Изгнание - Нортон Андрэ. Страница 4

Хозяин схватил торговца за рукав.

— Но кто-то в Эсе должен знать, что это за ловушка. Ты сам не знаешь, что планируют волшебницы против Пагара?

— Торговец поморщился.

— Я слышал только сплетни, от которых разумный человек засмеется.., или заплачет. Скажу вам откровенно. Сам я из Верлейна, а мы всегда занимаемся только своими делами. Разумно не вмешиваться в такие высокие материи. — Он направился к двери, но оглянулся и посмотрел на собравшихся с холмов слушателей. — Судя по тому, что я слышал о волшебницах Эсткарпа, я бы посоветовал вам покрепче запереть двери и выжидать, пока не будет сделано то, что должно быть сделано. А меня ждет дорога — удачи этому дому.

Нолар собрала выменянные продукты: соль, муку, небольшую фляжку вина, — сложила все в заплечную сумку и выскользнула в заднюю дверь, чтобы ее не заметили. Деревенские ребятишки, однако, собрались на дороге, чтобы посмотреть на караван вьючных лошадей торговца. Один мальчишка указал на Цолар и закричал в деланом страхе. Она, как обычно, не обратила внимания на хор насмешек и спокойно пошла вверх по склону.

— По предыдущему опыту Нолар знала, что что-то неладно у нее с наружностью. Люди смотрели ей в лицо и тут же отводили взгляд. И как только Нолар увидела свое лицо в начищенном котелке, она поняла, что оно отличается от лиц других. Ей говорили, что рождалась она долго и трудно; мать ее умерла во время родов; все считали, что и она не выживет. Как бы то ни было, родилась она с темно-красной полосой на лице, с блестками, как будто кто-то пролил вино и не вытер. Нолар подозревала, что люди избегают смотреть на нее по разным причинам: из отвращения, из страха, что уродство может как-то отразиться на них, и даже просто из замешательства. Все как будто считали, что если не смотреть на нее, то уродства словно и не существует. В результате Нолар всегда была одиноким ребенком, остальные дети избегали ее, не играли с ней и не общались. Отец тоже отверг ее. Он горько оплакивал смерть жены и винил в этой смерти ребенка. В пятилетнем возрасте Нолар тяжело заболела и потому избежала традиционной проверки на талант волшебницы.

Примерно в это время ее отец женился вторично на сильной женщине из народа сокольничих, которая вообще считала наличие уродливого ребенка немыслимым. И хотя сама эта женщина сбежала из деревни, в которой сокольничьи содержат своих женщин, чтобы те рожали детей, она придерживалась веры сокольничих, что слабые и больные дети не могут сохранять жизнь. Чтобы избежать столкновений, отец решил отправить Нолар подальше от взглядов своей новой жены. Нолар помнила прощальные слова своей старой няньки, доброй женщины, которая единственная говорила с ней ласково.

— Не плачь, маленькая. Тебе будет лучше в горах.

Всякий раз как отец тебя видит, он вспоминает твою мать, потому что у тебя ее походка, ее глаза и волосы.

В горах ты увидишь новых птиц и животных, будешь бродить по прекрасным лесам, будешь играть с детьми горцев. Надеюсь, они будут добрее местных, — добавила она негромко, потому что хорошо знала, что местные дети презрительно прозвали Нолар «Госпожа Умой Лицо».

И вот Нолар проделала долгий путь в редко населенные холмы и поселилась в семействе флегматичных фермеров. К несчастью, врожденное уродство Нолар отталкивало горцев даже больше, чем горожан. Может, это связано было с дурным характером Танты, местной мудрой женщины. Когда Нолар впервые встретилась с ней в деревенском магазине, Танта показала на нее своим узловатым посохом и проворчала:

— Знак зла на твоем лице: прочь от честных людей!

Обиженная этими словами, Нолар отказалась от своего обычного вежливого молчания и выпалила:

— Я не более зла, чем ты! Не моя вина, что я так выгляжу! — Танта повернулась к ней спиной, и вместе с ней от девочки отвернулись все остальные.

Нолар быстро научилась прикрывать шарфом лицо, насколько это возможно. Как ни старалась она держаться дружелюбно, ее всегда отгоняли и отвергали. Она много и напряженно работала на ферме, но ее редко благодарили или хвалили. Тяжелые месяцы растянулись на годы. Когда не было работы на ферме, Нолар обычно уходила в холмы. В одном отношении ее нянька оказалась права: растения и животные гор стали друзьями Нолар. Она очень хотела больше узнать обо всех живых существах и поэтому прислушивалась к словам всех, кто хоть что-нибудь знал об этом.

После долгих размышлений Нолар даже решилась посетить Танту в ее хижине в холмах. Как она и опасалась, мудрая женщина совсем ей не обрадовалась. Нолар, запинаясь, объяснила, что хотела бы научиться пользоваться лекарственными растениями.

Танта подозрительно разглядывала ее сквозь дым, поднимающийся от низкой жаровни у двери.

— Кто тебя послал? — спросила она.

Нолар перевела дыхание.

— Никто меня не посылал. Я слышала от фермеров, что никто не знает растения лучше тебя. Я надеялась, что ты позволишь мне помочь собирать их или просто посмотреть, как ты работаешь. Я тебя не обеспокою.

Танта, казалось, ненадолго задумалась, потом решительно покачала головой.

— Нет. Я с большим трудом постигла сама эти тайны. И не отдам их чужаку, особенно тебе, с твоим знаком. Уходи и не возвращайся.

Нолар вернулась на ферму, щеки ее горели не столько от резкого северного ветра, сколько от разочарования и обиды.

Хотя соседи не очень ее приветствовали, они тем не менее разрешали ей смотреть, как лечат заболевших животных, и принимали ее робкие попытки помочь в уходе за ними. Она постепенно собирала обрывки сведений о лечении и кое-чему научилась, но все это отрывочно. Ее это не удовлетворяло.

Ей было восемь лет, когда она наткнулась — буквально — на свою единственную удачу. Она медленно шла по лесной тропе, глядя вверх в поисках зеленых листьев омелы, когда задела ногой за какую-то неровность поверхности. Нолар упала, вытянув перед собой руки. Упав на груду прошлогодней листвы и хвойных иголок, она села, потерла ушибленное колено и обнаружила причину своего падения.

Это не был, как она думала, камень не на месте, а гладкая палка, с обоих концов покрытая круглыми металлическими наконечниками. Металл потемнел от времени. Нолар заинтересовалась: она узнала устройство, которое используют ученые для переноса свитков. Она только раз видела такой футляр в доме своего отца, потому что он не был ученым и предпочитал держать свои торговые записи в конторе.