Смеющаяся богиня - Нэпьер Сьюзен. Страница 22

Глаза его блеснули, словно он понял ее маневр.

– Я поставлю машину в гараж. Откройте, пожалуйста, дом. И возьмите вот это.

С заднего сиденья он достал холодный металлический предмет и сунул ей в руки. Это оказалась небольшая фигурка, выполненная в стиле искусства маори.

– О, ваш приз? Очень симпатичный.

– Да, очень. Бегите в дом, а то холодно. У вас есть ключ? – В его голосе прозвучал смех.

– Я не ребенок. – Ванесса открыла дверцу и хотела выйти, но тут ее что-то дернуло, и она скорчилась от боли.

– Разрешите мне. – Бенедикт весьма любезно освободил Ванессу от пристежного ремня.

Она выбралась из машины, подхватив подол крепдешинового платья и кутаясь в смокинг Бенедикта. Поднимаясь по ступеням, она слышала за спиной его довольный смех.

Ванесса зажгла свет в вестибюле и на лестнице. Она вся кипела от негодования на себя: словно школьница, разволновалась безо всяких на то причин! Он, видно, догадался, что она боится, как бы он не набросился на нее. Но, с другой стороны, чего еще можно было ожидать после всего услышанного от него в ресторане? Под вызывающей игрой слов едва скрывались прозрачные намеки на их ночную любовную встречу.

Ванесса машинально дотронулась рукой до живота. Бенедикт выглядел весьма самодовольно, когда заявил о ее возможной беременности, как будто мысль о том, что она носит его ребенка, его не пугает. Всего за одну неделю он настолько поработил ее своим присутствием, что та стена отчужденности, которую она возвела вокруг себя за последние несколько лет, начала рушиться. Она чувствовала, что теряет самообладание и надо срочно что-то предпринять.

Ванесса осторожно положила приз на столик около телефона, но прежде внимательно прочитала выгравированную пластинку. Только она хотела уйти, как появился Бенедикт. Когда он успел поставить машину в гараж? Заперев за собой дверь, он прислонился к косяку и наблюдал за Ванессой, и от его упорного взгляда ей стало не по себе.

– Может быть, вы хотите, чтобы я подала вам кофе? – неуверенно произнесла она.

Он отошел от двери и медленно направился к ней. Ванесса непроизвольно стала двигаться назад, пока не уперлась спиной в стену. Она призвала всю свою силу воли, чтобы не отшатнуться, когда он остановился перед ней и одним пальцем снял с нее свой смокинг. Шелковая подкладка скользнула по голым рукам Ванессы, словно лаская. Он бросил смокинг на украшенную искусной резьбой стойку перил и лениво привалился к стене, положив при этом руку Ванессе на плечо.

– А теперь кто кого пытается поставить на место? – мягко усмехнулся он. – После сегодняшнего вечера не вздумайте больше называть меня «сэр». Привыкайте к этому, Ванесса.

– К чему привыкать? – Глаза Ванессы были чуть-чуть выше его глаз, но она ощущала себя маленькой и подавленной.

– К нашим новым отношениям. Если вы собираетесь управлять этой гостиницей, то вам надо набираться авторитета. Решайте: хотите ли вы до конца жизни остаться дворецким или готовы к повышению.

– Я? Управлять гостиницей? – слабым голосом спросила Ванесса и плотнее прижалась к стене, чтобы избежать исходящего от него жара.

Бенедикт ослабил бабочку и расстегнул верхнюю перламутровую пуговицу на рубашке. Сквозь тонкую шелковую ткань просвечивало тело. Он выглядел уставшим, каким-то неопрятным, на подбородке виднелась щетина, но при этом он излучал чувственные волны. Ванесса была сбита с толку – невероятно, чтобы этот сухарь в очках, далеко не красавец, обладал такой сексуальностью. Почему она раньше этого не ощущала? И почему его до сих пор не завлекла в свои сети ни одна женщина?

Бенедикт вопросительно поднял брови.

– Разве вы не себя имели в виду, когда говорили о должности управляющего? Ванесса помотала головой:

– Нет, мне это и в голову не могло прийти!

– Даже и не мечтали?

Она отвела взгляд. У нее не было никакого желания рассказывать ему о своих мечтах.

– Как я могла об этом думать? Я в этом совершенно не разбираюсь…

– Ваша теперешняя должность ненамного отличается от работы управляющего, – спокойно заметил он. – Вы обеспечиваете стол и ночлег для моих гостей, заведуете персоналом и закупаете продукты, ведете счета, наблюдаете за реставрационными работами, так что уже фактически исполняете обязанности управляющего. В маленькой гостинице нужна домашняя атмосфера, индивидуальный подход к каждому клиенту. Кто лучше вас с этим справится? Вы любите этот дом, не так ли? Разве вы не рады тому, что вам не придется его покинуть и вы останетесь в нем и превратите его в заведение, которым мы оба будем гордиться? Если вам будет трудно, то ведь есть курсы повышения квалификации…

Это было такое соблазнительное предложение, что Ванесса боялась поинтересоваться, каковы же его мотивы.

– Но почему я?

– Потому что я к вам привык.

– А-а…

Она ему удобна, и только. От обиды Ванесса опустила голову. А он провел рукой по краю незастегнутого выреза ее платья, трогая петельки и задевая костяшками пальцев ее подбородок.

– Вы должны быть польщены, – мягко упрекнул он. – Я с трудом допускаю к себе людей. Моя мать довела свою общительность до артистизма, и у меня по сей день сохранилось естественное нежелание раскрываться перед кем-либо из-за боязни, что это будет использовано против меня, особенно если дело касается женщин. Мне кажется, в этом мы с вами похожи: неохотно доверяем людям, – поэтому я готов простить вас за то, что вы пытались меня одурачить. Я понимаю, что вы лишь хотели обезопасить себя. И я предлагаю вам уникальную возможность, вся прелесть которой состоит в том, что вам не надо покидать этот дом, чтобы воспользоваться ею.

Палец Бенедикта очертил следующую незастегнутую петлю и еще одну, не касаясь кожи, но ей казалось, что огненные струйки бегут у нее по груди. Она сделала резкий вдох, и он отвлекся от своего захватывающего занятия.

– Видите, как я вам доверяю. А вы мне? Если не как мужчине, то как деловому человеку? Буду с вами совершенно откровенен, Ванесса. Я бы очень хотел заполучить вас снова к себе в постель, но оба предложения не зависят друг от друга. Станем мы любовниками или нет – не имеет никакого отношения к тому, что я считаю вас идеальной кандидатурой на должность управляющего. Я не усложню вам жизнь, если вы предпочтете получить от меня лишь выгоду, а не любовь, я не стану вас к этому принуждать. Спросите Дейна: я, конечно, не люблю проигрывать, но умею красиво стерпеть поражение.

Он обвел пальцем оставшиеся петельки и с хитрым видом сказал:

– Хотя вам придется кое с чем примириться – я так редко терпел поражения, что, вероятно, отучился быть при этом любезным…

На все сказанное Ванесса лишь раскрыла рот, не находя ответа. Крой ее платья делал ненужным ношение лифчика, и она боялась, что он это понял, так как его палец ласково трогал выпуклости ее груди, которая поднималась и опадала в такт дыханию. Он следил за выражением ее лица и слегка улыбался. Осторожно запустив пальцы в вырез платья, он нежно касался шелковистой кожи у нее на груди. Ванесса почувствовала, как напрягся у нее сосок от ласки, а голова закружилась от прилива крови. Все это было удивительно приятно.

– Ваше платье очень элегантно и… сексуально. Оно словно создано для вас. – Голос звучал сладким мурлыканьем. Согнув колено, он дотронулся до ее ног.

– Я сама сшила, – прошептала Ванесса, не понимая, к чему это уточнение. А вот то, что ее тело под платьем тает, – это было серьезнее.

– Какая вы умелая. – Его похвала польстила ей. А он добавил:

– Вы так же скоры на руку, как и на язык.

Ванесса залилась краской, а он хрипло рассмеялся:

– Я сделал комплимент вашему остроумию, Несса. А вы что подумали?

– То, что вы хотели, – ответила она, сгорая от возбуждения и одновременно от страха.

Бенедикт, видно, решил, что ей нравятся подтрунивания с сексуальными намеками, но Ванесса знала, что не выдержит этого. Она уже когда-то испытала подобное – и сильно обожглась. То, что началось как ухаживание, закончилось прямым насилием со стороны Джулиана Сент-Клера. Она не смогла вовремя остановить его, а он потерял терпение и грубо обошелся с ней. Получив свое, он ушел, бросив на прощание, что с девственницами лучше дела не иметь, и оставил ее в крови и синяках. А ведь именно ее невинность вначале привлекала его. Он сделал все, чтобы она влюбилась, и буквально растоптал ее.