Лесная смерть - Обер Брижит. Страница 25

— Мог бы и поосторожнее! Только сумасшедшие вытворяют такое, сидя за рулем! — вдруг срывается на крик Элен.

Ну вот: началось!

— Ох, прекрати! Как будто с тобой такого никогда не бывало! Ты что — не видела, что он чуть не прижался к нам?

— Ну разумеется: у тебя всегда на все есть вполне разумное оправдание!

О, Господи! Я уже почти совсем свалилась набок.

— До чего же ты бываешь смешна, когда тебя вот так разбирает.

— Зато ты умеешь быть на редкость неискренним! Я прекрасно знала, что все к тому и идет: ты начал злиться, когда мы еще только садились в машину!

— Что?! Это ты начала злиться: молчишь весь день, словно воды в рот набрала!

— А что ты хочешь от меня услышать? Что я впадаю в восторг от каждой кучи старых камней на обочине? Извини, но на свете существуют куда более приятные способы времяпровождения, нежели езда по грязным дорогам под дождем — развлечение, достойное разве что пары стариков.

— Ну конечно! Тебе всегда все нужно представить в самом черном свете! Вот проклятье!

Машина резко тормозит; меня бросает вперед. Громко хлопает дверца.

— Куда это папа пошел?

— В кустики, пописать.

— Я тоже хочу!

Хлопает еще одна дверца.

— Мерзкий идиот, — тихо произносит Элен у меня за спиной.

Я совсем уже сползла куда-то вправо, но никому до этого и дела нет. Жаль, ибо если и дальше мы двинемся вот так, меня наверняка вырвет. Передняя дверца напротив меня открывается.

— Надеюсь, месье наконец успокоился?

— Слушай, кончай все это, о'кей? Сейчас не самое подходящее время для подобных разговоров, Элен; замолчи, хорошо?

— Это почему же?

— Счастье твое, что ты — женщина; иногда бывают такие моменты, что я…

— Помнится, совсем недавно ты выступал вот так гораздо реже, а? Когда я была тебе нужна!

— Ну ты!..

Звук пощечины. Определенно, Поль последнее время весьма склонен давать волю рукам.

— Да как ты смеешь?!. Совсем, что ли, голову потерял?

Хлопает дверца машины. Какие-то вопли.

— Мама, папа, прекратите сейчас же! Хватит вам!

Мне бы очень хотелось сейчас получить возможность поднять голову. И вообще я предпочла бы оказаться сию же секунду где-нибудь в другом месте. Ненавижу такого рода ситуации. Хлоп-хлоп-хлоп — все вернулись в машину. Мертвая тишина. Поль включает радио, и кабину тут же заполняют звуки музыки — Бетховен. Мы трогаемся с места — слишком резко, пожалуй. И едем. Я болтаюсь из стороны в сторону, словно мешок с овсом, подвешенный на гвоздь. Да, прогулка что надо. Интересно, а что она имела в виду, так добив его этим своим «когда я тебе была нужна»? Ох, не мое это, разумеется, дело, но я, собственно, почти ничего не знаю о них. Не понимаю даже, с какой стати моя персона оказалась способна их так заинтересовать. Ведь я, в конечном счете, представляю собой компанию далеко не из самых приятных — нечто вроде испанского придорожного трактира, где каждый ест то, что принес с собой. Словом… Виржини, похоже, вновь уткнулась в книжку. Если вдобавок ко всему прочему ее родители еще и ссорятся то и дело вот так, вряд ли это пойдет ей на пользу. Теперь я понимаю, почему она воображает себе, что брат ее все еще «жив». Бр-р.

Музыка обрывается, уступая место передаче новостей. Бу-бу-бу — все одно и то же. «Полиция ищет возможных свидетелей: в связи с расследованием чудовищного убийства в Буасси-ле-Коломб, жертвой которого стал Микаэль Массне, восьмилетний ребенок, полиция просит немедленно откликнуться тех, кто, возможно, видел 28 мая, в субботу, около 13 часов на шоссе Д-91 в районе Ла Фюретьер белый или светло-бежевый „ситроен“-универсал… Сараево: сербская артиллерия…»

Поль переключает приемник на другую программу, теперь звучит рок-музыка.

— Универсал — это как у нас?

— Да.

— И у нас тоже машина белая, — продолжает Виржини.

— Спасибо; но нас там не было, — ворчливо замечает Поль.

— Таких машин, как у нас, полным-полно, — поясняет Элен. — У месье Гийома, к примеру, — тоже белый универсал.

В голове у меня начинают вертеться разные мысли. Иссэр говорил, что никаких зацепок у них нет. А выходит, что это не совсем так. Белый или светло-бежевый автомобиль. Как у Фанстанов или Жана Гийома. Тут есть над чем призадуматься. В конце концов именно Жан Гийом почему-то оказался у пруда в тот самый момент, когда я пошла ко дну. А ведь быстрее всех туда мог попасть лишь тот, кто и столкнул меня в воду? Нет, я какой-то вздор несу: бедняга Жан вовсе не тянет на убийцу. И потом: если это был он, то с чего бы вдруг ему меня спасать? Чтобы втереться в доверие, дабы получить возможность держать под контролем Виржини… Нет, нет, нет — хватит, абсурд сплошной получается.

Поль явно по-прежнему взвинчен: ведет машину так, что меня то и дело бросает из стороны в сторону — автородео, да и только. Желудок мой протестует изо всех сил. Наконец машина тормозит и останавливается.

— Надо же, сколько болванов решило, оказывается, прогуляться на природе, — бормочет Поль, закуривая сигарету.

— Почему мы остановились?

— Потому что твоего папу угораздило попасть в пробку… От этого дыма я просто задыхаюсь…

— Можешь просто-напросто опустить стекло.

Да, милая атмосфера царит в семейке Фанстанов. Долго еще я буду вспоминать эту прогулку. Очень медленно, но мы все же продвигаемся вперед; в машине царит гробовое молчание. Затем Элен вдруг громко восклицает:

— О, смотри-ка — Стеф! Вон там… В белом «ситроене».

— У него не «ситроен», а БМВ.

— Говорю же тебе: это он. Уж Стефа-то я ни с кем не спутаю!

— Да, пожалуй. Прости, но я нигде не вижу никакого «ситроена».

— Разумеется: он только что свернул вправо. Там, наверное, можно срезать путь. Стеф прекрасно знает местные дороги. И не настолько глуп, чтобы часами торчать в этой проклятой пробке.

Поль включает приемник погромче — мощные децибелы ударяют в барабанные перепонки. Наконец пробка рассасывается, и мы снова едем. Воображаю себе сотни семей, которыми набиты движущиеся друг за другом машины: все они отчаянно ссорятся под звуки орущего радио, то и дело перекрываемые автомобильными гудками. Бр-р.

Приехали! Все выходят! Иветта помогает Полю извлечь меня из машины и усадить в коляску.

— Ну как, хорошо прогулялись? — спрашивает Иветта.

— Очень хорошо, просто отлично. А теперь извините, у нас еще куча дел. До завтра! — произносит Поль и быстро уезжает, увозя с собой свое семейство.

— Ну и дела: видок у него такой, словно он репей проглотил, — удивляется Иветта, вкатывая мою коляску в дом.

Репей? Куда там — целую горсть репьев; и, по-моему, это только начало: Элен, похоже, завелась не на шутку!

Дождь, дождь, бесконечный дождь. Честно говоря, я люблю вслушиваться в его мерный шум — хоть какое-то занятие. Однако прочий мир только и делает, что ругается да проклинает все на свете. И в первую очередь — Иветта, которую замучил ревматизм.

Аромат кофе. Иветта садится рядом со мной, разворачивает газету. Дождь за окном явно усиливается.

— Вы только послушайте, что я вам сейчас прочту! «Неожиданный поворот в расследовании убийств, совершенных орудующим в Буасси-ле-Коломб садистом. Вчера в жандармский участок Сен-Кантена позвонил не пожелавший себя назвать человек и посоветовал служителям закона заглянуть в сарай в Вильморенском лесу на пересечении аллей Ж-7 и С-9. В этом сарае, где обычно хранятся инструменты, необходимые лесникам для поддержания порядка в зеленой зоне, полиция обнаружила запачканную кровью мужскую одежду. Остается лишь ждать информации о результатах проведенного сегодня ночью анализа». Вы что-нибудь поняли, Лиз? С чего вдруг убийце вздумалось прятать эту одежду в сарае вместо того, чтобы спокойно сжечь ее или утопить в реке? Чепуха какая-то.

Я совершенно с тобой согласна, Иветта. Тем не менее причина тому, безусловно, есть. Что ж, подождем результатов анализа.

Звонит телефон. Иветта с трудом поднимается с места.