Рог Юона - Нортон Андрэ. Страница 6

Вскочив на ноги, оба отшвырнули бесполезные копья и выхватили мечи. Граф настолько рассвирепел от своего падения, что бросился на противника, не думая об осторожности настолько, что отбросил щит, намереваясь нанести мощнейший удар мечом обоими руками.

Юон же прикрылся щитом, который и принял на себя удар Эмери. Лезвие, выкованное в раскаленной кузнице, было настолько тяжело, что граф не сумел поспешно отскочить назад. И тогда Юон нанес ответный удар, угодив графу точно туда, где шея крепится к плечам. Против такого удара крепкие доспехи графа послужили ему не больше, чем шелковая накидка. Его разукрашенный роскошными перьями шлем слетел с головы, которая покатилась по пыльной земле и застыла неподалеку от подножия королевского кресла.

Вокруг раздались изумленные крики, ибо ни один человек не верил, что Юону удастся справиться с Эмери. А коварное сердце короля подскочило в груди, поскольку он понимал, что если Юон не умер в поединке, то он как можно скорее должен умереть ради Франции. Ведь Эмери испустил дух, так и не успев сделать честное признание. И тогда герольды провозгласили королевскую волю.

Когда был зачитан суровый указ об изгнании, все лорды, обступившие королевский трон, начали возражать, и громче всех протестовал герцог Неймс.

— Ваше величество, — произнес он, — разве не безутешное горе вынудило вас отдать сей суровый приказ? Ведь этот юноша доказал в сражении в свою правоту, и Судьею его был Господь Бог. Он сказал вам истинную правду. Если он убил принца Чариота нечаянно, его нельзя считать убийцей. Прошу вас, накажите его не столь сурово, что он всю оставшуюся жизнь будет пребывать за тридевять земель от своей любимой родины!

Несмотря на непрекращающийся гнев к Юону, Карл Великий понимал, что его лорды открыто протестуют против его решения в этом вопросе. Поэтому он очень спокойно ответил Неймсу:

— Это правда, что Юон совершил огромное зло, отняв у старого короля его любимого сына, а у Франции — ее будущего короля. Но также правда и то, что сам Господь Бог даровал этому юноше победу в поединке. Посему, чтобы не быть с ним столь суровым, я возложу на Юона трудную задачу, то есть поступлю с ним, следуя старинным рыцарским обычаям. И он не вернется во Францию, пока удачно не справиться с этой задачей, ведь в противном случае он примет позорную смерть. Что ты на это скажешь, герцог Неймс?

Неймс, понимая, что больше ничего не сможет сделать на благо Юона, согласно кивнул.

— А теперь слушайте все, какая задача предстоит Юону Бордосскому, — промолвил громко король. — Приказываю ему отправиться из Франции в очень хорошо укрепленный город сарацинов Вавилон. Там он должен явиться ко Двору эмира Гаудиса, управляющего этим городом. Юон должен вырвать из бороды Гаудиса клок волос, изо рта его — вытащить пять зубов. А главному гостю Гаудиса в присутствии всего окружения эмира отрубить голову. Мне он должен привезти эти волоски и зубы. Кроме того, он должен поцеловать дочь Гаудиса на глазах у всего Двора эмира.

Когда Юон слушал о том, что ему предстоит выполнить, сердце его обливалось кровью, ибо он понял, что больше не жилец, и даже, имей он в помощниках самого Господа, ему не удастся остаться в живых после подобных деяний. И вот что он сказал королю и благородным лордам:

— Ваше величество, вы отправляете на верную смерть того, кто желал бы служить вам верой и правдой всю свою жизнь. Может быть, когда-нибудь потом, наши потомки рассудят нас.

Больше он не проронил ни слова, а отправился к постели Жерара и передал в его владение Бордо и остальные земли. Преисполненный безутешной печали, он попрощался с братом, отобрал себя в сопровождение лучших рыцарей и оруженосцев и отправился в путь, дабы выполнить волю короля.

Глава 7. Как Юон убежал из Франции, а Жерар управлял Бордо

И с сердцем, исполненным печалью, Юон нанял судно, и вместе со своими людьми поплыл к древним землям Италии, где они, наконец, добрались до города Рима, расположенного в самом центре мира. И там молодой герцог попросил аудиенцию у Папы. И когда его святейшество удостоил его чести принять его, он сказал:

— Давным-давно твой отец тоже приходил ко мне, а теперь я счастлив видеть Юона Бордосского, его сына от его плоти и крови, который пребывает в таком же добром здравии, как некогда мой старинный друг. Я слышал о тебе, сын мой, только хорошее. Ответь же мне, сын мой, что привело тебя из Франции к вратам нашего города?

И тогда Юон поведал Папе обо всех бедах, обрушившихся на него, и рассказал о невыполнимой задаче, возложенной на него Карлом Великим. Полный печали, он сказал, что понимает, что отправляется прямо за своей погибелью. Но как только эти слова сорвались с его губ, его святейшество остановил его взмахом руки и ласково молвил следующее:

— Сын мой, ты же знаешь, что, как говорил Наш Господь Бог, что для того, кто истинно верит в Него, не существует ничего невозможного. Так ступай же смело вперед с верой, что ты победишь, даже если против тебя выступят все ужасающие силы этих негодных язычников.

И от этих слов сердце юноши избавилось от тяжкого груза, и теперь он чувствовал себя, как человек, освободившийся от тяжелых цепей. Затем его святейшество посоветовал Юону отыскать герцога Гарайна, приходившегося герцогу Севину родственником и ныне обитающего во владении Сент-Омар. И Юон сделал так, как наказал ему Папа, и отыскал этого немало знаменитого рыцаря, также хорошо известного во всем христианском мире.

Герцог Гарайн принял молодого человека с распростертыми объятьями, крепко прижал его к груди и объявил своим сыном и наследником, ибо своих детей никогда не имел. Потому что, как он объяснил Юону, он очень похож на своего отца в юности, а герцог Севин приходился ему братом. Таким образом, Юон встретил своего дядю, от которого принял очень много ласки и доброжелательства.

Когда для Юона и его спутников настал час отплыть к сарацинским землям, герцог Гарайн призвал к себе жену и сказал:

— Присмотри, жена моя, за всем, что делается в нашем герцогстве, ибо я решил пуститься в путь с моим племянником, чтобы ему не пришлось встретиться с великими опасностями в одиночку.

Его супруга глубоко опечалилась, а потом промолвила мужу:

— Мой благородный муж, я очень сильно боюсь того, что ты покидаешь меня, ибо в последних снах мне снились сплошные несчастья. Поэтому я думаю, что если ты уедешь, я больше никогда не увижу твоего любимого лица. Но если такова твоя воля, то я больше ничего не скажу. Я выполню все, что ты пожелаешь, и буду управлять твоим герцогством до твоего возвращения.

И, сказав так, она отвела в сторону Юона и попросила его как следует присматривать за ее мужем, чтобы ему не причинили вреда, ибо она горячо любила герцога Гарайна. Юон поклялся на кресте, что сделает все, о чем она попросила его, и сделает все, что от него зависит, чтобы его дядя остался цел и невредим в этом опасном путешествии.

Но когда Гарайн с Юоном выезжали из владения Сент-Омар, она все еще безутешно рыдала, закрывая свое заплаканное лицо длинными рукавами своего платья.

Тем временем, когда Юон преодолел половину пути, его брат Жерар оправился от раны, нанесенной ему принцем Чариотом, встал с постели и отправился домой в Бордо. Герцогиня Эклис постоянно держала на башне наблюдателя, и когда тот заметил флажки на пиках людей из свиты Жерара, то тотчас же разнес радостное известие по всей крепости. Весь народ быстро высыпал во двор, чтобы встретить своих возвратившихся хозяев.

Но когда герцогиня спустилась во двор и увидела, что Жерар один, она сложила руки на груди, словно ее пронзил роковой меч, и горестно вскричала:

— Где же твой брат? Почему ты приехал один?

И Жерару пришлось поведать матери всю историю. Узнав о случившемся, герцогиня издала пронзительный крик, и все содрогнулись от горя. После чего несчастная женщина упала без чувств на булыжную мостовую.

Служанки поспешно отнесли ее в покои, но она больше никогда уже не заговорила, ибо сердце ее разорвалось от боли. И она отправилась в Рай к своему супругу.