Стража Колдовского мира - Нортон Андрэ. Страница 6

Дестри попыталась разорвать пелену навязчивого страха. Где она — в царстве Тьмы? Она пыталась учуять запах, ощутить присутствие зла. Но ничего такого не было — только растерянность, испуг, боль…

Грук! Это имя возникло из ниоткуда. Вот она где… Грук! В этот миг ей всё стало ясно, она попыталась разорвать оковы. Вот, значит, куда её послала Госпожа. Она — она и есть это чудище, за которым охотятся.

Но это не зверь. Он думает, он отчаянно пытается узнать, что с ним произошло. Он не имеет ничего общего со злом, идущим с севера. Ему покровительствует сострадающая Госпожа. Значит, снова проклятые врата вырвали откуда-то очередную жертву, и несчастного загонят и убьют, если она не вмешается!

Глаза Дестри распахнулись. Она поднялась с ложа, немного замешкалась, чтобы сложить покрывало по старым швам и достать из шкафа во внешнем покое своё платье для лесных походов. Не юбки, которые она носит, чтобы не раздражать людей в долине, а брюки, рубашку, безрукавку с необычными серебряными застёжками, прочные сапоги, годные на все случаи жизни. Ещё там был пояс с кинжалом и маленьким кошельком. И наконец, она вытащила из глубины ящика заплечный мешок, который был у неё всегда наготове для лесных походов. Она проверила, на месте ли мази и травы для лечения ран.

Дестри не сомневалась в том, что она найдёт Грука, ибо этот бедняга, пришелец из другого мира, — отныне её подопечный. Откуда-то из кустов выскочил Вождь и побежал в сторону леса, но не тем путём, каким поехали охотники. Дестри напрягла слух, но ничего не услышала. Интересно, как глубоко они забрались в лес.

Грук! Она послала мысленный призыв. Но он не мог дойти до цели, потому что она не знала, как выглядит Грук, ей передались только его чувства. Возможно, охота уже началась.

Вождь, видимо, отлично знал, в каком направлении вести поиск. За отсутствием лучшего проводника Дестри пришлось приноравливаться к прыжкам огромной кошки.

Вот, вот — она уже слышит!

По шуму охоты можно было догадаться, что Грука уже обнаружили. Она побежала быстрее. Не дать им убить чужака! Он не по собственной воле оказался здесь. Да, он убил овцу — но это от голода. Он убил собаку, но та на него набросилась. Любой из охотников сделал бы то же самое на его месте.

Дестри выбежала на прогалину. Здесь раньше случился лесной пожар, зажжённый молнией. На прогалине торчали только пни, да кое-где зеленела молодая травка. Ещё там высился большой камень. Вокруг него и происходила схватка.

На земле валялись три мёртвых пса, а четвёртый уползал, жалобно скуля. Спиной к камню, пригнувшись, стояло чудовище. Ростом оно было выше любого человека, когда-либо виденного Дестри. Все тело его покрывала курчавая жёсткая чёрная шерсть. Но голова, по человеческим стандартам, была хороших пропорций, а в зелёных глазах светился ум. Одну руку он неловко обмотал листьями, растрёпанными и наполовину сорванными.

Талию, очень тонкую в сравнении с мощными плечами, стягивал широкий пояс, по которому при каждом повороте тела пробегали искры.

Почему Фосс или кто-нибудь другой из лучников ещё не подстрелил его, Дестри не знала. Может быть, по милости Госпожи? Она крикнула, и громкое эхо отозвалось на её призыв.

— Стойте!

Вслед за Вождём она бросилась вперёд. Охотники повернулись, но голова Фосса тут же откинулась — он изготовился пустить стрелу.

— Он не из Тёмных! — крикнула Дестри, задыхаясь от бега.

Она растолкала мужчин и встала между ними и странным созданием.

Лицо Фосса не изменило выражения.

— Отойди, Голос. Мы тебе многим обязаны, но чудище нам ни к чему.

— Да говорю же я вам! — ей наконец удалось совладать с голосом. — Рука Госпожи простёрта над ним. — Для большей убедительности она протянула руку назад, туда, где Грук еле стоял, прислонившись к камню. Пальцы её коснулись странного на ощупь меха.

— Эта тварь убивает. Ты на свою голову его защищаешь, Голос. Коль тебе дорого, чтобы тебя или твою Госпожу тут слушали, отойди.

Ей удалось уловить тень сомнения лишь на нескольких лицах. Они все здесь заодно. Но она знает свой долг. Дестри глубоко вдохнула, пытаясь найти слова, которые поколебали бы их решимость.

Внезапно произошло неожиданное. Огромная мохнатая лапа рывком ухватила её. Она уловила незнакомый запах чужой плоти, усиленный страхом. Но это продолжалось лишь краткий миг…

Налетел бешеный порыв ветра, явно не Госпожой насланный. Дестри успела сообразить это, пока чувства ещё служили ей, и теснее прижалась к странному существу, а оно — к ней. Это была какая-то дикая неуправляемая магия.

К горлу её подступила тошнота, когда она увидела, как соломинками на ветру разлетаются человеческие тела. Весь мир, казалось, раскалывается. И к этому тоже Госпожа не причастна, нет. Да и Грук, она уверена, не имеет к этому отношения. Врата — неужели врата, которые выбросили сюда этого отверженного, взбесились так же, как тогда, в порту Мёртвых кораблей? Нет, этот колдовской порыв — начало чего-то нового, ещё дотоле невиданного. Наверное, эту уверенность вселяет в неё Госпожа, прорвавшись сквозь оглушающую пелену непонятной магии.

Всё кончилось. Дестри смутно видела, как охотники помогают друг другу подняться на ноги. Один из них поднимает раненую собаку, они поворачиваются и уходят, как будто Дестри и тот, за кем они охотились, не существуют более.

Глава 1

Сборище в городе Эс

Город был древний, даже самой буйной фантазии не дано представить, что его когда-то не существовало — он есть и был всегда. Никто не задумывался о временах, когда город был молод: самые камни его, стёртые, дышащие стариной, вызывали почтение. Все знали, что для возведения города, от пятиугольной крепости в самом сердце его и до крошечного домишки, который жался к ней и другим себе подобным в поисках защиты, призывали Силу. Он был и пребудет вечно.

Но вот, впервые за долгие годы, в городе началось нечто непонятное его мирным обитателям. Некоторые районы Эса, до того тихо дремавшие, пока одно поколение сменяло другое, вдруг оживились. Все больше усталых путников прибывало в город по дорогам, ведущим к четырём городским воротам.

А время было не праздничное. Те, что жили себе тихо-мирно год за годом, не чувствовали себя причастными к происходящему. Ремесленники остановились у дверей своих мастерских, молодые подмастерья и детишки отваживались отойти подальше. На верхних этажах приподнимались занавески на окнах, чтобы женщины и старики, обычно не покидавшие домов, могли посмотреть на любопытное зрелище — на приезжих, на их коней и одежду, на тех, кто их сопровождает.

Не слышалось приветствий, какими обычно встречают победителей. Ухо могло уловить лишь глухое бормотание да шёпот, в котором можно было изредка разобрать имя-другое. Старшие указывали младшим на отдельных всадников, и молодёжь смотрела на них с трепетным восторгом. Ибо те, что въезжали сейчас в Эс, были легендарными героями, о них рассказывали проезжие, и с трудом верилось, что видишь их собственными глазами.

Всадники ехали в молчании — никакой болтовни, только звон амуниции, фырканье боевого торгианца, перестук копыт.

Портной взволнованно потянул за рукав жену, которая спустилась в лавку.

— Вон-вон, смотри, этот из Зелёного Дола! Видишь, рога у него! А дама, что с ним, — это Дахон!

Женщина не то вздохнула, не то ахнула.

— А Паркин-то ещё говорил, она-де славится красотой — да она просто богиня!

Чужаки все прибывали. С севера шли отряды, охраняющие проходы в Ализон. Из реки, соединяющей Эс с морем, вылезали существа с гладкими телами, с перепончатыми лапами — молча оглядывались вокруг, а потом шли в город. Были здесь и салкарские капитаны, в откинутых назад просторных, подбитых мехом плащах. Их украшенные рогами или гребнями шлемы сверкали золотом, свидетельствуя о том, что они люди бывалые и удачливые.

Целых три дня продолжалось это нашествие. И только раз городские охранники отказались впустить прибывших. Они с сомнением окружили двух всадников с юга: женщину, одетую в кожу, и её явно вельможного супруга, принадлежащего к Старой Расе. Дело в том, что стражников насторожили скакуны этих двоих.