Золотой Триллиум - Нортон Андрэ. Страница 23

Первая нагнулась над картой, и ее палец провел черту, которая вела с запада к точке, обозначавшей остров Саль.

— Вот, — сказала она.

Джеган напряженно следил за движением ее пальца, а когда она опустила руку, прижал к карте собственный палец.

— Да, оно движется так. Башня в самой середине. Если оно не свернет, то углубится в край скритеков.

— Прежде чем оно распространится дальше, — сказала Кадия, — нам необходимо узнать больше. Раз твоя Сила, ведунья, не способна ясно показать, с чем мы должны бороться, нужно посмотреть своими глазами. Нельзя сражаться с врагом, не зная, что он такое и каким оружием располагает. Нам следует отправиться к башне Саль.

Она отогнала мысли о том, что им показала Салин, и сосредоточилась на другом образе — образе меча во всей его силе, когда он запылал разрушительной мощью. Как знать, не сумеет ли она покончить с этим Злом, кем бы или чем бы оно ни было, когда встретится с ним?

Первая потерла пальцем край карты.

— Силы, королевская дочь, иной раз удается измерить, только когда уже поздно. Мы знаем одно: что знаем слишком мало. У тебя есть защита, только твоя. Если ты решила, да будет так.

Кадия крепко сжала меч. Что же, она сама предложила, так сожалеть ли, что ее предложение приняли? И правда, подумала она, куда лучше проследить эту ползучую смерть до ее источника, чем наблюдать в чаше, как она убивает, и ничего не знать о ней кроме того, что она губит все живое. Девушка обратилась к Джегану:

— Товарищ по щиту, ты пойдешь?

— Пророчица, дело это наше! Но тут Кадии пришла в голову еще одна мысль.

— Да, наше! — она посмотрела на Первую. — Большой отряд легко обнаружить. Если Джеган будет выбирать путь и нас будет только двое, есть больше надежды узнать самим и остаться незамеченными.

— И нас с внуком двое, королевская дочь, — Салин подняла голову и посмотрела через карту на Кадию. — Поистине это тоже мое дело, и я связана клятвой. Мы отправимся вчетвером.

Кадия хотела тут же возразить, но почему-то не смогла выговорить ни слова. В этой ведунье чувствовалась та же властность, что и в Первой. И она не привыкла к тому, чтобы с ней спорили.

Муссон почти истощил свое бешенство. Когда они вновь сели в лодку (более просторную и крепкую, чем та, на которой приплыли Салин и ее внук), с неба уже не рушилась вода, заставляя все время быть настороже и без конца работать черпаком. Селение снабдило их самой лучшей своей провизией. К тому же погода теперь позволяла находить пищу на земле, а вернее, в воде, так как Смайл, внук Салин, оказался искусным рыболовом. Кадия, которая уже давно научилась стойко переносить все тяготы пути, безропотно съедала свою порцию сырой рыбы.

Каждый вечер, когда они останавливались на ночлег, отыскав подходящий островочек, Салин доставала свою чашу. Однако ей уже не удавалось получить ясных картин, как прежде в селении на сваях. Да, на поверхности возникали тени, но они не слагались в четкий образ. Дважды они с Кадией пытались установить связь с Харамис, но не видели ничего, кроме клубящегося тумана.

Наконец Джеган направил лодку не к островку, а к берегу» где виднелись остатки развалин — несколько нагроможденных друг на друга камней. Ему удалось поразить копьем перлига, который проснулся от сезонной спячки, а у камней Смайл нашел почти сухой мох, так что его маслянистые стебли и крохотные веточки дали достаточно жару, чтобы хотя бы опалить тушу добычи.

— Отсюда, — объявил охотник, — мы пойдем пешком. Здесь проходят остатки древней дороги, хотя путь нам все равно надо будет нащупывать.

При утреннем свете, уже не таком сумрачно-сером, они со Смайлом втащили лодку повыше на берег, закрепили и завалили хворостом. Кадия разложила припасы по трем мешкам, так как, решила она, Салин потребуются все ее силы, чтобы, опираясь на посох, брести по неровной земле.

Внимательно высматривая — нет ли где желтых пятен, они шли медленно. Местами ливни смыли наносную почву, и Кадия увидела каменные плиты, которыми, очевидно, была вымощена древняя дорога. Она радовалась, что тут можно было ускорить шаги, не боясь провалиться в глубокую грязь.

Они вышли на широкое открытое пространство, где камни древней дороги обнажились на большом протяжении.

— Берегись! — подал мысленный сигнал Джеган, и Кадия тотчас взяла копье на изготовку, а Смайл сжал в руке духовую трубку.

Тут Кадию поразила волна такой страшной мысленной боли, что девушка еле устояла на ногах. Она услышала, как Салин застонала. Женщина-уйзгу упала на колени, сжав виски ладонями.

Из кустов в дальнем конце поляны, подрагивая, выползала рыхлая желтая масса. Отростками, словно руками, она цеплялась за неровности почвы и медленно подтягивалась вперед.

Ветер дул к ним от нее, и Кадия сглотнула тошнотворный комок в горле от гнилостного смрада. Ей было все труднее противостоять безумному нескончаемому приступу боли у нее в голове.

— Нет! Не приближайтесь к этому! — крикнула Салин и схватила за руку Кадию, шагнувшую было вперед.

Смайл поднес трубку ко рту, тщательно прицелился, и дротик впился в маленькую голову, высовывающуюся из раздувшейся массы. «Желтая смерть» содрогнулась, судорожно заерзала по камням и подалась назад.

И Кадия в ужасе увидела, что из желтой бесформенной массы торчит пораженная дротиком голова оддлинга.

— «Желтая смерть», — юное лицо Смайл а было испуганным. Салин схватила его за руку и потянула к себе.

— Не подходи к нему. Надо выбрать другую дорогу. Это желтое слишком опасно.

Как ни пугал ее мертвец, Кадия заставила себя не трусить. Ей необходимо было узнать как можно больше про этот ужас. Переложив копье в левую руку, она вынула меч из ножен и подняла его так, чтобы глаза были обращены к обезображенному телу.

Девушка отважно сделала шаг вперед, потом еще один. Сумрачный свет дня прорезала огненная струя. Все три глаза полностью открылись, и словно сплетение трех сверкающих лучей ударило в труп оддлинга, обволакиваемого желтой массой.

Вспышка пронзительно-синего света почти ослепила Кадию. Затем пронеслась волна Зловония, а на обнаженной каменной плите остался только дымящийся желтый след. Враг отступил на два десятка шагов.

Чьи-то пальцы ухватились за пояс Кадии. Цепляясь за нее, Салин поднялась с земли.

— Высвободи Силу, королевская дочь, очисть наш край!

Кадия пошатнулась — так тяжело опиралась на нее немощная уйзгу. Она все еще держала меч перед собой, но теперь рукоять нагибалась к земле. Словно непомерный груз тянул вниз ее руку, Кадия испытывала слабость, будто эта бешеная вспышка пламени истощила ее силы.

Джеган осторожно направился к останкам оддлинга, но остановился на порядочном расстоянии от них. Кадия увидела то же, что и он: стена кустов на глазах засыхала, принимая отвратительный желтовато-белесый цвет. Видимо, ползущий заражал все, к чему ни прикасался.

Зараза распространялась с ужасающей быстротой. Кадия подумала, что желтизна, может быть, старается замкнуть кольцо вокруг них, четверых.

С большим трудом она снова подняла меч и, нацелив на засыхающие кусты, на пораженные гнилью лианы, всей силой воли призвала его к жизни.

И вновь вспышка. На этот раз у нее возникло ощущение, что огонь высасывает ее последние силы, питаясь ими.

На этот раз дело не ограничилось одним большим взрывом — на ветках и петлях лиан мелкие вспышки следовали одна за другой, открывая перед ними проход.

Кадия старалась удержаться на ногах, старалась держать меч неподвижно, но больше не сумела извлечь из него ничего. Свет померк и угас. Три глаза опять закрылись, и Кадия рухнула на колени, совсем измученная. Джеган мгновенно подбежал к ней.

— Пророчица!

— Я… я больше не могу… — кое-как выговорила она задыхаясь, точно после долгого бега, руки беспомощно опустились, и обломанный конец меча звонко ударился о камень.

Чья-то рука обвила ее плечи.

— Смайл! Питье предвидящих!

Нетерпеливый приказ прозвучал и в мозгу девушки. Поддерживала ее теперь Салин, как перед этим она поддерживала ведунью. Юноша-уйзгу сбросил с плеч мешок, достал закупоренный бурдюк и вытащил пробку. В еще не рассеявшийся смрад влился новый запах — чистый аромат целебных трав. Кадия сделала глоток.