Вождь - Норман Джон. Страница 53

Глава 21

— Ты хорошо накормил нас, — благосклонно произнес Хендрикс, посыльный ортунгов.

Отто склонил голову в ответ на этот комплимент.

— Железо, меха и кожи, сложенные здесь, и зерно во дворе гораздо лучше, чем мы ожидали, — добавил Гундлихт, второй посыльный.

— Но мы привезли с собой и цепи, — лениво продолжал Хендрикс, — и не хотим уносить их просто так.

— Сколько женщин вы хотите? — спросил Отто.

— Соберите своих женщин голыми за частоколом, всех до единой, — приказал Хендрикс, — мы выберем пятьдесят.

— Пятьдесят! — воскликнул Астубакс.

— Вы прячетесь в лесах, — объяснил Хендрикс, — рынки переполнены — из-за войны много женщин попало в рабство. Нам нужно больше, чтобы возместить убытки. Да и перевозка обходится недешево.

— Пятьдесят — это слишком много, — возразил Астубакс.

— Мы оставим вам достаточно, чтобы наплодить детей, — усмехнулся Хендрикс.

— Вольфанги плодятся, как фильхены, — добавил Гундлихт.

Астубакс вскочил. Но револьвер, выдернутый Гундлихтом из кобуры, нацелился ему прямо в сердце.

— Почему вы говорите с Астубаксом, а не со мной? — спросил Отто.

Астубакс сел на место. Гундлихт сунул револьвер в кобуру.

— Он всегда говорит за вольфангов, — объяснил Хендрикс.

— А я — вождь вольфангов.

— У них нет вождя, — удивился Гундлихт.

— Я — вождь, — повторил Отто.

— Поскольку ты приготовил обильную дань, хорошо накормил нас и напоил добрым пивом, — заявил Хендрикс, — мы готовы не обращать внимание на то, что ты называешь себя вождем.

— Я вождь, — еще раз сказал Отто.

— Лучше забудь об этом.

— Нет.

— Мы не разрешаем вольфангам выбирать вождей, — наставительно произнес Хендрикс.

— Не хотите ли посмотреть женщин нашей деревни? — предложил Отто.

— Почему бы и нет? — осклабился Хендрикс.

Предложение явно было примирительным, попыткой загладить вину и смягчить напряженную ситуацию. Разве таких вольфангов стоило бояться!

— Хо! — крикнул Отто.

Воины вошли в хижину и расстелили шкуры на полу. Хендрикс и Гундлихт с интересом наблюдали за ними.

— Хо! — опять скомандовал Отто, и в хижину ввели гибкую, стройную блондинку. Она встала на шкуры перед мужчинами. Блондинка была одета в длинное облегающее платье из домотканого полотна. Хендрикс и Гундлихт подались вперед.

Блондинка спустила платье с плеч и дала ему упасть на пол. Оба посыльных восхищенно причмокнули. Блондинка легла на шкуры слева от мужчин, лицом к ним.

— Хо! — еще раз крикнул Отто, и вторая женщина, очаровательная брюнетка, вошла и грациозно обнажилась перед мужчинами. Она тоже легла на шкуры справа от мужчин.

Отто отдал приказание еще раз, и вошла Янина. Остановившись в нескольких футах от мужчин, она отвернулась и сбросила одежду.

— Повернись! — возбужденно крикнул Хендрикс. Рабыня робко повернулась и застыла с опущенной головой, слегка отставив ножку в сторону и приподняв бедро.

— Ближе! — крикнул Хендрикс. Гундлихт сглотнул слюну.

Янина была опытной рабыней. Она плавно опустилась на шкуры посредине и взглянула на блондинку, подавая ей сигнал.

Астубакс почти стонал от удовольствия.

Эллин теперь была обучена и вышколена Яниной, но она и сама знала, как доставить мужчине удовольствие. Теперь, в рабстве, ее сексуальность проявилась полностью. Как рабыне, ей больше не приходилось ни подавлять свою сексуальность, ни бояться ее; она не испытывала ни беспокойства, ни вины. Теперь она радостно выражала ее, открываясь вся целиком. Ее движения были уверенными, она манила к себе, медленно изгибаясь на шкурах.

Наконец, она соблазнительно выгнулась, как могла бы сделать на помосте, на невольничьих торгах, слыша приказания и сознавая себя необычайно притягательной и желанной, Янина подала знак брюнетке, и та, коротко взглянув на вождя, тоже принялась изгибаться на шкурах.

Все ее движения демонстрировали бесстыдную, рабскую покорность и она делала все это только для одного человека — для вождя. Бывший судебный исполнитель, а ныне обнаженная рабыня, она лежала на шкурах перед своим хозяином, выгибаясь, замирая, поворачиваясь, демонстрируя свои прелести в самом лучшем, притягательном виде. На мгновение ее глаза встретились с глазами вождя, но этого никто не заметил. «Я твоя, — откровенно говорили глаза рабыни, — умоляю, сжалься надо мной!»

— Замечательно! Великолепно! — выдохнули в один голос Хендрикс и Гундлихт.

Брюнетка легла на живот и опустила голову, тяжело дыша. Последней соблазняла посыльных Янина.

— Восхитительно! — кричали мужчины, уставясь на нее вытаращенными глазами.

Янина кокетливо села перед ними, обхватив гибкими пальцами левое колено.

— Разве такие женщины не стоят десяти обычных? — спросил Астубакс.

— Не надейся, что мы возьмем меньше пятидесяти, — отрезал Хендрикс.

— Но эти трое войдут в число пятидесяти, — добавил Гундлихт.

— Но разве обычные свободные женщины не меняются самым поразительным образом, лишь только они становятся рабынями? — спросил вождь.

— Конечно, — кивнул Хендрикс.

Астубакс сжал кулаки.

— Мы берем этих троих и еще пятьдесят самых красивых из ваших женщин, — решил Хендрикс.

— Это будет уже пятьдесят три, — заметил Астубакс.

— Верно, — ухмыльнулся Хендрикс.

— Эти трое, — сказал Гундлихт, указывая на рабынь на шкурах, — уже носят клеймо.

— Одна, в центре, носит его давно, — объяснил Отто, — а двух других мы заклеймили вашими клеймами.

— Спасибо, вы избавили нас от лишних хлопот, — усмехнулся Хендрикс.

— Тебе понравилась блондинка? — спросил Отто у Хендрикса, старшего из двух посыльных.

— Да, — кивнул тот.

Астубакс, я отдаю ее тебе.

— Спасибо, вождь! — воскликнул Астубакс.

Хендрикс изумленно уставился на вождя.

— Поспеши к своему господину, — приказал Отто Эллин.

Та быстро повиновалась, подбежала к Астубаксу и встала на колени, заискивающе глядя на своего господина. Она не знала, какой он человек, только твердо помнила, что полностью принадлежит ему. Она наклонилась и поцеловала ему ноги.

— Это шутка? — наконец выговорил Хендрикс.

— А остальные две рабыни — мои, — заключил Отто, — они будут носить мой диск.

Янина благодарно взглянула на вождя, как и маленькая, беспомощная обнаженная брюнетка.

— Не понимаю, — проговорил Гундлихт.

— Я проявил гостеприимство, — добавил Отто, — а теперь вам пора возвращаться к себе в лагерь.

— А как же женщины и дань? — растерянно пробормотал Хендрикс.

— Дани больше нет, — объяснил Отто. — Мы собрали здесь лучшие меха и все прочее только, чтобы показать вам, как богаты вольфанги. Мы могли бы платить отличную дань, если бы не передумали. Но мы передумали ее платить.

— Значит, никакой дани? — недоверчиво спросил Хендрикс.

— Никакой, — подтвердил Отто.

— Кажется, — обратился Хендрикс к Гундлихту, — вождь вольфангов зажился на свете.

— Прежде, чем выстрелить, — предупредил Отто, глядя на револьвер в руке Гундлихта, — оглянитесь по сторонам.

Слева на посыльных была направлена телнарианская винтовка. Остальные вольфганги отошли за линию огня, поскольку выстрел мог бы снести стену хижины. Неподалеку стояли двое воинов с мощными револьверами.

— Мы уничтожим ваши деревни, все до единой, — пригрозил Хендрикс.

— Но до этого вы оба умрете, — напомнил Отто.

— Откуда вы взяли оружие?

— Из наших арсеналов, — ответил Отто.

— Оно незаряжено, — пренебрежительно усмехнулся Хендрикс. — Это бесполезные железки. В них нет зарядов.

— Дай мне револьвер, — сказал Отто, протягивая руку к одному из воинов. Конечно, он знал, какой револьвер следует выбрать. Отто прицелился в голову Хендрикса, и тот мгновенно покрылся потом.

— Мне выстрелить? — спросил Отто.

— Как хочешь, — дрогнувшим голосом ответил Хендрикс.

Вождь отвел револьвер и направил его в пол хижины. Он нажал на курок, и огненная полоса пролегла между Яниной и брюнеткой. Обе женщины вскрикнули и отшатнулись. Посреди пола осталась глубокая, узкая дымящаяся щель. Огонь прожег шкуры, тростник и ударил в земляной пол. По краям щели еще догорали искры, неподалеку валялись отлетевшие оплавленные камешки, которые уже остывали. По хижине распространился сильный запах паленого волоса от шкур. Конечно, вождь израсходовал единственный заряд, оставшийся в револьвере офицера. Он вновь прицелился в голову Хендрикса.