Путешествие «Геоса» - Новиков Валентин Афанасьевич. Страница 12

Деревья с пестрой корой были сплетены лоснящимися лентами вьющихся растений, усеянных длинными гроздьями лиловых незрелых плодов. В ветвях резвились крупные насекомые. Птиц, как и на остальной части планеты, не было. Насекомые сновали в причудливой траве, падали сверху, издавали шелест, треск, сверлящий скрип. Пролетела, лениво взмахивая огненно-алыми крыльями, трехметровая извивающаяся пила с подвижными зубьями. Аэла оцепенело смотрела на нее, позабыв об осторожности.

“Отчего здесь так развились насекомые? – подумала она и сама себе ответила: – Впрочем, на земле тоже есть бабочки, размах крыльев которых достигает двух метров. Мнение, будто насекомые не могут достигать значительной величины, ошибочно”.

Лес обрывался у черных скал. В глубь их вели сталактитовые своды, точно такие же, какие были у входа в подземный мир, где стоял атомолет. Только здесь они не играли всеми красками, словно бриллианты, а смутно белели в глубокой и печальной мгле.

Аэла пошла прямо во тьму подземелья. Она торопливо перебиралась с уступа на уступ не то скал, не то развалин. Тьма постепенно сгущалась.

Выбившись из сил, Аэла остановилась. Затем включила атомный фонарь и двинулась вперед. Сейчас ничто не могло бы заставить ее повернуть назад. Неведомый голос настойчиво звал ее куда-то во тьму.

Подземная галерея становилась все шире и выше. Своды терялись где-то в гулкой высоте. И каждый шаг вызывал ухающее воющее эхо.

Вот впереди появились темные руины. Свет атомного фонаря освещал широкую полосу пути и сверкающую вязь похожих на плетения паутины конструкций, наплавленное на них стекло и острые срезы стен. Их остатки вздымались в черную высь, как лезвия отточенных ножей.

Скользя Аэла добралась до оплавленной полусферы.

Чтобы не было гак жутко, она стала говорить сама с собой.

– Что это за металл? – прошептала она во внешний передатчик, положив руку на блестящий срез.

– Ш-ш-ш-л-л, – зашипело, потекло эхо. Эхо путалось, суматошилось среди развалин.

Все было сплавлено, точно в гигантской термической печи. И в то же время кое-где по оплавленным конструкциям, казалось, прошел чудовищный нож.

Аэла хмурясь огляделась по сторонам.

“Что это за срезы? – подумала она. – Ультразвук? Едва ли… Наверное, пучок ионов. Ионы могут двигаться с колоссальной скоростью. Неужели у них была война?”

Чем дальше уходила она вперед, тем больше встречала блестящей паутины, облитой расплавленный стеклом.

Тяготение на Тролле было незначительным, и Аэла довольно быстро продвигалась вперед. Она миновала развороченный купол из незнакомого металла, прозрачного, как жидкость. Под ним смятым клубком блестели какие-то жгуты, вдавленные друг в друга. Здесь уже не было острых кромок.

Атомный фонарь бросал резкий клин света. Свет обшаривал все углы, метался снизу вверх по осевшим стенам. Аэла упорно шла вперед. Вот свет ее фонаря метнулся в узкий проход между закрученными, как бараньи рога, наплывами. Под толщей плавленого стекла была смутно видна оплетенная металлической паутиной спираль.

Обо всем, что здесь происходило, трудно было что-либо сказать.

Аэла прошла через развалины и попала в нагромождение грязно-желтых кристаллов. Свет фонаря дробился, ломался в их бесчисленных гранях. Кристаллы то смыкались вверху, образуя арки и акведуки, то поднимались, точно граненные отшлифованные столбы. Аэла петляла среди них, как в каменном лесу.

И не было сил закричать. Ей казалось, что идет она не в недрах чужой планеты, а тихо, как тень, бредет от окраины вселенной в бесконечность.

Но зовущий ее голос был все ближе и ближе. И необъяснимое волнение охватило ее. Она бежала, задыхаясь от усталости, не замечая, что на исходе последние капли жидкого кислорода. Теперь ей было все равно. Путь смерть. Но она должна увидеть того, кто зовет ее.

Кислород кончился внезапно. Аэла дернулась на бегу. Непослушными и в то же время лихорадочно-торопливыми пальцами отстегнула шлем. Вдохнула разреженный прохладный воздух. Чужой подземный мир стал для нее на какое-то мгновение родным. Она почувствовала боль в перепонках, словно взлетела в разреженные слои земной атмосферы.

Что-то заставило ее остановиться. Ей стало жутко. Впервые за все время парализующий липкий страх завладел всем ее существом. Аэла обернулась и вскрикнула. Перед ней стоял человек.

На нее смотрели его огромные нечеловеческие глаза. Немало столетий люди жили мечтой о встрече с человеком другого солнца. На планетах солнечной системы было везде одно – бесплодная ледяная или огненная пустыня, чахлые побеги жизни. Только от далеких звезд доходили таинственные сигналы.

И вот два мира смотрели в глаза друг другу.

Аэла отстегнула стальные перчатки – они со звоном упали на камни – и протянула руки звездному человеку.

Он осторожно взял ее ладони и сказал какое-то певучее звучное слово. Звуки его языка были совсем иные, чем звуки языка Аэлы. Он приблизил ее руки к своему лицу и долго рассматривал их. И снова до ее слуха долетели легкие и певучие слова.

За руку он мягко увлек ее куда-то в провал скалы. Позади них опустилась массивная дверь – они очутились в шарообразном помещении и пошли по прозрачному навесу. Под ними громоздились бесчисленные приборы.

Остановились у прозрачного в человеческий рост цилиндра. Звездный человек вошел в него.

Они снова некоторое время внимательно смотрели друг на друга.

– Я в корабле услышала ваш голос, – сказала Аэла. Она поняла, что находится перед каким-то фантастическим инвертором.

– Кто вы? – спросил железный голос. Звездный человек говорил на своем языке, а инвертор переводил его слова на язык Аэлы. – От какой звезды пришел ваш корабль?

– От Солнца. Мы летели сюда от окраины галактики сто лет со скоростью девять десятых абсолютной. А кто вы? Как зовут вас? И как вы здесь?

– Я один из людей Троллы. Вы ведь так называете нашу планету. Мое имя непроизносимо для вас, как непроизносим весь наш язык. Его можно перевести двумя вашими словами. – Встречающий восход. У нашего народа были имена-символы.

– Что сталось с вашим народом, где он? – перебила Аэла.

Грустная усмешка передернула губы звездного человека.

– Потомков его вы видели наверху.

– Зеркальные люди?!

– Да… Страшно подумать, что где-то среди этих безвольных существ бродят в поисках пищи потомки моих братьев и сестер, моих отважных друзей, которые жили тысячу лет назад.

– Вы провели эту тысячу лет в анабиозе? – догадалась Аэла.

– Да… И когда очнулся, увидел то же, что видите вы.

– Но что же произошло?

Железный голос был лишен человеческих интонаций. Он сухо и грубо передавал смысл взволнованных, полных боли и ожидания слов.

– Наши города внутри планеты. Под землей мы укрывались от своего обезумевшего светила. Наше солнце три тысячи лет назад стало разгораться и постепенно сожгло все. Испарило влагу, растопило лед полюсов. Наших сил не хватало, чтобы защититься от его излучения. Мы стали гибнуть. И тогда наши ученые создали биомозг. Электронный мозг не в силах был нас спасти. Мы должны были экономить каждое мгновение для гигантской работы, каждую каплю своей энергии и крови Чтобы спастись, мы надели эти проклятые черные обручи, и биомозг стал управлять каждым нашим движением, каждым шагом. Благодаря ему мы создали внутри планеты целый мир с садами и небом. Мы укрылись от своего солнца. Затем, руководимые биомозгом, мы открыли новый фантастический источник энергии. Наши звездные корабли полетели к самым далеким мирам. И вот тысячу лет назад произошла катастрофа Мозг внезапно перестал повиноваться. Он превратил людей в рабов, изгнал на поверхность планеты. Стал питаться нашей кровью. А люди… они уже не могли жить без железных обручей. Воля биомозга стала их волей. Уцелели только те, кто был вдали от родины в звездных кораблях и кто, как я, спал в анабиозе.

– Где экипажи этих кораблей?

– Все погибали при попытках проникнуть к программному устройству биомозга.