Карибский реквием - Обер Брижит. Страница 37

– Я не хочу потерять вас, – прошептал ей Даг на ухо, крепко обхватывая ее руками и привязываясь к одной из чугунных станин.

Она не ответила. Грохот был уже таким близким и таким сильным, что казалось, будто рядом приземляется самолет. Они молча смотрели друг на друга, насквозь промокшие от дождя, дрожащие от страха.

И тут море обрушилось на старый сахарный завод. Завыли стены, задрожала земля; гигантская волна устремилась через выбитые окна третьего этажа, и остатки мостика рухнули со зловещим треском. В старые и новые проломы ворвалась вода. Даг отчетливо увидел, как под напором волны отделился и брызнул кирпичами кусок стены, когда в помещении завода забил чудовищный гейзер. В нескольких метрах от них на гребне волны, пахнущей солью и бурыми водорослями, пронеслась лестница. Чайки, которых шквалом заталкивало в проломы, разбивались о стены. Луиза чувствовала, как вокруг ее ног бурлит вода, пытаясь увлечь в свой горьковато-соленый танец.

– Надо залезть на станок! – прокричала она Дагу, стараясь перекрыть шум.

Даг поднял глаза: над ними толчками обрушивались куски стен и кровли. Если они останутся здесь, их в конце концов затопит. Он покачал головой, и, крепко уцепившись за станины чугунного монстра, они стали подтягиваться вверх, цепляясь за переплетения поршней. Луиза попыталась вспомнить, сколько времени может длиться циклон. Четверть часа? Час? Так странно было видеть, как между стенами завода клубится вода, и эти крики обезумевших чаек, и сильный запах водорослей… У нее было поразительное ощущение, будто она потерялась в глубинах моря, среди таинственных обломков кораблекрушения…

Раздался зловещий треск, еще более оглушительный, чем прежде, и Луиза с открытым от ужаса ртом, боясь пошевелиться, смотрела, как обваливается кровля – внушительная конструкция из дерева и металла. Какое-то время она, как чудовищная птица, планировала в воздухе, прежде чем упасть на землю, развалившись на тысячи осколков. Теперь наверху было видно набухшее тьмой и яростью небо, его пронзали яркие и мощные, как огни фейерверка, вспышки молний. Предвестие Апокалипсиса, подумала Луиза; она не ощущала больше ни холода, ни боли в плече, ни даже страха. Зрелище казалось слишком уж нереальным. Луиза внезапно вспомнила, что оно ей напоминает: образы войны, когда люди бегут в ночи среди разрывов снарядов, в грохоте, дыму и огне… Даг вывел ее из оцепенения:

– Похоже, вода больше не прибывает…

Она огляделась. Вода накатывала уже не так стремительно, и, казалось, уровень ее остается прежним. Может быть, в конце концов им удастся вырваться отсюда. Но затем она заметила странную вещь: создавалось впечатление, будто завод клонится вправо. Похоже, одна из стен и часть пола погружаются в пучину… Она потянула Дага за рукав, чтобы обратить его внимание на это странное явление. Их слегка встряхнуло, и станок, на котором они располагались, в свою очередь тоже явно наклонился вправо.

– Земля… – в ужасе пробормотала она.

– Что?

– Земля! Мы погружаемся! Здесь же болото! Вода подтопила фундамент. Надо выбираться отсюда.

Выбираться… Ну, разумеется. Чего уж проще: броситься в разбушевавшиеся воды, кишащие обломками, каждый из которых весит несколько сотен килограммов… Новый толчок. Луиза почувствовала, что сползает, но Дагу удалось удержать ее за ворот плаща.

– Надо нырнуть! – заявил он, словно речь шла о каком-нибудь упражнении в бассейне.

Этот тип с ума сошел!

– Ни за что! Мы утонем! – возмутилась она.

– А если не утонем, нас погребет под стометровым слоем грязи.

– Умеете вы вселить уверенность… – ответила ему Луиза, призывая остатки сил, чтобы не забиться в истерике.

– Пора! – крикнул Даг, не слушая ее, и, схватив за руку, прыгнул в мутный, грязный поток.

Они ушли под воду почти на метр, затем вынырнули на поверхность; их бросало во все стороны.

– Обхватите меня за пояс! – приказал он ей.

Она послушалась. Вода была теплой, пена бурлила, и они передвигались между блоками стен. Даг отчаянно молотил по воде руками и ногами, пытаясь держать направление в сторону выхода, через который изливался поток. Много раз мимо, едва не задевая их, проплывали цементные блоки и обломки станков; Луиза закрыла глаза. Это было похоже на карусель: водную карусель, крутившуюся в сопровождении оглушительного грохота…

– Выбрались!

Она открыла глаза и увидела, как над ее головой вращается небо, а рядом покачивается здание завода, почувствовала, как ее подхватила стремительная волна, и только тогда осознала, что они только что пересекли зияющее отверстие ворот. Море растекалось по равнине, сметая все.

– Осторожно, здесь водяные мокасиновые змеи! – взвизгнула Луиза, указывая на пестрые полоски, мелькающие, как стрелы, в морской пене.

– Что?

– Змеи! Они очень ядовиты…

Дагу решительно не хотелось стать свидетелем противостояния между рептилиями и людьми на живописном фоне цунами. Просто нужно стараться держать голову на поверхности и не захлебнуться в водовороте соленой пены.

Внезапно они натолкнулись на что-то твердое, и Даг ушел под воду. Она почувствовала, как он всем своим весом тянет ее вниз, за пояс, обернутый вокруг ее запястья; нет, не сейчас, нельзя, чтобы он утонул. Она изо всех сил схватилась за пояс, но он был таким тяжелым… Последнее усилие, чтобы вытянуть его на поверхность… Она даже не замечала, что плывет, поддерживая его, что вода становится гораздо спокойнее, а небо проясняется; она думала только о том, чтобы продвигаться вперед, держа его голову над водой. Даг кашлял, отплевывая воду. Он открыл глаза.

– Мы на дереве.

Он в недоумении посмотрел на нее:

– Что?

– Дерево! Очень даже симпатичное дерево. Похоже, это манго.

Даг сел, уцепившись за толстую ветку, выплюнул еще немного воды.

– Посмотрите!

Луиза показала ему на завод в сотне метров от них. Огромный прямоугольник из красного кирпича выделялся на черном небе среди мутных вод. Он медленно плыл, покачиваясь из стороны в сторону, затем, когда дождь прекратился и буря наконец утихла, стал медленно погружаться под воду, как потерпевшее кораблекрушение судно, и исчез в булькающей грязи, втянутый недрами болот.

Больше ничего не осталось, только вода и серое небо.

– Думаю, что все кончилось, – сказала Луиза, подняв голову.

На западе внезапно появился кусок синего неба, и ветер стих. На какое-то время они застыли перед этой картиной разорения, перед зрелищем огромного водного пространства, усеянного обломками, затем взглянули друг на друга, не в силах скрыть ликования. Луиза пожала протянутую ей Дагом руку.

– Поздравляю, господин Леруа, мы, кажется, выжили.

– Я же говорил, что мне можно доверять.

– Лодыжки не очень распухли?

Даг улыбнулся. Оставалось лишь дожидаться помощи.

Больница была переполнена, по коридорам сновали перегруженные работой санитарки, молодой изможденный врач зашел в палату, вытирая рукавом лоб, и взглянул на Луизу:

– Ну, kaoufe? [66]

– Хорошо. Правда, еще не отошла от шока…

– Не вы одна. Температуры нет?

Не дожидаясь ответа, он взглянул на температурный лист, затем приподнял Луизе веки, пощупал гипс.

– Перелом лопатки, это заживает быстро. Вам нужен только покой, и проблем не будет.

Она открыла рот, чтобы спросить, сколько времени ей придется здесь оставаться, но он уже покинул палату. Слышался лишь его голос, отдающий приказы. Она повернула голову к пяти другим лежащим здесь женщинам; одну из них скрывала ширма. Было похоже, что все они спят. Хорошо бы ей последовать их примеру. Она положила голову на подушку, с наслаждением вдыхая запах чистых и сухих простыней, и погрузилась в сон, не обращая внимание на стоны и лихорадочное возбуждение в коридорах.

Отец Леже засунул монетку в кофейный автомат, дождался, пока стаканчик наполнится, и протянул его Дагу.