Дверь № 3 - О'Лири Патрик. Страница 68

К этому моменту мы с Солом уже держались за стол, чтобы не сползти на пол от смеха.

– Теперь другие времена, – печально улыбнулся Ленни. – Раньше у нас был приличный бизнес: неглиже, полумрак и так далее… Настоящие сюжеты, черт побери! Наши ребята умели играть перед камерой. А теперь одна гидравлика – трубы да поршни! Эти чертовы стимуляторы – они все и испортили…

– Какая гидравлика? – вытаращил я глаза.

– Какой медицинский институт дал тебе диплом, парень? – хмыкнул Ленин.

Тут я не выдержал. Хватит изображать вежливый интерес! Вино бросилось мне в голову.

– Слушай, ты, остряк! Не знаю, что там у тебя с головой, но…

Ленни побагровел. Сол примирительно взял меня за руку, однако я не унимался:

– Тебе задали простой вопрос, а ты… – Тут до меня наконец стало доходить: «гидравлика», неглиже, стимуляторы… «Щекочущий». Классический стиль. Надо же быть таким идиотом… Я вздохнул. – Ленни, извини, я просто не сразу понял, о чем речь. Забудь.

– А ты думал, о чем мы говорим? – усмехнулся он, покачав головой. – Ты разве не знаешь, кто я такой?

Он явно не мог поверить, что кто-то может этого не знать. Я смутился.

– Ладно, давай выпьем. Я схожу принесу.

– Здесь я ставлю выпивку! – надулся Ленни и направился, шатаясь, к стойке бара.

– Неужели тот самый Леонард Толкин? – почтительно шепнул я Солу. – Изобретатель порнофильмов?

– Кино для взрослых, – поджав губы, поправил он. ~ Ничего похожего на современное безобразие. Ленни – настоящий мастер. Человек искусства.

Наш тощий приятель возвратился и бухнул стаканы на стол. Настроение у всех было испорчено, никто не решался продолжить беседу.

– Выходит, друг, – начал наконец Ленни, – ты решил уйти в монастырь? Что за чушь? Или неправду говорят?

Сол пожал плечами.

– Мало ли кто что говорит. Ленни повернулся ко мне.

– Да ты хоть имеешь представление, кто он такой? – прищурился он, выдыхая облако сигарного дыма и обнимая Сола за плечи. – Это же сам СОЛ ЛОУИ! Человек, который изобрел КНОПКУ ПАУЗЫ!

Он пристально смотрел мне в глаза, ожидая, пока до меня дойдет смысл его слов. Сол застенчиво улыбался.

– Ну да, конечно… – пробормотал я.

Ленни это не удовлетворило. Он дернул воображаемый рычаг «однорукого бандита».

– Каждый раз! Каждый раз, когда делают новый телефон, он получает свою долю! Это же офигительные суммы! Сколько ты имеешь в день, Сол?

– По-разному, – смутился тот.

– Не говори ерунды! – расхохотался Ленни. – Знаешь, сколько психов, собравшихся в этом отеле, готовы УБИТЬ, чтобы заполучить твой патент?

Сильно сказано, подумал я.

Ленни в порыве чувств прижал к себе Сола.

– Это же ЧЕЛОВЕК! Мой самый старый друг из всех живущих! Мой лучший друг во всем сраном мире! – Он запечатлел на лысине старика слюнявый поцелуй, снова обнял и вдруг залился слезами. – Они хотят убить меня, Сол! Я говорю тебе, друг, поверь мне! Эти подлые счетоводы с их налогами убивают меня…

Сол ободряюще похлопал его по плечу.

– Успокойся, Ленни. Ты должен успокоиться, слышишь? Ты должен!

– Тебе легко говорить, – фыркнул тот. – Ты можешь себе позволить жить в монастыре… а я должен крутиться как белка в колесе, чтобы только свести концы с концами!

– Ленни производит игрушки для секс-шопов, – объяснил Сол, с трудом выпутываясь из пьяных объятий приятеля. – Ленни, – обратился он к нему, поддерживая, чтобы тот не упал, – послушай меня… Слушаешь? Слушай!

– Я слушаю, – кивнул Ленни, мрачно потупившись. Сол покачал у него под носом пухлым указательным пальцем. Ленни честно попытался сфокусировать на нем взгляд, рискуя остаться косоглазым.

– Я скажу тебе только два слова…

– Одно слово, – повторил Ленин, снова кивая.

– Ты меня слушаешь?

– Да, Сол.

– Господь всемогущий!

– Да слушаю я! Два слова, давай!

– Ты пропустил, – укоризненно покачал пальцем Сол. – Я сказал, аты не услышал.

– Что сказал?

– Вот видишь, не слушал, – вздохнул Сол.

– Клянусь богом, Сол!

– Что за слова я сказал?

– Какие слова?

– Которые ты слышал.

Последовало долгое молчание. Ленни мрачно уставился на свой пустой стакан. Сол ласково улыбался. Я допил остатки мартини.

– Ну, значит, не слышал, – признался Ленни.

– Господь! – взорвался я, не выдержав. – Господь всемогущий! Иисус Христос! Спаситель! Царь царей! Мессия! Ну что, понял теперь?

Все посетители бара повернулись в нашу сторону. Ленни недоуменно переводил взгляде Сола на меня. Казалось, он наблюдает за теннисным матчем. Наконец он нахмурился и вздохнул.

– Бог?

– Бог, – радостно кивнул Сол.

– Бог! За это надо выпить, – воскликнул я и махнул рукой официанту в красном жилете.

Еще час мне пришлось сидеть и слушать, как Сол обращает в католическую веру семидесятилетнего еврея, производящего сексуальные игрушки. Мне казалось, что я сейчас умру. Не выдержав, я подошел к стойке бара и стал наблюдать, как общаются между собой изобретатели. Они общались вовсю: «Кольца настроения» с «Колбасным шприцем», «Тефлон» с «Велкро», «Хаггис» с «Лего»… Шум стоял неимоверный. Я отупело взбалтывал кубики льда в стакане, когда заметил, что на меня смотрит высокий человек в очках, белом свитере с высоким воротом и черном спортивном пиджаке. На пальце его сияло толстенное золотое кольцо с печаткой.

– Странное сборище, правда? – обратился он ко мне.

– Еще бы, – поморщился я, отхлебнув из стакана. Он рассмеялся.

– Представляете себе их детство? Небось возились с химическими опытами в подвале, пока все остальные играли в бейсбол.

– Вот именно.

Слава богу, здесь есть хоть один здравомыслящий человек. Незнакомец представился:

– Дуайт Фонтейн, доктор физики из университета Лойолы.

– Джон Доннелли, – ответил я, пожимая протянутую руку. – Я здесь с другом.

Он внимательно взглянул на меня поверх очков.

– С близким другом?

– Пожалуй, что так.

– Не хотите ли с вашим другом выпить у меня в номере?

Я внимательно оглядел собеседника. На его табличке было написано «Стереомир». Какой-нибудь магазин радиотоваров. Неужели и на них дают патенты? Глаза его слегка покраснели, как будто он плакал. Волосы светлые, редковатые. Ногти на руках тщательно наманикюрены… М-да. Может, приглашение и было чисто дружеским, но мне он все равно не понравился.