Убийца Гора - Норман Джон. Страница 52

— Обращаюсь к заступничеству касты! — стоя перед Кернусом на коленях, молил Портус.

Игравшая на калике девушка незаметно выскользнула из зала.

— Не мешай играть! — недовольно бросил Портусу Капрус.

Мне казалось невероятным, что при столь непримиримой вражде, которая существовала между их домами, Портус мог прийти к Кернусу. Вне всякого сомнения, положение его должно было стать ужасным, раз он решился на это последнее средство — броситься к ногам своего заклятого врага и просить у него кастового заступничества.

— Они отобрали у меня все! — рыдая, причитал Портус. — Вам больше нечего меня опасаться. У меня нет людей. Нет золота! Все, что у меня осталось, — только эта одежда! Они налетели — солдаты! Тарнсмены! Даже просто прохожие! С факелами, веревками! Я едва спасся! Мой дом подлежит конфискации государством. Я теперь ничто. Ничто!

Кернус, зажав подбородок в кулак, раздумывал над очередным ходом.

— Я прошу вас! — умолял Портус. — Я прошу у вас кастового заступничества!

Рука Кернуса потянулась к убару на игровой доске, на мгновение задержалась над ним и тут же нерешительно отошла назад. Капрус от нетерпения подался вперед.

— Только вы во всем Аре можете меня защитить, — кричал сквозь слезы Портус. — Я отдаю вам всю торговлю в этом городе! Я хочу только спасти себе жизнь! Я прошу у вас заступничества касты!

Кернус поднял на Капруса глаза, усмехнулся и неожиданно, словно поддразнивая соперника, передвинул своего первого наездника к писцу убары, на клетку два. Капрус секунду-другую изучал расположение фигур на доске и затем с раздраженным смешком повалил своего убара, признавая партию проигранной.

Пока он складывал фигуры, Кернус внимательно наблюдал за Портусом.

— Я был вашим врагом, — продолжал тот. — Но теперь я — ничто! Я только ваш собрат по касте. Я прошу у вас кастового заступничества!

Капрус, оторвав взгляд от мешка с фигурами, тоже посмотрел на Портуса.

— В чем твое преступление? — спросил он.

— Я не знаю! Не знаю! — истерично воскликнул тот и, снова протянув руки к Кернусу, к хозяину соперничавшего с ним торгового дома, слезливо запричитал. — Я прошу кастового заступничества! Заступничества прошу!

— Заковать его в кандалы, — распорядился Кернус, — и отправить в цилиндр Минуса Тентиуса Хинрабиуса!

Охранники подхватили продолжавшего истерично кричать Портуса и вывели его из зала. Кернус поднялся из-за стола и собрался уходить. Тут он заметил меня и рассмеялся.

— К концу ен'вара, Несущий Смерть, я буду убаром Ара! — сказал он и, снова рассмеявшись, вышел из зала.

Хо-Ту и я обменялись изумленными взглядами.

Глава 16. ТАРН

Меньше чем через месяц после падения дома Портуса Кернус стал безраздельным хозяином работорговли в Аре. Ему удалось прибрать к рукам имущество бывшего конкурента по смехотворно низким ценам. Оказавшись не у дел, члены обслуживающего персонала дома Портуса стремились поскорее подыскать себе новое место, и некоторые из них предложили свои услуги дому Кернуса.

Я ожидал, что цены на рабов на невольничьих рынках Ара резко возрастут, но Кернус по каким-то своим соображениям продолжал удерживать их на прежнем уровне, вынуждая и владельцев более мелких работорговых домов придерживаться проводимой им ценообразовательной политики.

Подобные действия Кернуса рассматривались противниками крупных монополистических объединений как несомненное проявление благородства по отношению к жителям Ара, как будто выказываемое им даже в ущерб собственным интересам.

Позже, принимая во внимание заслуги Кернуса в решении городских проблем и огромные денежные пожертвования, на которые организовывалось развлечение граждан, в том числе и зрелищ, Верховный Городской Совет по предложению Сафроникуса, капитана таурентинов, пожаловал Кернусу в знак благодарности алую накидку воина как свидетельство его принадлежности к высшей касте. Это, конечно, ни в коей мере не заставило Кернуса поступиться или хотя бы слегка ущемить интересы собственного работоргового дома, равно как и иные коммерческие начинания.

Не думаю, чтобы Хинрабиус как глава городской администрации одобрял подобное возвышение касты торговцев, но в случае с Кернусом выступить против желания поддерживающих его таурентинов — личной охраны главы города — смелости у него не хватило. Остальные члены Верховного Совета, пряча друг от друга взгляды и что-то ворча себе под нос, проголосовали за принятие предложения Сафроникуса. Официально утвержденная принадлежность к касте воинов мало что, конечно, изменила в самом Кернусе, за исключением разве добавившейся алой повязки на левом рукаве его сине-желтого одеяния.

Я знал, что в течение многих лет Кернус совершенствовал мастерство владения оружием, и, судя по рассказам, в правдивости которых у меня не было основания сомневаться, он по праву считался лучшим фехтовальщиком в доме. У него на службе, безусловно, находились мастера высочайшего класса, способные обучить его всем премудростям владения мечом, однако немалую роль в формировании общественного мнения, как я подозреваю, сыграло его стремление считать себя настоящим воином, разуверить в чем хозяина дома вряд ли кто взял бы на себя смелость. Нет необходимости говорить и о том, что принадлежность к воинской, одной из высших в социальной иерархии Гора касте предоставляла Кернусу возможность быть выбранным в Верховный Городской Совет и даже претендовать на трон Ара независимо от того, станет ли он убаром или главой городской администрации.

Свое официальное причисление к касте воинов Кернус отпраздновал тем, что решил выложить дополнительные денежные суммы на проведение зрелищ и состязаний в новом сезоне, начинающемся в месяце ен'кара.

Эта зима была долгой и тяжелой, и, думаю, не только я, но и все жители Ара с нетерпением ждали прихода ен'кара. Девушки закончили курс обучения к началу Двенадцатой переходной стрелки. Теперь им оставалось только совершенствовать полученные навыки, отдыхать и набираться сил, чтобы к разгару лета, а точнее, к Пятой переходной стрелке и отмечаемому в конце её Празднику Любви быть в наилучшей форме. В первый же день начала Ожидающей стрелки — в пятидневный период, завершающий уходящий год, — все двери зданий Ара, включая и дом самого Кернуса, были выкрашены белой краской, а двери жилищ представителей низших каст даже опечатаны смолой как свидетельство того, что открывать их до начала месяца ен'кара не будут. Помимо того, двери всех домов были увешаны ветвями брека, листья которого по поверьям должны предохранить дома от проникновения в них несчастья. На пятидневный период Ожидающей стрелки жизнь в городе словно замирала, улицы пустели, в домах не было слышно шума и песен, и лишь изредка можно кое-где услышать тихую, неторопливую беседу.

Даже в доме Кернуса рацион питания сокращался больше чем наполовину, пагу и ка-ла-на не подавали, а рабы в клетках вообще почти не ели. Так, по традиции продолжалось до рассвета первого дня месяца ен'кара, когда глава городской администрации или убар от имени всех жителей города торжественно приветствовал восход солнца и начало нового года. Удары в громадные, подвешенные к городским стенам гонги звучали в течение целого часа, и под их раскаты двери домов открывались и улицы города, его мосты заполняли толпы веселящихся, поющих, одетых в праздничные платья горожан. Двери жилищ перекрашивались в зеленый цвет, следы от смолы на них тщательно смывали, а украшавшие их ветви брека торжественно сжигались. После этого начинались массовые праздничные гулянья. В доме Кернуса в этот день рабам добавляли в питьевую воду даже немного ка-ла-на. Именно в этот день Кернус в присутствии членов Верховного Совета и главы юродской администрации получил из рук Сафроникуса, капитана таурентинов, алую накидку воина.

На следующий день должны были начаться поединки и состязания на тарнах, финансируемые домом Кернуса. С наступлением нового года о большинстве проблем ушедшего следовало стараться забыть, но тяжелее всего это давалось, вероятно, троим из тех, кого я знал: Портусу, сидящему сейчас в кандалах в бездонных подземельях Центрального Цилиндра, Клаудии Тентиус Хинрабии, теперь свободной, но перенесшей позор рабства и бесчестья, который едва ли позволит ей когда-либо прогуляться по людному месту или высокому мосту, и Тэрлу Кэботу, который казался сейчас так же далек от поставленной перед ним цели, как и в первые дни своего появления в доме Кернуса.