Мошка в зенице Господней - Нивен Ларри. Страница 47

– Мистер Уайтбрид, мы не можем позволить ни одному мошкиту попасть на борт «Мак-Артура», пока не решена проблема малышей, так же, как не можем позволить им знать об этой проблеме. Это понятно?

– Да, сэр.

– Отлично. Я посылаю шлюпку с учеными следом за вами, как говорится, по проторенному пути. Вы все сделали хорошо. Но прежде, чем я пошлю других, что еще вы можете сказать?

– Да, сэр. Во-первых, на борту есть два ребенка. Я видел их, сидящих на спинах взрослых. Они крупнее малышей и окрашены, как взрослые.

– Еще одно доказательство мирных намерений, – сказал Блейн. – Что еще?

– У меня не было возможности сосчитать их, но похоже, здесь двадцать три коричнево-белых и двое коричневых, типа шахтера с астероида. Оба ребенка были с коричневыми. Интересно, почему?

– Возможно, мы сможем спросить об этом у них. Хорошо, Уайтбрид, мы посылаем ученых. Они получат катер. Реннер, вы слушаете?

– Да, сэр.

– Рассчитайте курс. Я хочу, чтобы «Мак-Артур» находился в пятидесяти километрах от чужого корабля. Не знаю, что сделают мошкиты, когда мы двинемся, но катер вылетит первым.

– Вы хотите передвинуть корабль, сэр? – недоверчиво переспросил Реннер.

– Да.

Долгое время никто не говорил ни слова.

– Ну, хорошо, – сказал Блейн. – Я объясню. Адмирала очень беспокоят эти малыши. Он думает, что они могут переговариваться с кораблем. Нам приказано следить, чтобы у них не было возможности связаться со взрослыми мошкитами.

Теперь молчание длилось еще дольше.

– Это все, джентльмены. Спасибо, мистер Уайтбрид, – сказал Род. – Мистер Стели, сообщите доктору Хорвату, что он может грузиться в катер в любое время.

«Что ж, вот мы и здесь», – подумал священник Харди. Это был округлый человек с мечтательными глазами и рыжими волосами, только начавшими седеть. За исключением воскресных богослужений, он проводил в каюте большую часть времени.

Дэвид Харди вовсе не был недружелюбным человеком. Любой мог зайти в его каюту выпить кофе, что-нибудь покрепче, сыграть в шахматы или же просто поговорить. Просто-напросто ему не нравились большие скопления людей. Он не мог узнавать их в толпе.

Он также не выставлял напоказ свои профессиональные склонности, не обсуждая свою работу с любителями и не публикуя результатов, пока не наберет достаточного количества доказательств. Сейчас, сказал он сам себе, это невозможно. Но кем же были чужаки? Наверняка они были разумны. Наверняка. И значит, в божественной схеме мира должно быть место для них. Но какое?

Члены экипажа перенесли снаряжение Харди на катер. Ленточная библиотека, несколько пачек детских книг, работы для ссылок (впрочем, немного, поскольку компьютер катера мог соединяться с корабельной библиотекой, но доктору Харди нравились книги, хотя они и были непрактичны). Было и другое снаряжение: два дисплейных экрана со звуковыми преобразователями, электронные фильтры, повышающие или понижающие частоту, изменяющие тембр и фазу. Он хотел укладывать приборы сам, но первый лейтенант Каргилл отговорил его от этого. Пехота была экспертом в этом вопросе, и опасения Харди, что они что-то повредят, не основывались ни на чем: сломав что-нибудь, им пришлось бы иметь дело с Келли.

Харди встретил Сэлли в воздушном шлюзе. Она также отправлялась в путешествие не налегке. Кроме себя самой, она хотела взять ВСЕ, даже кости и мумии с Каменного Улья, но капитан дал добро только на голограммы, и даже они были спрятаны, пока она не установит, как относятся мошкиты к грабителям могил. По описанию Улья, сделанному Каргиллом, мошкиты не имели похоронных обрядов, но это было абсурдом. Похоронные обряды были у всех, даже у самых примитивных людей.

Она не могла забрать мошкиту-шахтера или оставшегося малыша, который снова стал самкой. И хорьки, и звездная пехота продолжали искать второго малыша со щенком (интересно, почему он удрал с другим малышом, а не со своей матерью?). Сэлли было очень интересно, помогла ли суматоха, поднятая ею вокруг приказа Рода звездной пехоте, получить ей место в катере. Она знала, что на самом деле вела себя не очень хорошо по отношению к Роду. Он сам получил приказ от адмирала. Но все-таки приказ был неправилен! Малыши ничего не могли повредить, и бояться их – значит быть параноиком.

Следом за священником Харди она вошла в каюту катера. Доктор Хорват был уже здесь. Они втроем должны были стать первыми учеными, попавшими на чужой корабль, и она испытывала возбуждение. Там так много нужно было изучить!

Антрополог – она думала сейчас о себе как о полном специалисте, и наверняка никто не стал бы этого оспаривать – лингвист и Хорват, бывший хорошим физиком до того, как стать администратором. Хорват был единственным бесполезным человеком в группе, но его должность давала ему право лететь, если хотел этого. Она не думала, что те же соображения были применимы к ней самой, хотя половина ученых на борту «Мак-Артура» считала именно так.

Трое ученых, рулевой, двое космонавтов и Джонатан Уайтбрид. Никакой звездной пехоты и никакого оружия на борту не было. Возбуждение достаточно хорошо скрывало страх, прорвавшийся вдруг в их души. Разумеется, они не были вооружены, но она чувствовала бы себя гораздо лучше (так же, как и все остальные), если бы Род Блейн был с ними. Но это было невозможно.

Позднее на катере могли перелетать и другие люди. Бакмен с его миллионом вопросов, как только Харди решит проблему общения. Биологи, офицер военного Флота – вероятно, Каргилл, – чтобы изучить оружие мошкитов. Офицер-инженер… Это могли быть любые люди, кроме капитана. Было невероятно, чтобы Кутузов мог позволить Роду Блейну покинуть свой корабль, независимо от того, насколько мирными были намерения мошкитов.

Сэлли вдруг почувствовала тоску по родине. На Спарте у нее был дом, Харинг Кросс, а за несколько минут можно было попасть в столицу. Спарта была центром цивилизации – но в последнее время Сэлли жила в космических кораблях все уменьшающихся размеров, разнообразие было лишь в виде тюремного лагеря. Закончив университет, она приняла решение: стать личностью, а не украшением какой-нибудь мужской карьеры. Правда, сейчас уже многое говорило за эту возможность, особенно, если это будет настоящий мужчина. Хотя… Нет! Она будет принадлежать только себе.

В одном конце кабины находились искореженные приборы, а также столы – обеденный и игровые.

– Вы бывали на этом катере? – спросил Хорват.

– Простите?

– Я спросил: «Вы бывали на этом катере?» Они убрали отсюда все вооружение, но оставили достаточно, чтобы понять, что здесь было. То же самое и с торпедами. Их убрали, но пусковые аппараты на месте. Так какого же рода будет наше посольство?

Харди очнулся от своих грез.

– А что бы вы сделали на месте капитана?

– Использовал бы невооруженный катер.

– Таких здесь нет, – мягко заметил Харди. – Вы знали бы это, если бы навестили хоть раз ангарную палубу, – на этой палубе находилась часовня, и Хорват не посещал ее. Конечно, это было его дело, но не лишне иногда напомнить об этом.

– Но ведь у мошкитов совершенно явно не военный корабль!

Харди кивнул.

– Мошкиты рано или поздно откроют нашу ужасную тайну. Мы – род, любящий войну, это часть нашей натуры. Даже если мы прибываем на полностью разоруженном корабле. Вам не кажется, что это будет многозначительным фактом для мошкитов?

– Но ведь это очень важно для Империи!

Дэвид Харди согласно кивнул. Министр по науке был прав, но священник подозревал, что доказательства его были плохи.

Катер слегка накренился, и полет начался. Род следил за ним по экранам мостика, испытывая беспомощное раздражение. Через мгновение, когда катер подойдет к борту корабля мошкитов, одна из батарей Кроуфорда будет направлена на него. И Сэлли Фаулер будет на борту этого хрупкого безоружного суденышка.

Поначалу планировалось привести мошкитов на борт «Мак-Артура», но пока малыши не найдены, это было невозможно. Род был рад, что его корабль неподвластен чужакам. Я учусь думать, как параноик, сказал он сам себе. Подобно адмиралу.