Звезда надежды - Норамли Гленда. Страница 33

Все разошлись; Керис почувствовала некоторый упадок духа. Для Даврона и Скоу сражение с Дикими было, должно быть, второй натурой, но для нее это оказалось внове. Она, конечно, не ожидала благодарности, — но хоть что-то… Девушка вздохнула и принялась снимать тетиву с лука. И тут, словно подслушав ее мысли, Даврон вернулся и подошел к ней. Он задумчиво посмотрел на Керис, а она ощутила абсурдное желание, чтобы он обнял ее, похлопал по спине и сказал: «Да ладно, ладно, нечего реветь».

Вместо этого она продолжала заниматься луком, и глаза ее были сухи.

— Ты хорошо справилась, — наконец сказал он. Голос его звучал неуверенно, словно он забыл, как нужно хвалить, и слова не находились. — Кто научил тебя стрелять из лука?

— Пирс Кейлен.

— А метать нож ты тоже хорошо умеешь?

Керис покачала головой:

— Не особенно. Если мне удается потренироваться — метать в одну и ту же мишень с одного и того же расстояния, — тогда никаких проблем. Но в чрезвычайных обстоятельствах от этого мало пользы.

Даврон что-то промычал про себя.

— Дело не в том, что ты неверно оцениваешь расстояние, — сказал он. — Глазомер у тебя, судя по тому, как хорошо ты стреляешь из лука, прекрасный. Нужно только знать, сколько оборотов совершит нож на данном расстоянии. Я мог бы тебя научить, если будет время. — Даврон взглянул на нож, который все еще держал за лезвие. — На палец влево от твоей первой стрелы, — сказал он. — Четыре с половиной оборота ножа. — Он небрежно бросил клинок, лишь быстро взглянув на мишень. Лезвие глубоко ушло в землю — на расстоянии пальца от стрелы Керис.

Они вместе прошли вперед, чтобы забрать нож и стрелы.

— Ты дочь Пирса Кейлена, — сказал Даврон. Это не был вопрос — просто утверждение несомненного факта. — Пирс не стал бы учить простую помощницу в лавке стрелять из лука подобным образом. — Он показал на стрелы, которые на несколько дюймов ушли в каменистую почву на равном расстоянии друг от друга — свидетельство точности и силы Керис. — Почему ты сказала, что тебя зовут Керевен? — Даврон нагнулся, чтобы выдернуть стрелы из земли.

— Мой отец погиб, — ответила Керис, — а мать умирает. Брат решил выдать меня за одного из своих приятелей-собутыльников, а лавку превратить в таверну. Я не хотела выходить замуж за парня, которого сватал мне брат, не хотела становиться служанкой в кабаке и вечно отбиваться от пьянчуг, лезущих под юбку. Поэтому я сбежала. Я не хотела, чтобы брат меня нашел, поэтому назвалась чужим именем. — Она взяла у Даврона свои стрелы, а тот вытащил из земли нож и принялся стирать с него грязь.

— Но почему именно Керевен? — спросил Даврон, в упор глядя на девушку.

Керис заморгала: сразу вспомнить причину было нелегко. Потом она сообразила: это же было имя человека, нарисовавшего карту тромплери… Керевен Деверли… Идиотка! Создатель, почему ей взбрело в голову выбрать это имя?

— Просто первое имя, которое мне вспомнилось, — чистосердечно ответила Керис.

Черные глаза Даврона смотрели на нее недоверчиво, и сердце девушки оборвалось: ей стало страшно. Она сделала движение в сторону, но Даврон стальной хваткой стиснул ее руку.

— Что ты обо мне знаешь? Что знаешь о нас? — спросил он, притянув ее к себе так близко, что Керис почти оказалась в его объятиях. Керис съежилась от ужаса, хоть Даврон ничем ей не угрожал. То же чувство она испытала на краю оврага, где желчевик подстерегал свою жертву, и совсем недавно, когда Дикий прыгнул на нее. И еще Керис каким-то образом поняла — поняла без всяких сомнений, — что Даврон Сторре, проводник, отмечен Разрушителем. Он не был меченым физически, как несчастный Скоу, но все равно носил метку — более скрытую, более ужасную и гораздо более опасную.

Даврон отпустил руку Керис и повторил:

— Что ты обо мне знаешь, Керис Кейлен? — В его голосе не было угрозы, лишь нетерпение, беспокойство, стыд.

Все дело в имени. Керевен. Каким-то образом тут замешана карта — больше нечему.

Керис наконец снова смогла говорить, смогла дышать.

— Ничего. Ничего я не знаю. А что… что я могла бы узнать?

«Он просто человек. Бояться нечего. Просто человек, обычный человек. Корриан была права. Он презирает себя. Презирает, потому что совершил что-то ужасное, чего он не в силах забыть. — Керис вспомнила кошку, вспомнила безумный страх животного. — Проклятие, не может он быть обычным человеком».

Девушка повернулась и двинулась вверх по склону к лагерю. Ее сердце колотилось так быстро, что лошадь бы не выдержала, а чувства перепутались, как кудель на прялке. Самым ужасным было воспоминание о том, что она прочла в этих черных глазах. Желание. Желание мужчины, держащего в объятиях женщину… Впервые в жизни Керис видела в ком-то потребность в себе — потребность, не идущую ни в какое сравнение со случайной похотью, — и видела ее в глазах мужчины, одно присутствие которого заставляло ее съеживаться от страха.

— Эй, Кейлен, — неожиданно раздался сзади голос Даврона, — ты леувидица?

Керис обернулась на ходу, удивленная жизнерадостностью его тона, — и замерла на месте. Даврон стоял там, где она оставила его, и показывал на расстилающуюся впереди равнину. Туман разошелся совсем, и поток леу стал отчетливо виден.

Керис задохнулась, ошеломленная.

Она так много слышала о потоках леу, о том, как они ужасны, как опасны. Но почему никто не сказал ей, как потрясающе они красивы? Даже изображение на карте тромплери не подготовило девушку к подобному великолепию.

— Э-э… да, — ответила она. — Похоже, я способна видеть леу.

ГЛАВА 10

Даврон нырнул в палатку Скоу. Меченый лежал, опираясь на скатанный спальный мешок, а Мелдор разматывал бинты на его ноге и одновременно отчитывал:

— Конечно, нога будет болеть, если ты начнешь бегать и размахивать пикой в погоне за саблезубами…

— Это был боевой топор, — вежливо поправил его Скоу. — И не саблезубы, а каменные леопарды. К тому же, благодаря Керис Керевен, мне не пришлось так уж много бегать.

— Что ж, не могу же я знать все подробности. Я ведь, в конце концов, слепой. Даврон, как, на твой взгляд, идут дела?

Даврон с сомнением посмотрел на заживающую кожу на ноге:

— Выглядит отвратительно.

Мелдор, по-видимому, счел такую оценку признаком быстрого выздоровления и с удовлетворенным кивком принялся наносить мазь на шелушащуюся кожу.

Даврон бесстрастно следил за его действиями, потом сказал:

— Ты был прав. Она дочь Пирса Кейлена.

— Конечно, — безмятежно протянул Мелдор. — Достаточно было на нее взглянуть, чтобы понять: это не какая-то служанка, укравшая пару переправных лошадей, когда ее хозяин умер.

— Проклятие Хаосу, Мелдор, — проворчал Даврон, — хотел бы я знать, каким образом ты умудряешься так много увидеть, когда не видишь ничего.

Мелдор выпрямился и повернулся к проводнику. Его глаза могли быть слепы, но впечатление было такое, будто он бросил на Даврона пронизывающий взгляд.

— Может быть, дело не в том, что я вижу так много, а в том, что ты видишь удивительно мало. Даврон, ты так погрузился в собственное несчастье, что разучился смотреть. Вокруг тебя — другие люди со своими переживаниями, своими несчастьями. Суди людей по тому, что они собой представляют, не распространяя на них свой жизненный опыт. Не каждая женщина — Алисс Флерийская, не каждый картограф — Керевен Деверли, не каждый наставник руководствуется одной и той же Священной Книгой.

— Ты хотел бы, чтобы я всем доверял — в том числе Керис Кейлен?