Опасные сны - Нортон Андрэ. Страница 34

Осдейв, лорд Алэй купил мастера снов десятого разряда два года назад. У него была последняя стадия кафер-лихорадки. Два дня назад он умер. Его мастер, Яхач, должна уже вернуться в Улей. По обычаю, такой мастер не работает до конца года, потому что каждый собственник или арендатор программирует мастера по своему вкусу, и ей просто необходимо отдохнуть, прежде чем программироваться снова.

Однако Фустмэм не любит праздных мозгов. Она разрешит Улью пользоваться Яхач с условием, что покупатель времени девушки согласится на любой сон и не будет давать каких-либо определенных инструкций.

Ты будешь туристом, желающим просто попробовать сон, как часть дорожных впечатлений. Таким образом, Яхач отвечает твоим целям так же, как и любая другая. Ты слышал о ней, и у тебя отличная причина просить именно ее…

Гион сделал паузу и Бар тут же задал вопрос:

— Как же я мог слышать о ней, если никогда не бывал в Ти-Кри?

— Осдейв уезжал с планеты год назад. Он посетил Милитис; там ты с ним и познакомился. Он так много рассказывал о снах, что тебя соблазнили его слова, и ты приехал в Ти-Кри.

Бар слегка нахмурился. Он не сомневался, что эта, якобы состоявшаяся встреча на Милитисе будет так документально оформлена, что он и сам в нее поверит. Но его смущало другое:

— А можем мы верить Яхач?

— Она агент… или будет им, когда вернется в Улей, — объяснил Нун. — С помощью некоторой пластической облицовки она станет Яхач; она эспер, и некоторое время подвергалась обучению снам. Мы занимались ею задолго до того, как компьютер выбрал тебя.

Бар признал, что эта неизвестная, она, рискует куда больше, чем он. Мастера снов были таковыми от природы, хотя и подвергались усиленной тренировке, чтобы добиться статуса А— или Е-мастера, готового вести любого по своим воображаемым мирам.

— Да, она одна из наших, — снова вступил Гион, — и она была свободна, когда мы встретились и как раз в таких обстоятельствах. Пять смертей, и все необъяснимые! — В первый раз тристанец высказал эмоции. — И все ведущие люди: два дипломата, инженер, недавно сделавший открытие, настолько обогатившее его, что он основал собственную исследовательскую лабораторию, и двое очень богатых людей, чья смерть во сне привела в замешательство чуть ли не всю Галактику. Кто-то мутит воду, чтобы ловить в мути рыбу.

— Может, у них было больное сердце… Я слышал, что сны действий переносятся тяжело, — намекнул Бар, хотя и сам не верил в это.

Нун фыркнул:

— Ты не получишь сна в Улье, если не представишь Фустмэм свидетельства о здоровье при первом же визите. Они могут не обращать внимания на то, что случится с владельцем мастера, но при единственной экскурсии в сон в Улье предусматривается, что такого рода вещи не происходили. И в Улье не хотят, чтобы их обвиняли в убийстве клиентов. Это разорит их бизнес.

— Однако же, случалось, — уточнил Бар. — Пять раз.

— Пять раз за один планетный год, — согласился Гион.

— Но раз произошло пять смертей, вряд ли там играли опрометчиво, — пробормотал Бар скорее себе, чем троим другим. — Я думаю, они должны были ждать властей для расследования.

— Власти планеты, — ответил Гион, — сделали все, что могли. Но они не могут закрыть улей, не могут даже проверить мастеров, потому что это стало бы роковым… А Ти-Кри живет мастерами сна. Умершие все были инопланетниками, и поэтому местные власти не слишком тревожились. К тому же, Виланд и Бивид путешествовали инкогнито и неофициально. Но, во всяком случае, власти позаботились вызвать нас, и это было с их стороны революционным шагом, потому что местные жители недовольны высокой степенью мысленных контактов. Нас предупредили, чтобы мы не появлялись там официально, и что власти не окажут нам никакой открытой помощи, если мы начнем официальное расследование.

Бар невесело усмехнулся.

— Они знают насчет нашего подсадного мастера?

— Нет! И не узнают. Улей имеет монополию на свою продукцию. Если станет известно, Что мастер снов может быть произведен искусственным образом, вся планета возмутится. Существование таких девушек имеет религиозное значение, и мы не рискуем вмешиваться.

— Но что делает меня таким важным, чтобы они пытались сыграть в шестой раз? — поинтересовался Бар.

— Бар Никлас собирается приобрести в собственность астероид, который состоит почти из чистого билотита, — ответил Гион.

Бар недоверчиво поднял брови:

— И такая вещь есть?

— Да, она существует. Он под охраной Патруля. Сейчас все права на него записаны на твое имя. У тебя почти нет родных… и, — Гион сделал паузу, как бы желая подчеркнуть то, что собирается сказать. — к одному из твоих партнеров по «Предприятиям Никласа» уже подъезжали… очень осторожно, но с достаточной серьезностью, чтобы выяснить, будет ли астероид в случае твоей смерти включен в твое общее состояние. Я не сомневаюсь, что уже написано — возможно, не на Ти-Кри, поскольку это было бы слишком заметно — завещание, готовое повернуть это состояние на любого, кто бы ни домогался твоей жизни.

— Ловко это вы приладили меня под молот, — нахмурился Бар. — Итак, я — отличная приманка для убийцы. Ладно, когда я должен добровольно лечь, готовый и ожидающий, на алтарь Улья?

— Тебя проинструктируют еще раз, — сказал Гион. — Потом ты полетишь в Ти-Кри на собственном космическом крейсере. Там ты постараешься быть очень заметным, как человек с громадным состоянием, ищущий необычного. Я думаю, не будет затруднений в том, чтобы тебя хорошо встретили в Улье, и тогда ты попросишь Яхач…

— И вправду в прекрасный мир смерти, — заключил Бар. — Благодарю вас всех за это замечательное назначение. И помяну вас в своих снах!

Глава вторая

Ее скрывало тускло-серое платье-мешок, а волосы были острижены так коротко, что их длина была меньше половины пальца — для того, чтобы шлем для сна плотнее прилегал к голове. Легкое тело, соскользнувшее с привезшего ею паланкина, могло быть любого возраста — и от ранне-юношеского до пожилого. Лицо ее ничего не выражало, и она двигалась как во сне. Стражница распахнула дверь и девушка вошла в тихую, занавешенную тайну Улья.

Когда она шла по центральному холлу, ее глаза пристально смотрели в одну точку, но внутренне она замечала и узнавала то, чего никогда не видела, но что было укоренено в ней интенсивным мысленным инструктажом.. Теперь она была не Ледия ганголы, а Яхач, А-Мастер десятого разряда. Чуть более двух лет назад она оставила Улей и теперь вернулась в него. К счастью, удалось войти в мозг Мастера так глубоко, что дублирующей было знакомо все, что она видела, и она хорошо знала ритуал возвращения.

Яхач повернула к двери направо и бесстрастно остановилась, ожидая, чтобы проверяющий луч доложил о ней. Когда барьер расщепился, она вошла.

Комната была маленькая, содержавшая всего два стула — не шезлонги, а архаические стулья с жесткими сиденьями. Похоже, что Фустмэм не собиралась создавать удобства для тех, кто хотел его видеть. Между стульями стоял контроль памяти, легко доступный правительнице Улья. На одной стене был пустой экран. На одном из стульев сидела сама Фустмэм, ожидавшая появление Яхач. Она не поздоровалась с Мастером вслух, а только подняла руку, показывая, что Мастер может сесть на второй стул.

— Ты не торопилась придти, — заметила Фустмэм. — Твой лорд умер четыре дня назад.

Она говорила монотонно. Если ее слова и означали вопрос, то вопросительной интонации они не имели. Если же они содержали упрек, то и об этом можно было только догадываться.

— Меня не отпускал наследник моего лорда до тех пор, пока я не получила видеопослание. — В голосе Яхач тоже не было сколько-нибудь выразительного акцента. Руки ее вяло лежали на коленях. Она сидела, как человек, всю жизнь бывший под приказом.

— Правильно. Улей должен был напомнить лорду Улфу, что наш контракт относится только к его предшественнику. Его нежелание отпускать тебя отмечено должным образом в записях. Может быть, он рассчитывал поторговаться… из-за твоего разряда и того удовлетворения, какое получал твой лорд от твоих снов. Но мы не торгуемся. И ты вернулась. Записи твоих снов внесены в архив. В настоящее время ты в бездеятельном состоянии. Лорд Осдейв требовал многого; возможно тебе даже надо было бы подвергнуться стиранию памяти. — В глазах Фустмэм теперь мелькнула тень каких-то эмоций.