несс?

— Я его ненавижу. Ненавижу! Он разводил нас, как… как зверей! — она вдруг успокоилась. — Но Говорящий застрелит его сразу, как только он появится, значит, не о чем говорить.

— А если бы мне удалось убедить Говорящего, чтобы он позволил кукольнику присоединиться к нам?

— Интересно, как бы ты это сделал?

— И все-таки?

— Но зачем?

— «Счастливый Случай» по-прежнему принадлежит Нессу. Такой корабль — единственный шанс для человечества добраться до Магеллановых Облаков быстрее, чем за несколько сотен лет. Если мы покинем Кольцо без Несса, нам никогда больше не видать корабля.

— Это отвратительно, Луис.

— Подожди. Ты сама говорила, что если бы не то, что кукольники сделали с кзинами, мы были бы сегодня невольниками Говорящего. И это правда. Но если бы кукольники не вмешались в наши земные дела, ты вообще бы не родилась!

Она замерла. Ее чувства отражались на лице, а лицо было совершенно закрыто волосами.

Луис не сдавался.

— То, что сделали кукольники, они сделали очень давно. Неужели ты не можешь простить и забыть?

— Нет! — она откатилась в сторону, прямо в ледяную воду. Луис после секундного колебания последовал за ней. Когда он вынырнул, Тила сидела на прежнем месте у подножия водопада.

При этом она соблазнительно улыбалась. Как может настроение меняться так быстро?

Луис подплыл к ней.

— Прелестный способ велеть собеседнику заткнуться! — рассмеялся он, однако она вряд ли услышала его. Он сам себя не слышал, оглушенный грохотом падающей воды. Но Тила радостно засмеялась и протянула к нему руки.

— Все равно это были глупые аргументы! — крикнул он.

Вода была холодной, очень холодной, и тепло шло только от Тилы. Они стояли друг перед другом на коленях на узкой подводной скале.

Любовь была чудесной смесью холода и тепла. Занимаясь любовью, они не решали никаких проблем, зато могли хотя бы ненадолго уйти от них.

Возвращаясь к скутерам, они все еще дрожали в своих скафандрах. Луис молчал. Он только что узнал кое-что о Тиле Браун.

Она не могла от него отвернуться, не могла сказать «нет» и настоять на своем, не могла никого прогнать, используя умело дозированную неприязнь. У нее еще не было случая научиться всему этому.

Луис мог бы оскорблять ее ежедневно до скончания мира, а она не смогла бы его остановить. Зато она смогла бы возненавидеть. Поэтому он молчал. Поэтому и потому, что просто НЕ ХОТЕЛ ее оскорблять.

— Ну, ладно, — сказала она, наконец. — Если тебе удастся убедить кзина, можешь вызывать Несса.

— Спасибо, — ответил он, не скрывая удивления.

— Это только из-за «Счастливого Случая», — объяснила она. — Впрочем, тебе все равно не удастся.

У Говорящего с Животными было, наконец, время, чтобы как следует подкрепиться и заняться традиционными физическими упражнениями, то есть приседаниями. Было у него время и на менее традиционные упражнения — лазание по деревьям. Наконец он вернулся к своему скутеру; мех на его лице был идеально чист. Не теряя времени, он вынул из питателя два парных кирпичика субстанции, напоминающей свежие внутренности. «Великий охотник вернулся домой», — подумал Луис, делая вид, будто разглядывает небо.