Дорога - Олди Генри Лайон. Страница 34

– Здравствуйте, – сказал череп.

– Здравствуйте, – машинально ответил Арсен и закашлялся.

– Здрасьте, – пискнул вежливый Виталька и, подумав, добавил, – дядя…

– Добро пожаловать в Отросток, люди энд джентльмены, – похоже, череп был эрудированный, языки знавал…

Только сейчас я заметил, что череп выглядит несколько деформированным, не совсем человеческим – и не только потому, что редко попадаются люди с черепами четырех метров в диаметре. Необычные костные наросты под скулами, острые ребра основания, шишка на темени…

– Что еще за Отросток? И вообще, ты кто такой?!

Наверное, мой вопрос прозвучал донельзя глупо.

– Разрешите представиться. Я – Атмосферный Череп. Порождение Природы и Отростка, – ответил череп, проигнорировав первый вопрос.

Я уже начал привыкать к болтливой галлюцинации, и поэтому нахально поинтересовался:

– Ну, и чего тебе от нас надо?

– Время ответов еще не пришло, – философски констатировал Атмосферный Череп, – но, я полагаю, мы еще свидимся, и, возможно, я смогу быть вам полезен.

– Сомневаюсь, – пробурчал с заднего сиденья еще не вполне пришедший в себя Арсен.

Череп снова проигнорировал реплику.

– Счастливого пути, – проскрипел он.

Основание черепа поползло вверх, выворачивая пласты сухого дерна… Череп приподнялся над землей, подарив нам на прощанье свою обаятельную улыбку, и медленно растворился в воздухе.

Я перевел взгляд на шоссе. Асфальт перед нами был совершенно цел, и лишь слегка попахивало серой.

– Массовая галлюцинация, – постарался произнести я как можно беззаботнее, оборачиваясь к жене и к Арсену. Нина все еще находилась в шоке, но Арсен уже пришел в себя и тут же попытался выдвинуть собственную версию.

– Или атмосферная линза, – заявил он. Впрочем, особой уверенности в его голосе не было.

– Никакая не линза, – безапелляционно оборвал его Виталька, – а самый настоящий Атмосферный Череп!

Он весь прямо сиял от удовольствия, с которым произносил эти слова: "Атмосферный Череп"!

– Не спорь с дядей Арсеном! – одернула его Нина.

– Хорошо-хорошо… – попытался найти я компромиссный вариант. – Главное, что он нам всем привиделся. Нина, с тобой все в порядке?

Я перегнулся через спинку и взял ее за руку.

– Не знаю, – ответила Нина. – Кажется, все… А вы что, тоже видели… это?

Несмотря на странность вопроса, мы дружно закивали головами, как китайские болванчики.

– Но… но ведь оно нам просто привиделось, правда?!

– Разумеется! – заявил я бодро и фальшиво, похлопывая Нину по руке. – Еще как привиделось!

– Конечно, мама, – присоединился ко мне Виталька, – конечно, привиделось… Это было привидение. Атмосферный Череп называется.

– Привиделось и прислышалось… – задумчиво произнес Арсен.

Утешили, называется!..

– Давайте уедем отсюда поскорее, – по лицу Нины было видно, что она едва сдерживается, чтобы не расплакаться.

– Да, да, конечно, – засуетился я.

Мотор заурчал, мы тронулись с места. Руки у меня немного дрожали, и поэтому поначалу я ехал медленно. Мы завернули за поворот и почти сразу уперлись в стандартный красный заборчик с корявым изображением землекопа и надписью "Объезд".

Я с удивлением обратил внимание, что, несмотря на разрытую за заборчиком дорогу с кучами свежей земли по краям, по дороге удалялся автомобиль, очень похожий на мой собственный. И как он ухитрился туда попасть?! Слева – кювет, справа… Справа начинались сады и ухабистая проселочная грунтовка, у въезда на которую стоял облупившийся плакат: "Счастливой дороги! Колхоз "Светлый Путь".

Чуть ниже – наверное, мальчишками – был выцарапан череп со скрещенными костями. И надпись: "Прудя – козел!"

На первом же километре "Светлого Пути" мы прокололи шину…

И БЫЛ ВЕЧЕР. АРСЕН

…Везет нам, как утопленникам! Сперва мираж этот заупокойный, потом объезд, после Витальку укачало, и Андрей с полчаса приводил парня в чувство, как и положено примерному папаше… Ну а когда камера полетела, стало совершенно ясно, что до моря мы сегодня не доберемся. Колесо-то мы залатали, но к тому времени уже стемнело, и пришлось заночевать на опушке то ли леса, то ли сада, в котором сосны соседствовали с яблонями… Нет, конечно, приятно посидеть вечерком у костра, в хорошей компании, не требующей светских бесед; когда маленькие призрачные язычки пробегают по трещащим сосновым веткам, сливаясь в оранжевые огненные плети, озаряющие все вокруг мерцающим теплым светом – а там, за деревьями, притаилась темнота, ожидая своего часа, возможности броситься к костру, выплеснуть из себя нечто… Но оно не бросится, потому что его нет, а костер есть, и темноте все не удается переступить запретную черту у края мрака…

Кажется, я становлюсь романтиком. Разве только Татьяна, небось, заждалась уже – зря я ее одну вперед отпустил… Вот Андрей молодец – если уж ехать, то всем вместе. А я, балбес – дела, дела… К черту дела! Ладно, один день роли не играет…

…И был день, и был вечер, и будет утро, которое вечера мудренее. А места здесь хорошие. Только намусорили мы вокруг – банки консервные, окурки, огрызки, бумага, да и от костра пятно выгоревшее останется. Свиньи мы все, свиньи! Все люди братья, потому что свиньи, кроме тех людей, что сестры…

УХАБЫ БОЛЬШОГО ПУТИ. АНДРЕЙ

Совершенно непонятно, куда запропастилось море. С утра мы проехали километров пятьдесят – шестьдесят, но ни шоссе, ни моря отнюдь не наблюдалось. И куда ж это "Светлый Путь" нас завел?!

А завел он нас в какой-то городок. Небольшие дома, до трех этажей, черепичные крыши, белые, салатные, розовые, голубые стены, зелень деревьев… Не городок, а леденец! Братья Гримм от зависти бы померли… Вот только бензин на исходе, и неясно, есть ли в этом раю заправка…

Оказалось – есть! И очередь небольшая – побитый зеленый "УАЗик", жигулевская "шестерка", какой-то иностранный рыдван ярко-желтого цвета, на котором еще Наполеон из Москвы спасался, и телега с мерно жующей клячей. На телеге высилась средних размеров бочка, на бочку был кинут заношенный ватник, и завершалась композиция небритым мужиком в потертом грязном пиджаке, стоптанных кирзовых сапогах и неожиданных импортных спортивных штанах с пумой на ягодице. Мужик хладнокровно дымил папиросой, изредка поглядывая на бензоколонку – мол, знай наших! – и методически щелкал кнутом над равнодушной лошадью.

– Он что, кобылу заправлять собрался? – заинтересованно пробормотал Арсен.

– Ага, – деловито сообщил Виталька, как истинный горожанин. – У нее под бампером дырочка такая есть, так туда…

Нина не дала развить до конца эту техническую идею. Пока обиженный Виталька дулся, я пристроился за телегой и заглушил мотор. Арсен вместе со мной выбрался из машины и направился прямиком к мужику.

– Здорово, дед! За чем стоим? – весело осведомился Арсен.

– За херосином, – небрежно буркнул мужик.

– За чем – синим? – опешил Арсен.

Мужик долго смеялся, кашляя и брызжа слюной. Арсен медленно наливался краской, но молчал. Отсмеявшись, мужик сдвинул кепку на бритый затылок и продолжил беседу.

– Один хрен! – сказал мужик непонятно по отношению к чему. – Чего дадут, того и налью, – он похлопал по дощатому краю бочки. – Лишь бы горело…

– А до моря отсюда далеко? – вмешался я.

– До моря? – искренне удивился мужик. – Это до какого-такого моря? Нету тута морей… Речка есть, Блеснуха, ну, пруд там еще под Колотищами… А моря нет. Вам-то какое море нужно?

– Черное, – булькнул Арсен, и, глядя на него, я понял, как выгляжу сам. – Самое черное в мире…

– Хороший парень, – сообщил мне мужик, тыча кнутом в Арсена. – Веселый… Ишь ты – Черное… Такого моря и нету вовсе. Белое есть. Это вам туда, – мужик указал окурком на северо-восток.

Мы с Арсеном переглянулись и молча отошли обратно к машине. Нина с Виталькой уже успели выбраться наружу и теперь с интересом осматривались по сторонам. Правда, Витальку в основном интересовала лошадь, на предмет наличия в ней дырочек для шланга.