Мертвый петух - Нолль Ингрид. Страница 16

Честно говоря, я бы с большим удовлетворением узнала, что жена гуляет от него направо и налево, но и такой вариант тоже меня вполне устраивал.

— Ах, Рози, — тяжело вздохнул он, обливаясь потом, — я так часто тебя вспоминал! Я очень нехорошо поступил с тобой, но потом жестоко за это поплатился. Может, мы могли бы начать все сначала?

Мне стало противно и захотелось домой, но пьяный Хартмут крепко вцепился в мою руку, умоляя поехать к нему в гостиницу.

Я решительно поднялась, вырвала свою руку и сказала, что мне пора.

Дома я с ужасом подумала, что то отвращение, которое я чувствовала к Хартмуту, вполне мог испытывать по отношению ко мне Витольд: вчера вечером он откланялся так же решительно, вежливо и холодно, как я сегодня.

На следующий день Хартмут позвонил из берлинской конторы и извинился в несколько старомодной манере, сказав, что вчера «позволил себе немного набедокурить». На этом инцидент для него был исчерпан.

— Ну, еще увидимся, — пролаял он в трубку.

Как же отличались два мужских голоса, насколько разными были эти два человека — Хартмут и Витольд!

Порой очень хотелось излить душу Беате.

«Послушай, — мысленно заклинала я подругу, — я никого еще не любила так сильно, как Энгштерна. А тебе всегда везло: в юности тебя окружали поклонники, затем появился муж, родились дети. Теперь у тебя есть интересная работа, любимый человек, много друзей. Обо всем этом я и мечтать не могу! Оставь его мне, Беата! Еще не было случая, чтобы я о чем-то попросила тебя или других. Если бы ты знала, как трудно об этом говорить! Умоляю, сжалься над старой девой, сгорающей от любви!»

По-моему, такая тирада и камень смогла бы разжалобить, а про сентиментальную Беату и говорить нечего.

С другой стороны, если бы ей пришло в голову просить меня о чем-то подобном, я ни за что не отказалась бы от своих притязаний. Поэтому было разумнее держать язык за зубами. Во всем, что касалось Витольда, Беата уже не была моей единственной подругой — она стала соперницей, от которой нужно было избавиться. Но, несмотря на это, навязчивое желание поговорить с ней не исчезало.

Госпожа Ремер вернулась из санатория и забрала Дискау. Теперь некому было больше изливать душу, и я начала разговаривать сама с собой, как полная идиотка.

Как-то вечером я поехала в гости к Беате, не предупредив ее. Наверное, моя проблема всегда была в том, что я не умела делиться своими желаниями и потребностями с окружающими. Разве в юности я хоть раз призналась в любви Хартмуту, ставшему теперь таким отвратительным? Разве пыталась говорить с ним о нашей с ним жизни в будущем? Я предоставила это ему и молча ждала, что все устроится само собой. Отношения с берлинским начальником, по сути дела, складывались так же. Одна за другой мне вспоминались тысячи банальных ситуаций, в которых я проявила излишнюю скромность или просто струсила, и в результате осталась у разбитого корыта. Сейчас надо быть умнее и попытаться прийти хоть к какому-то соглашению с Беатой.

Перед ее домом стояла машина Витольда. Я даже не остановилась — просто развернулась и в полном отчаянии поехала домой.

Конечно, можно было взять пример с жены моего прежнего начальника и написать Юргену анонимное письмо: «Беата вам изменяет…» Но моей подруге ничего не стоило просто послать Юргена подальше, если она пока этого не сделала. Да и сам Юрген был женат и не мог требовать от Беаты абсолютной верности. А как еще вывести ее из игры? Какую угрозу она воспримет всерьез? Так просто ее не запугать. Анонимное письмо она сразу же отнесет в полицию, и дело с концом.

Я почувствовала, как в душе растет бессильная ненависть к Беате. Ужасно хотелось задушить ее на месте… Задушить? А почему бы нет?

С этого момента уже невозможно было думать ни о чем другом.

Беата, моя единственная подруга! Я не причиню тебе боли, не буду терзать тебя. Ты умрешь быстро, даже не успев испугаться. Не нужно долгой исповеди перед смертью, как любят показывать в детективных фильмах. Я просто нажму на спусковой крючок. Выстрел в голову, потеря сознания, кровоизлияние в мозг — и конец. Хорошо, что я не успела избавиться от пистолета. Само собой, требовалось все продумать: как, когда и где. Нужно было устроить это так, чтобы моя причастность к убийству казалась немыслимой. В данном случае жертва находится со мной в близких отношениях, наверняка мне придется явиться на допрос. Но, к счастью, никто не может знать о мотиве, толкнувшем меня на это преступление.

Надо условиться с Беатой о встрече в безлюдном месте; никто не должен знать, что мы с ней виделись, ни одна живая душа не должна нас заметить. Это будет не так-то легко устроить. Если договориться по телефону, Беата наверняка проболтается сослуживцам из народной школы, детям, друзьям, соседям или Витольду, такой уж она человек. Хорошо, что она мне полностью доверяет и я смогу заманить ее куда угодно. Кроме того, мне отлично известны все ее привычки, время работы и расписание занятий на курсах, которые она вновь прилежно посещала после летних каникул.

Может, так сразу это не получится, но нужно пытаться снова и снова. А пока необходимо сохранить с ней хорошие отношения.

После бессчетного количества ночей, проведенных без сна, у меня наконец созрел отличный план. Почти каждое субботнее утро Беата отправлялась за покупками, а потом в бассейн, где плавала около часа. Пару раз ей удалось затащить меня с собой, но больше я не желала начинать выходные таким образом: покрасневшие глаза слезились, а кожа воняла хлоркой. Можно подкараулить Беату у машины на парковке рядом со зданием бассейна и уговорить поехать куда-нибудь.

Однако первая попытка не удалась: ее автомобиля на стоянке не было. Проехав по улице, на которой она жила, я заметила подъезжавшую машину Витольда. «Жалость здесь неуместна, — сказала я себе, — другого она не заслужила». Мне оставалось только ждать удобного случая, равно как и ответного чувства Витольда.

На следующей неделе мне повезло. К тому времени план созрел во всех деталях. Я захватила с собой корзину для пикника, надеясь уговорить Беату выбраться на природу.

Я поджидала ее в машине, откуда был виден выход из здания бассейна. Она показалась около одиннадцати. Взяв корзинку, я выбралась из автомобиля и подошла к ее «поло».

— Привет, Рози! — воскликнула Беата, не скрывая удивления. — Что ты делаешь в этом безрадостном месте?

— Ах, я просто увидела твою машину и у меня возникла идея!

Беата положила на заднее сиденье купальный халат и свернутое полотенце.

— Расскажи-ка! — весело сказала она.

— Ну, если точнее, эта идея появилась у меня еще дома. Знаешь, без собаки я совсем перестала выходить из дома и чувствую, что мне не хватает прогулок. Не хочешь съездить со мной куда-нибудь на пикник? Прогулялись бы вместе. У меня и корзинка с едой с собой.

— Слушай, Рози, в последнее время ты меня постоянно озадачиваешь! Я всегда была способна на неожиданные поступки в отличие от тебя, но теперь, с годами, становлюсь все более тяжелой на подъем. Ну-ка, садись, мне нужно подумать.

Мы сели в ее машину. Беата посмотрела на часы.

— Вначале мы заедем ко мне домой, — предложила она, — нужно убрать продукты в холодильник, развесить купальник и высушить волосы.

Этого нельзя было допустить. Дверь наверняка откроет Лесси или еще кто-нибудь из Беатиных выродков, а до этого полгорода сможет лицезреть нас вместе в одной машине.

— Знаешь, — возразила я, — тогда и смысла-то не будет ехать. Мне тоже надо спешить. Твои волосы в момент высохнут на солнце, а если поставить машину в тени, то за два часа твои продукты не испортятся. Или ты купила что-то свежезамороженное?

Беата покачала головой. Она все еще колебалась. Наконец она бросила взгляд на часы и сказала:

— Ну хорошо, только на два часа, не больше. С овощами и вправду ничего не случится, думаю, с маринованным мясом тоже. Где ты припарковалась?

Я сказала, что рядом, но мы могли бы поехать прямо в ее машине, раз уж все равно в ней сидим.