Стража Колдовского мира - Нортон Андрэ. Страница 83

Одна из запасных лошадей пронзительно заржала и заплясала, поднявшись на дыбы. Один из шаров, спустившихся на сетях, вцепился ей в гриву и запустил в горло длинные клыки, в то время, как извивавшиеся поблизости гигантские червяки со всех сторон с неожиданной быстротой стали сползаться к обречённому животному. Кайоги погнали вперёд своих лошадей, но Фирдун вернулся к бьющейся на земле лошади и поразил мечом нападавшего хищника. Из раны брызнула зеленоватая слизь, смешанная с кровью, и чудовище обмякло, как проколотый мешок.

— Беги! Они ядовиты! — крикнул Фирдуну Ивик.

Конь Фирдуна перескочил через подвернувшегося под ноги червя, и Фирдун поскакал назад Вместе с Ивиком, Эйлин и Хардином, который успел вооружиться луком, он остался в арьергарде защищать отход своих товарищей. Ивик махал им рукой, чтобы они скакали вперёд Одна из тварей, затаившихся в сетях, бросилась было на него, но Элайша подняла руку, и из её браслета сверкнул фиолетовый луч.

Чудовище лопнуло, разбрызгав по земле жидкость, которая вскипела пеной, как кислота. Ещё одна лошадь упала, и один из кайогов поскакал к ней с натянутым луком, но чуть было не свалился с седла, сброшенный поднявшейся на дыбы лошадью, которая остановилась на всём скаку, испугавшись извивающегося под копытами червяка.

С летучих сетей, крепившихся на орясинах, паукоподобные чудовища могли действовать на довольно большом расстоянии. Их союзники, выползшие из песка, сбили кайогского жеребца с ног. К счастью, всаднику удалось выбраться из-под упавшего животного, когда червь набрасывался на пронзительно ржавшего скакуна. Но даже и пеший, всадник атаковал ползучую тварь вопреки предостережению Ивика держаться подальше.

В это самое время Фирдун вихрем вклинился между ними, и, оттолкнув кайога, рубанул червя точно посередине. Он успел увернуться от наносящего удары хвоста, но тут один из пауков выбил юношу из седла. Однако судорожные взбрыкивания коня, пытавшегося освободиться, помешали чудовищу напасть, и Фирдун боковым вращающим ударом меча сумел отбросить паука, и тот расплющился об орясину, с которой ещё свисала пустая сеть.

К счастью, линия орясин не заходила слишком далеко. Похоже, летучие пауки и ползучие твари оказались неспособны разместить их поближе друг к другу. Кайоги собирали и успокаивали вьючных и запасных лошадей, когда зазвучал далёкий рёв.

На них обрушился ветер, освободивший часть летучих сетей. Но могли ли чудовища в действительности контролировать летучую снасть, по полёту понять было невозможно, однако, по крайней мере, десять воздушных мешков с пауками устремились, воспользовавшись ветром, на отряд.

Но уже за несколько мгновений до того Фирдун осознал, что они сбились в табун. Попытки уклониться от порывов бури вынудили их отойти в южном направлении. Тут, стреляя из луков, Гьюрет, Лиро и Хардин проявили мастерство и кайогов, и охотников из земель Мантий.

Однако чудовища оказались трудными мишенями. Они неслись, оседлав ветряные вихри, свивающиеся в беспорядочные узоры. К тому же мощные потоки воздуха вздымали собою песок и каменные осколки, осыпая ими тела людей и грозя повредить глаза воинов.

Путешественникам всё-таки удалось отойти от орясин, и казалось, черви не делали попыток преследовать их. Вот удачный удар снизу сбил наземь одну летучую сеть с чудовищем — и Обред испустил победный клич. Ветер ещё свирепствовал, и летучие снасти не собирались прекращать погоню.

Но внезапно прямо на пути паукоподобных чудищ ударила молния. Ударила один раз, а потом ещё и ещё. Большая часть сетей лопнула, и чудовища погибли. А потом вдруг конь Фирдуна споткнулся, и юноша упал, ударившись плечом так сильно, что меч выпал из онемевшей руки. Не слишком далеко от него приземлилась летучая сеть. По-видимому, не раненое чудовище потянулось к юноше. Конь быстро погружался в зыбучий песок. Фирдун остановился и попытался достать меч, и внезапно к нему вернулось его здравомыслие. Защиты… Что защитило бы от подобного чудовища?

Грифониец никогда не сталкивался с необходимостью поспешного произнесения заклинаний, но его полуодурманенный мозг оказался способен отыскать необходимые слова, — и он выкрикнул их.

Молнии все ещё поражали летучие сети, но уже не приближались к нему, и у него создалось чувство, что они смертельны сами по себе, как для человека, так и для тварей, которых они убивали.

Чудовище, уже прыгнувшее на жертву, в самой середине прыжка вдруг ударилось о щит, вызванный заклинаньем воина. Царапая неожиданно материализовавшийся в воздухе защитный покров, оно грянулось оземь и было раздавлено. Фирдун медленно опустил голову. Отчего он не использовал свой дар, когда летучие сети только появились? Он приготовился к битве словно воин Долин, а не как человек, наделённый даром.

И юноша взмахнул правой рукой, ещё немного затёкшей после падения, и неловко сложил пальцы в символы, такие же естественные для него, как вдох и выдох. Он старался сражаться как ученик с небольшим даром. Он словно стоял на страже, воздерживаясь от применения полной своей силы, кроме тех мгновений, когда вдруг высвобождал полную мощь дара.

Всплески молний отходили все дальше, слабели. И тут он понял, что его, Фирдуна, вынудили встать на колени. Могучая рука с неба прижала его, словно он являлся чем-то хрупким и слабым — да так оно, в данный момент, и было! Нечто изнуряло его, давило на память. Он не мог вспомнить ни подобающего жеста, ни слова, а ведь всё это чрезвычайно много значило для него, так же, как и собственное имя.

А потом возник страх, но не тот, что так естественно рождается в битве, но тот, который, скорее, представлял собою какую-то опустошённость! Воин и приграничный страж, Фирдун превозмог плач, но все его тело затряслось. Он не мог двигаться, будто и в самом деле попал в одну из несущихся по ветру летучих сетей.

Эта судорога грубого страха оказалась хуже открытой раны, потому что проникала гораздо глубже и оставляла в нём зыбкое Ничто. Ничто — нет! Он был Фирдун, грифониец! И он стал цепляться за мысленный образ Грифона.

Ландсил, один из Великих, кто однажды вставал против всемогущей Тьмы, и побеждал! Ландсил! И не на беспорядке слов Силы, последовательность которых он пытался удержать, — нет, Фирдун теперь сосредоточился на одном только этом имени, он держался за него, как за единственную безопасную вещь в настоящем мире.

Давящая рука… Её больше не существовало! Теперь он слышал биенье летучих крыл. И поднявшаяся вдруг буря изгнала то, что поймало его в ловушку. От дара Ландсила — его мощь, и Грифон вновь вернул родичу этот дар!

Фирдун вскочил на ноги. Летучие сети больше не падали с неба. Даже молнии теперь исчезли. Пауки в небе задрожали, ибо порыв ветра, который послал их в погоню, стих — он был мёртв!

Принесённые ветром летучие сети опустились на чистую от тварей почву. Фирдун поднял голову. Юноша не ожидал, что Ивик высвободит в нём столько, и что только сейчас он обретёт полную силу. Воздух меж ним и летучими сетями странно замерцал. Воин ощущал нечто большее, чем леденящий холод. Это походило на блеск инея на уже привядшей траве. Ни движения, ни ветерка, ни чудовищ из летучих сетей. Сами сети стали кристаллами, блистающими на солнце, которое теперь сияло сквозь туман над головой. Фирдун подобрал меч, дважды погрузил его в рыхлую землю, очищая лезвие от ядовитой сукровицы убитого червя, и вложил в ножны. Обернувшись, он посмотрел на прочих. Эйлин стояла на коленях подле тела в пурпурной одежде. Элайша отравлена ядом? Он не сомневался, что летучие сети уже были повергнуты, когда он невольно остановился. Ивик опустился на колени рядом с Элайшей, только с другой стороны. Кайоги принудили животных собраться в подобие строя, но Хардин стоял немного поодаль, глядя на подходившего к нему Фирдуна, словно видел перед собою адепта. Одной рукой он прикрывал рот.

Когда Фирдун двинулся вперёд, юный княжич вышел из оцепенения.

— Джаката! — сказал он. — Он употребил всю свою Силу, и это не сработало! — рука Хардина поднялась в воинском приветствии. — Господин, они говорили о роде Грифона в Гарт-Хауэлле, и Джаката смеялся. Я думаю, сейчас он испытывает другие чувства!