Разум на торги - Нортон Андрэ. Страница 46

Раэль Кофорт на “Северной звезде” глубоко вздохнула и тут же ощутила чувство вины. Она глядела на пар от своего дыхания, расходящийся вокруг кустов помидоров с корнями в воздухе. Но здесь, в гидропонном отсеке, ее углекислый газ по крайней мере быстро утилизуется, и растения преобразуют его в кислород. Проблема в том, что в других местах корабля это происходит гораздо дольше. Аварийные вентиляторы не справлялись — Торговцы “Ариадны” явно были привычны к более высокому уровню двуокиси углерода.

Они также были привычны и к более низкой температуре: на таком расстоянии от солнца и при отключенных машинах “Северная звезда” неуклонно остывала. Кости соорудил кое-какие нагревательные элементы, но использовать их можно было лишь в самых удаленных точках орбиты.

И потому Раэль и вся остальная команда почти все время жили теперь в гидропонной лаборатории, делая только вылазки для работы, с которых высокий уровень углекислого газа и холод загоняли их обратно в гидропонный отсек.

Она поправила терминал данных у себя на коленях, ощутив при этом движении легкую головную боль. Так всегда бывало здесь, в джунглях в центре корабля. В остальных местах по мере нарастания уровня двуокиси углерода росла и головная боль, сопровождающаяся забытьем и учащением дыхания. Она предупредила всех, чего следует ждать при отключении энергии, и хотя никто не жаловался, она знала, что остальные страдают от тех же симптомов не меньше ее.

Помогало наличие работы, которую надо делать. Она пробегала данные планетарных наблюдений;

Джеллико и Йа ей помогали. Ее терминал данных был подключен к корабельному компьютеру с помощью дистанционной низкоэнергетической инфракрасной связи. Очень низкая потребляемая мощность компьютеров, находящихся глубоко внутри корабля, как и лаборатория гидропоники, не давала возможности их обнаружить. Медицинское образование Раэль ставило перед ней вопрос: каково воздействие высочайших уровней электромагнитных полей Геспериды-4 на экипаж “Королевы Солнца”? — а это наводило на мысль построить модель системы бурь.

Работа шла медленно, и она часто перепроверяла данные, поскольку получаемые результаты казались невероятными. Но перепроверки показывали то же самое: экипаж “Королевы” в серьезной опасности. Раэль, отвлекаясь от собственного дискомфорта, думала, как действует на планете экипаж “Королевы”. И что происходит с выжившими с “Ариадны”? Вообще, они из пиратов — или нет? Но основная мысль была о том, как воздействует на людей электромагнитное поле планеты. Они там уже больше двух недель.

От ряда спальных гамаков по периметру лаборатории донесся приглушенный зевок. Раэль обернулась и увидела, что Стин Уилкокс сел и протирает глаза. Куртка его сбилась и вспучилась; Раэль улыбнулась, увидев, как Стин ее расстегнул и оттуда выскочила черно-белая кошка.

Кошка привычным движением оттолкнулась от переборки, пола и потолка, потом нырнула в люк, вильнув хвостом, и направилась по своим делам.

— Отлично согревает, — буркнул Уилкокс.

Раэль молча достала банку джекека и бросила ему. Кивнув в благодарность, навигатор ее поймал, щелкнул кнопкой нагрева и вскрыл банку. Отпил и закрыл глаза.

Из ранних отчетов Джеллико — они были особенно подробны — она знала, насколько холодно в ходовой рубке. Расположенная в центре корабля, с самым высоким уровнем влажности и в присутствии людей и кошек гидропонная лаборатория была самым приятным для жизни местом.

Раэль усилием воли заставила себя вернуться к работе, когда у люка снова возникло движение, и капитан вернулся из ходовой рубки с последней проверки. Поскольку корабль летел вслепую, если не считать редких и быстрых выглядываний в безопасных точках орбиты, постоянные вахты не были нужны. А если бы пираты их нашли, они все равно не успели бы разогреть двигатели достаточно быстро, чтобы уйти.

Но пока что пираты их не нашли, и они, отскакивая, как бильярдный шар, то от высокой орбиты, то от низкой, мотались вокруг планеты и лун.

Раэль уже не могла дождаться следующего подхода к планете, когда можно будет снова обновить воздух, отрегулировать хоть ненадолго температуру и сделать еще кое-какие необходимые вещи.

Она внимательно посмотрела в лицо Джеллико и не нашла ничего тревожного.

Это были очень долгие две недели — иногда во сне ей казалось, что они мечутся в этой системе вечно и никогда из нее не выйдут. Но при последней проверке Джеллико был в достаточной степени доволен сложным курсом, который они со Стином выработали и который пока потребовал лишь одной коррекции. Ее, конечно, тоже выполнили рядом с планетой, чтобы скрыть свое присутствие в электромагнитной буре.

Джеллико залез в гамак рядом с ней — она видела, как оттопыривается его куртка, и засмеялась, на этот раз вслух, когда он расстегнул куртку и оттуда высунулась вторая кошка.

Глаза Джеллико засветились юмором:

— Я это сделал приказом. Никто не выходит на дежурство в ходовую рубку, не взяв с собой кошку. С кошкой можно выдержать холод куда дольше — на самом деле это углекислый газ загнал меня обратно, а не холод.

Альфа (или Омега? Они выглядели совершенно одинаково.) спрыгнула с койки, громко замяукала и исчезла в люке.

— Как идет твоя работа? — спросил Джеллико. Не формулируемая никем вслух потребность общаться была вызвана необходимостью чем-то занять бесконечное время. Она могла ответить двумя-тремя словами, но вместо этого стала рассказывать:

— Танг мне помогал. Он соорудил для меня несколько изящных матриц, чтобы компенсировать низкое напряжение. В модели, которую я строю, учитывается солнечная энергия, циклы солнечной активности, вулканическая деятельность, океанские течения и все остальное.

— По данным от спутников наблюдения? — спросил капитан.

— Танг прочел самые свежие данные во время нашего последнего включения питания, — ответила она, кивнув. — Захватывающая картина, если не пугающая. У меня есть мысль, что среди научной общественности эти данные вызовут значительный интерес.

— Что должно принести нам значительную прибыль, — сказал Джеллико. — Что ж, мы ее заработали.