Звезда надежды - Норамли Гленда. Страница 27

Керис все более становилось ясно, что Мелдор не просто один из членов товарищества, а член тройки, которая уже довольно давно путешествует вместе: Даврон, Скоу и Мелдор. Это наводило на размышления, но девушка никак не могла понять, что связывает их вместе, и это ее тревожило.

Когда все палатки были установлены (не без происшествия: Гравал Харг, неуклюже вбивая колышек, умудрился проделать дыру в стенке палатки Квирка), а лошади накормлены и привязаны на ночь, Скоу предложил двум добровольцам отправиться с ним вместе за кормом для коней: когда они с Давроном проезжали через эти места раньше, они видели растущие на склоне холма кусты, корни которых лошади охотно едят.

Гравал и Портрон отказались, сославшись на усталость, Корриан, бросив возмущенный взгляд на Гравала, заявила, что такая работа — для молодых, а Берейн даже не снизошел до ответа; так что пришлось вызваться Керис и Квирку.

Они взяли с собой Туссон, вьючную лошадь Керис, чтобы привезти на ней фураж, а сами пошли пешком. Идти было недалеко — только до полосы деревьев ниже по склону, — и Скоу сначала казался уверенным в том, что знает дорогу. Однако через десять минут, углубившись в лес, они неожиданно оказались на краю крутого оврага, пересекающего тропу.

Скоу поморщился:

— Когда мы ходили здесь в прошлый раз, ничего такого не было. Должно быть, овраг переместился. — Он остановился и стал внимательно осматриваться.

Невысокие корявые деревья цеплялись корнями за осыпающиеся склоны оврага. Корни извивались, как черви, но никак не могли углубиться в почву, а ветви деревьев, покрытые кроваво-красными цветами, сгибались под тяжестью каких-то блестящих коричневых мелких существ, вползающих и выползающих из чашечек цветков. Влажный воздух был, казалось, заряжен напряжением, словно в ожидании схватки.

— Леу, — уверенно прошептала Керис. Овраг распространял вокруг ощущение неестественности. Квирк откашлялся.

— Что-то мне здесь не нравится, — сказал он неожиданно визгливым голосом. — Керис, мне мерещится, или те корни в самом деле шевелятся?

— Да, — резко ответила она. Как это говорил Портрон? «Ты почувствуешь, что Разрушитель осквернил даже саму землю у тебя под ногами…» Именно такое ощущение она и испытывала.

Скоу колебался, прикидывая, стоит ли фураж для лошадей риска, связанного с необходимостью пересечь овраг.

— Думаю, нам лучше вернуться, — сказал он наконец. Он повернулся, чтобы двинуться обратно, но пошатнулся и чуть не упал: его нога попала в какое-то углубление в почве.

Керис озадаченно заморгала. Еще мгновение назад она не видела никакой ямы на том месте, где стоял Скоу. Тот застонал и схватился за бедро; земля, казалось, сомкнулась вокруг его ноги.

— В чем дело? — спросила Керис, все еще не понимая, что случилось нечто ужасное.

Лицо Скоу посерело от шока и боли.

— Что-то меня схватило… — Он тяжело сел, все еще держась руками за ногу.

Керис и Квирк опустились рядом с ним на колени.

— Проклятая навозная куча! — выдохнул Квирк. — Такое впечатление, что она пытается его проглотить!

Белое кольцо — что-то вроде кости или раковины — стиснуло ногу Скоу. Керис осторожно прикоснулась к нему пальцем; кольцо было твердым и не поддавалось нажиму; между ним и телом несчастного нельзя было просунуть даже лезвие ножа.

— Что это? — прошептала Керис. Если Скоу схватила пасть какого-то животного, тогда тело твари должно скрываться в почве. Девушка начала пальцами рыть землю, отгребая ее в стороны. Под самой поверхностью оказалось что-то белое и твердое, белое, как мрамор, и плоское, расходящееся во все стороны. Они с Квирком стояли на коленях на этой поверхности. Обменявшись встревоженными взглядами, они немного отодвинулись от Скоу.

— Не сможем ли мы тебя вытащить? — спросила Керис.

Губы Скоу скривились в чем-то похожем на ироническую улыбку, ясно сказавшую девушке: тварь держит его слишком крепко, чтобы можно было рассчитывать высвободить ногу таким способом.

— Я знаю, что это такое! — сказал Квирк; на лице его отразился ужас. — Это желчевик. Отец рассказывал мне о них… — Он взглянул на Скоу, и голос его оборвался.

Керис поднялась и пнула тварь ногой; ничего не произошло. Девушка попробовала попрыгать на ней, но та даже не шелохнулась. Керис снова опустилась на колени и начала разгребать землю, чтобы определить размеры желчевика и попытаться найти чувствительное место.

— Это ничего не даст, — сквозь стиснутые зубы прошипел Скоу. — Я тоже слышал о желчевиках. Они огромные, больше моей меченой лошади, и покрыты панцирем — с единственным ротовым отверстием. Лежат и ждут, зарывшись в землю… Они из Диких… — Скоу передернуло. — Их нельзя убить, панцирь нельзя разрубить. Заставить их разжать хватку тоже нельзя… Ничего нельзя сделать этим проклятым тварям.

Квирк бросил испуганный взгляд в глубь оврага, потом снова взглянул на Скоу.

— Желчные ферменты… — заикаясь, выдавил он из себя. — Кислота… Желчевики переваривают жертву по кусочкам. Рот засасывает все больше и больше, переварив то, что уже захватил…

Керис пришла в ужас.

— Да заберет тебя Разрушитель, Квирк, — замолчи!

— Отправляйтесь за Мелдором и Давроном, — сказал Скоу, — и поторопитесь. Скажите им, пусть захватят топор.

— Я поеду, — быстро сказал Квирк. — Возьму Туссон и поскачу.

— Тебе больно? — спросила Керис, когда Квирк скрылся из виду. Она пожалела об этом сразу же, как только слова сорвались с ее губ, но было поздно; ее мысли словно увязли в трясине страха.

Огромный рот Скоу криво улыбнулся.

— Терпеть можно. Сначала кислота должна еще разъесть сапог. Девушка была поражена, осознав: он ее же еще и пытается успокоить!

Скоу безнадежно пожал плечами.

— Есть только один способ уцелеть, когда тебя хватает желчевик. — Он бросил взгляд на свою ногу.

«Скажите им, пусть захватят топор». Керис почувствовала, как кровь отхлынула от головы, и порадовалась, что не стоит во весь рост, — падать не придется…

— Мой отец потерял ногу в схватке с Диким, — услышала она собственные слова и обнаружила, что не может заставить себя замолчать. — Это не помешало ему…

Длинный язык меченого высунулся изб рта, и Керис с изумлением подумала: он еще может смеяться над ее неуклюжими попытками сказать что-то утешительное!

— Ах, девонька, давай поговорим о чем-нибудь другом, ладно? — Теперь уже Скоу был весь в поту, а его огромные руки стискивали ногу с такой силой, что кожа под пальцами стала совсем белой. — И будем надеяться, что молодой человек не заблудится, а потом сумеет привести сюда Даврона. — Скоу посмотрел вверх. Небо, проглядывающее между листьями деревьев, начало темнеть.

Керис взглянула на ближайшее из деревьев-карликов на краю оврага, вспомнив о массе ползучих тварей, покрывавших цветы. Теперь их не было видно, но воздух наполняло их зловоние… или это был запах самих цветов? Все вокруг было нечистым, разлагающимся… Зловоние было даже отвратительнее, чем просто смрад разложения, это был запах зла. Керис почувствовала дурноту.

— Мы не очень далеко отошли от лагеря, — сказала она. — Квирк вряд ли может заблудиться.

— Его могла схватить другая тварь, — ответил Скоу, кивнув в сторону желчевика.

— Нет. Даже и не думай об этом. Он же едет на Туссон.

— Квирк напоминает мне меня самого, — сказал Скоу. Его лицо стало серым. — До того, конечно, как я стал меченым. Я всего боялся. Я, знаешь ли, был крестьянским парнишкой, простачком, который рассчитывал совершить паломничество и жить потом дома, никуда не выезжая. — Слова лились изо рта Скоу, явно пытавшегося отвлечься от боли, которая теперь уже вгрызалась ему в ногу. — Я и в паломничество-то отправляться не хотел — так мне было страшно. Ужасно страшно. Моя девчонка тоже была там… Тилли ее звали. Она была похожа на тебя — с виду ничего особенного, но золотое сердце. Добрая, ласковая, любящая… И животных любила. Смешная — веснушки на носу, смех как голос новорожденного осленка… Я всю жизнь ее знал, дергал за косички и сталкивал в пруд… А потом вдруг однажды она мне улыбнулась, а я не смог оторвать от нее глаз… И никак не мог поверить, что она любит меня, меня, Сэмми Скоубриджа.