Молот Люцифера - Нивен Ларри. Страница 14

А время шло.

Климат на Марсе, после долгого пути развития, зашел в тупик: Марс утерял почти всю свою воду. А по Земле продолжали распространяться люди: они смеялись, сражались и умирали.

А комета продолжала свое падение. Потоки солнечного ветра — протоны, разогнанные до колоссальных скоростей — обдирали ее поверхность. Улетучилась значительная часть ее водорода и гелия. Гигантский вихрь становился все ближе.

МАРТ: ОДИН

Марк Ческу посмотрел на дом и присвистнул. Стиль — калифорнийско-поздне-английская готика. Белые, хотя и не безупречно — оштукатуренные стены, в углах — массивные деревянные брусья. И действительно — самое настоящее дерево. Кое-где, например, в Глендейле, дома строят тоже в аналогичном стиле, но там не дерево, а фальшивые полоски фанеры.

Большой дом, стоящий посреди большого зеленого участка. Марк подошел к парадной двери и позвонил. Дверь тот час же распахнулась. Открыл ее юнец с длинными волосами и узенькими, словно нарисованными карандашом, усиками. Он взглянул на берейторские брюки и ботинки Марка, глянул на огромные коричневые чемоданы, поставленные Марком на крыльцо.

— Нам ничего не надо, — сказал он.

— А я ничего и не предлагаю. Я — Марк Ческу из «Эн-Би-Си».

— О, извините! Вы не представляете, как часто нас навещают торговцы в разнос. Входите, пожалуйста. Меня зовут Джордж. Я — домашний слуга, — он поднял один из чемоданов. — Тяжелый.

— Да. — Марк огляделся по сторонам. Картины. Телескоп. Глобусы — Земли, Марса и Луны. Стеклянные статуэтки. Хрустальная посуда. Всякое барахло для пеших путешествий. Сама комната — будто предназначенная для театральных представлений. Перед диваном стоял телевизор.

— Такое впечатление, будто какой-то сучий черт просто разбросал здесь весь этот хлам, — сказал Марк.

— Наверное, так оно и было. Сюда, ставьте ваш чемодан сюда. В них, в чемоданах, что-нибудь хитроумное?

— Не сказал бы — если вы знаете, что такое видео записывающая аппаратура.

— Вообще-то, знать должен, — сказал Джордж. — Я — студент — театрального факультета. Лос-Анджелесский университет. Но мы это еще не проходили. Было бы неплохо, если бы вы показали мне, как все это работает.

— Невтерпеж? Хотите быстрее начать расходовать пленку?

— Не-е. Я пока только репетирую. «Дикая утка». Хорошая роль. А пленку вам израсходует мистер Хамнер.

— Вот его мне и хотелось бы узнать.

— В таком случае вам придется подождать. Его еще нет дома. Пива хотите?

— Звучит приятно, — Марк проследовал вслед за Джорджем на кухню. Кухня была большая, сверкающая хромом и огнеупорной пластмассой. Две сдвоенные раковины для мытья посуды, две газовые плиты. Большая полка, заставленная подносами. А еще полки — книжные — и стол, на котором лежали поваренные книги, последние романы Мак-Ги и «Актерское обучение» Станиславского. Лишь на романах и учебнике Станиславского имелись следы того, что эти книги хоть как-то использовались.

— Мне казалось, что Хамнеру скорее по душе пришлось бы подыскать себе студента-астронома.

— Передо мной и был студент-астроном, — сказал Джордж, доставая пиво. — Но они с Хамнером регулярно цапались.

— Ага, и Хамнер изничтожил его.

— Нет, он отослал его в свои горные владения. Хамнеру стычки по нраву, но только не тогда, когда он у себя дома. Работать у него легко. К тому же, в моей комнате стоит цветной телевизор и я могу пользоваться бассейном и сауной.

— Надо же, — Марк мелкими глотками попивал пиво. — В этом доме, похоже устраиваются веселые вечера.

Джордж рассмеялся:

— Чертовски похоже. Но, наверное, эти вечера устраиваются, когда я на репетициях. Или эти вчера похожи на сегодняшний.

Марк внимательно осмотрел Джорджа. Тоненькие усики. Какого черта Хамнер взял его сюда подумал он.

— Может, Хамнер развратник? Или что-нибудь в этом роде?

— О, господи, нет, — сказал Джордж. — Нет, просто он не часто позволяет себе разгуляться. На последнем нашем спектакле я познакомился с одной подругой. Милая девушка, из Сиэтла. Хамнер встречался с ней пару раз — и все. Ирен сказала, что когда они остались наедине, он был вежлив и вел себя по-джентльменски… а потом просто прыгнул на нее.

— А ей следовало бы от него отпрыгнуть.

— То же самое сказал ей и я. Но ей отпрыгивать не хотелось. — Джордж по петушиному склонил голову набок. — А вот прибыл и мистер Хамнер. Узнаю его машину.

Через боковую дверь Тим Хамнер прошел в маленькую, но великолепно обставленную комнату. Только здесь он подумал, что он — дома. Лишь в этой комнате он чувствовал себя как дома, здесь ему было удобно, хотя, так или иначе, использовал он все здание. А вообще-то, Хамнеру его дом не нравился. Куплен он был за большие деньги, и этих денег он стоил. Здесь было достаточно места, чтобы Хамнер мог разместить свои коллекции, но на домашнее жилище он походил мало.

Хамнер налил себе немного шотландского виски и опустился в кресло. Ноги поставил на маленькую скамеечку. Ему было хорошо — сегодня он замечательно выполнил свои неявные обязанности. Побывал на совете директоров компании, выслушал все доклады и поздравил президента компании с полученной за прошедший квартал прибылью. Тим, естественно, предпочел бы оставить занятие делать деньги тем, кому они нравятся, но его двоюродный брат, поддавшись такой скромности, потерял все, что имел. Полезно иногда показывать тем, кто управляет твоими делами, что ты заглядываешь им через плечо.

Мысли его с совещания перекинулись на секретаршу компании. Перед совещанием она весьма любезно болтала с Тимом, но когда он предложил ей завтра пообедать вместе, она предложила перенести свидание на более отдаленное будущее. Но, возможно, если бы он ей назначил свидание, она все же пришла бы. Из-за своей чрезвычайной вежливости. Но Тим не стал делать этого. Возможно, подумал он, я смог бы договориться с нею на ближайшую пятницу. Или на какой-нибудь день следующей недели. И если бы она отказала, не оставил бы без ответа — почему именно.

Он услышал, что Джордж с кем-то разговаривает и лениво удивился — кто бы это мог быть? До сих пор от Джорджа не было никакого беспокойства и никаких неприятностей. Это — единственное, что примиряло Тима с пребыванием того в этом доме. Единственное, что его устраивает. А затем он вспомнил. А, да это же кто-нибудь из «Эн-Би-Си»! Принес отснятые материалы, понравившиеся Тиму, но в фильм не вошедшие. Тим ощутил приступ энтузиазма. И стал переодеваться.

К шести часам явилась Пенелопа Вильсон. На имя «Пенни» она никогда в жизни не отзывалась — как бы ни настаивала на этом ее мать. Глядя на нее в дверной глазок, Тим вдруг вспомнил, что от имени «Пенелопа» она отказалась тоже. Она предпочитала свое второе имя, но как оно звучало — Тим не мог вспомнить.

«Наберись смелости». Он широко распахнул дверь и — не скрывая, как это для него мучительно — вскричал: — Быстрее, как твое второе имя?

— Джойс. Привет Тим. Я пришла первой?

— Да. Очень элегантно выглядишь. — Он помог ей снять пальто. Знакомы они были целую вечность, во всяком случае — со школьных лет. Пенелопа Джойс ходила в ту же подготовительную школу, что и сестра Тима, а также с полдюжины его двоюродных сестер. Здесь она была почти совсем своя. У нее был широкий рот и слишком крупная, почти квадратная нижняя челюсть. А фигура… Точнее всего было бы сказать, что фигура у Пенелопы Джойс была основательной. Хорошеть она начала тогда, когда поступила в колледж.

Сегодня она выглядела — и в самом деле — элегантно. Длинные вьющиеся волосы уложены в сложную прическу. Простого покроя неяркое платье, сшитое из ласкающей глаз материи. Тиму захотелось потрогать это платье. Он достаточно долго жил со своей сестрой, чтобы понять, сколько труда требуется для пошива такого платья — хотя и не имел ни малейшего понятия, как это делается.