Звезда надежды - Норамли Гленда. Страница 40

Даврон направился за одеждой, но, дойдя до вьючной лошади, вдруг прислонился, раскинув руки и пряча лицо, к ее боку. Плечи его содрогались, но Керне не могла бы сказать, какое чувство нашло наконец выход. Девушке с трудом удалось подавить абсурдное желание утешить его.

«Утешить Приспешника Карасмы! О Хаос! Уж не меченые ли у меня мозги!»

Она соскользнула вниз и села на землю, опустив голову на руки. Она и вправду обезумела! Ей следовало бы вскочить на лошадь и попытаться бежать. Однако сил на это у нее не оставалось: ноги не держали Керис, руки тряслись. Через некоторое время она осознала, что Даврон роется в мешке в поисках одежды и чего-нибудь, чем можно было бы перевязать раны. Они выглядели ужасно: плоть была рассечена и кровоточила.

— Что теперь будет? — спросила она, не особенно интересуясь ответом.

Даврон бросил на девушку усталый взгляд. Он был очень бледен, заметила она. Более того: Даврон выглядел обессиленным, в нем совсем не было той торжествующей надменности, которую Керис видела в Берейне.

— Теперь тебе ничего не грозит, — сказал Даврон. — То, чего Разрушитель хотел, он уже совершил. Завтра он может придумать что-то еще, но сегодня ты в безопасности.

— Он хотел моей смерти, — пробормотала Керис. — Был момент, когда он точно хотел моей смерти. Ты мог бы ему услужить и разделаться со мной, но ты этого не сделал. Почему?

— Потому что он не потрудился меня об этом попросить. — Жестокий ответ и правдивый. Вытекающее из него следствие заставило Керис поежиться: стоило Разрушителю пожелать, и Даврон, без сомнения, убил бы ее.

— Но он хотел… хотел, чтобы мы… — Керис не могла заставить себя договорить. — Но ты не сделал и этого. Даврон еле заметно улыбнулся:

— Если бы он приказал, так бы и случилось. Он просто решил, что все произойдет и без его приказа, но недооценил нас обоих. К счастью. Иначе ты бы обнаружила, что это очень болезненный процесс.

Керис беспомощно смотрела на него, не зная, что делать. Даврон неловко перевязывал свои раны, слишком гордый, чтобы попросить о помощи, и девушка не стала ее предлагать. Он был Приспешником Хаоса, слугой Разрушителя, мерзкой тварью, готовой убивать, мучить, насиловать по капризу своего хозяина. И Керис была с ним наедине.

Впрочем, не совсем наедине. Керис не сразу заметила, что рядом с ними находится Квирк. Кто-то — возможно, Берейн — положил его, все еще не пришедшего в себя, позади коня и мула Берейна. Даврон заметил его в тот же момент, что и Керис, и издал изумленное восклицание:

— А я-то всюду его искал! Я думал, он все еще в потоке леу. — Он опустился на колени перед несчастным меченым, потом оглянулся, подсчитывая убытки. Собственная вьючная лошадь Даврона оставалась там же, где и была, а верховая выбралась из потока леу, ничуть не встревоженная всем случившимся: переправные кони были привычны к подобным происшествиям. Путники лишились одного из мулов Берейна, который вез имущество Квирка, а также его тощего коня. — Мы положим Квирка в палатку Берейна, — решил Даврон. — Сразу перевозить его на тот берег нельзя. Ну-ка, Керис, приходи в себя. Ты похожа на двухлетнюю малышку, которая потерялась. Помоги мне: нужно уложить Квирка поудобнее и тепло укутать. У него шок.

Керис заставила себя сдвинуться с места и начать действовать. Вместе с Давроном они поставили палатку, устроили в ней Квирка и занялись собственными палатками. Девушка работала автоматически, молча, стараясь даже не смотреть на проводника.

Даврон развел огонь и поставил кипятиться воду в котелке. Керис принялась за готовку, используя припасы Берейна: они были самыми лучшими, а Квирку, несомненно, понадобится что-то питательное. К тому времени, когда она кончила, Квирк начал шевелиться. Вдвоем с Давроном они уговорили страдальца немного поесть, потом он уснул. Пока еще Квирк, похоже, не осознал в полной мере, что с ним произошло.

Когда Керис выбралась из палатки Квирка, Даврон поманил ее к огню.

— Садись и пей, — сказал он, протягивая девушке кружку с чаем, но так, чтобы не коснуться ее руки. — Нам нужно поговорить.

Керис покорно уселась и пригубила напиток. Чай Скоу, хотя сейчас он не казался таким вкусным, как когда его заваривал сам меченый. Керис почувствовала, как нуждается в бодрящей жидкости.

— О чем нам разговаривать? — с трудом выдавила она. — Мы оба знаем, что ты должен меня убить. Если я расскажу, что ты — Приспешник Хаоса, твой маскарад будет закончен, а ты этого, конечно, не хочешь. И по очень веской причине: любой человек, о котором такое становилось известно, мог быть убит без суда и следствия; более того, уничтожение в Неустойчивости Приспешников было долгом жителя любого из Постоянств.

Даврон уселся напротив Керис, согревая руки о свою кружку с чаем.

— Я не Приспешник Хаоса, — сказал он. — Я в долговом рабстве у Карасмы, это так, но я не Приспешник.

— Какая разница? — безразлично спросила Керис.

— Ну, начнем с того, что Приспешник бессмертен, если не считать возможности несчастного случая или убийства. За вечную жизнь Приспешник отдает свою душу Разрушителю, приносит клятву всегда выполнять его волю. Я ничего такого не совершил.

— Но ведь что-то же ты совершил? И почему я должна тебе верить? Ты носишь его амулет. — Керис указала на руку Даврона, прикрытую теперь рукавом рубашки.

— Да, но на руке, а не на шее. Я обязан выполнить один приказ Карасмы — всего один. Только этого он может от меня потребовать. И только в пределах Неустойчивости. Потом я буду свободен. Может быть, как раз поэтому он не приказал мне напасть на тебя: я нужен ему для более важного дела.

— О, великолепно! Очень благодарна. Моя безопасность, знаешь ли, очень мне дорога.

Даврон не обратил внимания на ее слова.

— И тебе известно, что я не Приспешник: я могу заходить далеко в глубь Постоянств, ты видела меня в Кибблберри. Будь я и в самом деле Приспешником, такое было бы невозможно.

Керис не стала говорить, что, быть может, Даврон продал душу Разрушителю уже после того, как она видела его в Кибблберри.

— И какое же задание приготовил тебе Карасма?

— Это мне неизвестно.

Девушка вытаращила на него глаза:

— Как же ты можешь жить, зная, что в один прекрасный день должен будешь совершить что-то… ужасное, жестокое, непростительное? Что ты не сможешь отказаться от такого… деяния?

Даврон ничего не ответил, но снова жаркая волна румянца запила его лицо. Керис смотрела на него, словно завороженная, не в силах поверить, что человек, продавший свои услуги Разрушителю, все же способен краснеть.

— А почему ты не остаешься в Постоянстве, подальше от Карасмы?

— Неужели ты думаешь, что я не пытался? Он мне не позволяет. Через неделю или две он… вытаскивает меня обратно, не знаю, каким образом. Как бы далеко в Постоянство я ни ушел, мне приходится вернуться, хочу я того или нет.

Керис достала свой нож, подошла к Даврону и протянула ему клинок рукоятью вперед.

— Убей себя, — сказала она. Он даже не взглянул на нож.

— А ты смогла бы?

— Убить тебя?

— Убить себя, окажись ты на моем месте. Керис сунула клинок в ножны и задумалась.

— Не думаю, что смогла бы оставаться в живых, зная, какое ужасное будущее меня ждет. Впрочем, не думаю, что я вообще заключила бы подобную сделку.

— Ах да… Ты отвергла все, чем искушал тебя Разрушитель, и потому можешь смотреть свысока на тех, кто оказался менее добродетелен. Ты можешь презирать забывших свою честь, предавших то, что, по твоему мнению, предавать нельзя.

Керис хотелось закричать: «Я отказала своей матери в возможности остаться в живых — разве не дает это мне права чувствовать уверенность в своей правоте!» Но слова замерли у нее на губах. Она не могла говорить с Давроном о Шейли.

— Может быть, Разрушитель просто не предложил тебе ничего такого, чего ты на самом деле хотела, — сказал Даврон с горечью.

— О, я ужасно хотела… — Ведь она убила свою мать во второй раз. Керис постаралась заглушить чувство вины гневом. — Вы с Разрушителем поторговались и заключили сделку, как два купца: одна услуга взамен… чего? Что такое он предложил тебе, мастер Сторре, ради чего стоило жить, зная, что ты — ходячая катастрофа для всего человечества? Зная, что в один прекрасный день ты выполнишь приказ Владыки Карасмы, даже если этот приказ перевернет тебе душу? Может быть, тебе придется убивать, уродовать, насиловать, прежде чем ты получишь свободу. И при этом — ты ведь силен, талантлив и умен — задачу ты выполнишь с блеском. Что, во имя Создателя, мог Разрушитель предложить тебе такого, чтобы ты согласился на подобное? — Когда Даврон ничего не ответил, Керис добавила: — Да я скорее умерла бы, чем согласилась жить, зная, какое ужасное будущее меня ждет.