Мастерская смерти - Обер Брижит. Страница 9

— Ты выполняешь работу для этих людей? — спросил приятеля Грег неожиданно серьезным тоном.

— Да, в некотором роде, — уклончиво ответил Шиб.

— Они недавно потеряли дочь, Элилу, — добавила Айша, открывая дверцу, — Это их ужасно потрясло.

— Мадам Андрие чувствует себя лучше? — спросил Шиб, тоже выходя из машины.

— Нет, к сожалению, — ответила Айша. — Ей всю прошлую ночь снились кошмары, несмотря на снотворное. Я слышала, как она кричала во сне. К ней позвали священника.

— Священника?

— Да, отца Дюбуа. Он двоюродный брат ее мужа. Я, правда, не очень хорошо представляю, чем тут может помочь священник, но это, по крайней мере, не повредит... Я сама не слишком-то религиозна, — добавила Айша, слегка улыбнувшись.

— Я тоже, — почему-то сказал вдруг Шиб.

— Эй, вы о чем? — спросил Грег.

— О религии, — объяснил Шиб.

— Мать твою, кто бы сомневался! Ты бы завел философскую беседу даже с Дженнифер Лопез!

Айша рассмеялась.

— Спасибо, что подвезли. Мне пора идти, уже поздно.

Грег тут же вынырнул из машины.

— Вот мой телефон, — объявил он, всовывая ей в руку визитную карточку.

Не говоря ни слова, Айша улыбнулась и открыла ворота. Мужчины смотрели ей вслед, пока она поднималась по тропинке к дому.

— Задница у нее потрясающая, — прокомментировал Грег. — Да и все остальное — что надо.

— Между прочим, она любит грубых мужественных брюнетов, — ехидно сказал Шиб, устраиваясь на сиденье.

— Ничего, научится любить высоких обаятельных блондинов. Как думаешь, может, мне свозить ее к «Эльзасцу»?

Любимая пивнушка Грега.

— Хотя, возможно, она не ест свинину, — задумчиво добавил он.

— Кто тебе сказал, что она вообще согласится с тобой куда-то поехать? — спросил Шиб.

— Я прочитал это в ее глазах. Ты, как всегда, ничего не замечаешь. У нас с ней все тип-топ.

Он включил зажигание, вполголоса напевая «Айшу» Каледа [11].

«За что мне все это?»— спросил Шиб, обращаясь к Луне.

«Я не знаю, и мне наплевать», — ответила она и скрылась за облаком. Вот и поговорили.

Глава 3

Дверь холодильного шкафа скользнула в сторону с легким шорохом, похожим на вздох. Печальный вздох Смерти, созерцающей дело своих рук. Хрупкое тельце Элилу, тонкая полоска сжатых губ, словно затянувшаяся рана, ввалившиеся щеки с натянутой тонкой кожей, которая, казалось, могла порваться, как рисовая бумага... Теперь нужно заняться ее туалетом и нанести макияж. Тщательно вымыть тело и волосы, расчесать их, снова перевязать красной бархатной лентой. Потом напудрить, чтобы кожа не слишком блестела, нанести на губы увлажняющий крем. Никаких румян— она слишком маленькая.

К трем часам дня все было готово. Шиб снял перчатки, тщательно вымыл руки, выпил стакан ледяной воды. Пустой гроб стоял в углу комнаты. Оставалось уложить туда забальзамированное тельце и позвонить родителям, чтобы те прислали за ним. Шиб старательно одел Элилу в голубое бархатное платьице, белые гольфы и черные лакированные туфельки. Но это было совсем не то, что одевать куклу — куклы не такие холодные, ногти у них не синие, и от них не пахнет так странно. Он поднял тельце, ровно уложил его между лакированных боковых стенок гроба, голову устроил на маленькой красной подушечке, разложил по обе стороны пряди волос и скрестил руки Элилу на груди. Потом закрыл гроб крышкой из нержавеющего сплава.

Хорошо. Он подошел к телефону, стоявшему на холодильнике, и набрал номер, предварительно сделав несколько глубоких вдохов.

— Алло?

Бланш Андрие. Черт, ну почему она?

— Добрый день. Это Леонар Морено. Короткий вздох. Молчание. Шиб снова заговорил:

— Я... Ваш муж дома?

— Нет, у него деловая встреча. А что произошло? Какие-то проблемы?

«Да каких проблем тебе еще надо? Она МЕРТВА!»

— Нет-нет, все в порядке. Я хочу сказать, что моя работа окончена.

— О! Так, значит... — Голос на другом конце провода задрожал. — Я сейчас же дам знать Жан-Югу. Он вам перезвонит.

— Хорошо, спасибо. Извините за беспокойство.

— Нет, что вы, никакого беспокойства... Вы ее привезёте или нам прислать раку в ваш кабинет?

Какую еще раку? О чем она? И почему в «кабинет»? Тут что, клиника? Она, видно, совсем спятила!

— Раку? — глупо переспросил он.

— Стеклянный футляр. Муж выписал ее из Турина— помог наш кузен, отец Дюбуа. Их больше нигде не делают, только там, в монастыре Сан-Микеле д'Оро. Знаете его? Великолепное аббатство в горах.

Что-то она разговорилась. Должно быть, действуют транквилизаторы.

— Да, я понял, — ответил он.

Стеклянный гроб, какой ужас! Останки девочки, выставленные на всеобщее обозрение в часовне, под деревянными останками Христа!

— Жан-Юг— большой ревнитель традиций. К тому же мы хотели сделать для Элилу все, что только возможно!

— Да, конечно, конечно. Мы с ним все обсудим, когда он перезвонит.

— Знаете, кажется, он в Париже. Он предупредил меня вчера вечером. Жан-Юг уехал семичасовым утренним поездом и вернется около восьми вечера.

— Ничего страшного, — вежливо успокоил Шиб.

— Послушайте, — нерешительно продолжила Бланш, — почему бы вам не приехать сюда с... Элилу? Так будет гораздо проще.

Да, приезжайте выпить чашечку чая с нашей семейкой мумий!

— Даже не знаю...

— Жан-Юг так загружен делами... А незнакомым людям я бы не хотела доверять такое поручение...

Послышались привычные всхлипывания и шмыганье. Скомканный платок у дрожащих ноздрей...

Откажись! Подожди, пока ее муж вернется.

— Что ж, если хотите, я могу быть у вас через час-полтора.

— Решено, через час!

В ее голосе прозвучала нотка искусственного оживления— результат долгих тренировок в вежливой светской болтовне.

Теперь придется тащить запломбированный гроб вниз и запихивать его в багажник «Флориды». Еще один расхититель гробниц! [12] Следовало бы позвонить Люка и Мишелю, потому что обычно трупы не перевозят в автомобилях с откидным верхом. Но...

«Ты чувствуешь себя неспокойно, потому что помыслы твои нечисты, Шиб, — прошептал ему голос Эль Айяша, пока он переодевался в темно-серый костюм. — Твое сердце нечисто. Тело ребенка внушает тебе отвращение, потому что тело его матери тебя привлекает. Ты сбился с Пути. Ты оскорбляешь смерть. Опомнись. Очистись. Помолись!»

Но Шибу совсем не хотелось молиться. Ему хотелось пива, солнца, хотелось стать кладбищенским садовником и выращивать цветы на могилах.

Он повязал черный галстук в тонкую голубую полоску и пошел за машиной. От яркого солнечного света, заливавшего бульвар, было больно глазам. Жестокий свет, рожденный мистралем. Море, по которому изредка пробегала быстрая рябь, казалось прозрачным и холодным, во всех направлениях скользили серфинговые доски под яркими парусами. В воздухе пахло йодом и водорослями. Солоноватый, чистый и сухой запах.

Шиб вывел машину из гаража, включил сигнализацию и снова поднялся наверх забрать гроб, обернутый тканью.

Он уже открывал багажник, когда кто-то хлопнул его по плечу. Шиб подпрыгнул, едва не выронив свою ношу. На него, дружелюбно улыбаясь, смотрел хозяин соседнего ресторанчика, от которого слабо пахло анисовым ликером.

— У моего племянника точно такой же! Такой же гроб? Такой же галстук?

— Я говорю, автомобиль такой же, как у вас, только серый. Шестьдесят седьмого года. Только племянник пропадает где-то по целым дням. Надо вас с ним познакомить. Он помешан на старых тачках. Что до меня, я предпочитаю современные. Моя «350SE» в отличном состоянии. Ну, да у каждого свой вкус.

Шиб вежливо улыбнулся, уложил гроб в багажник и с силой захлопнул крышку.

— Это верно, у каждого свой вкус, — машинально произнес он. — Извините, мне нужно ехать, я опаздываю.