Укус мрака - Обер Брижит. Страница 24

Он споткнулся о сухую ветку и тяжело упал, увлекая за собой детей. Почувствовал, что налетел на острый камень и сломал нижнюю челюсть. Поднявшись, он увидел, что челюсть отвисла и разломилась надвое. Да чего там, чтобы утолить свой голод, ему хватит и клыков. Он резко оторвал сломанную челюсть, а Бренда и Язон, ожидая, тихонько повизгивали, как охотничьи собаки перед сигналом к травле. Аллан рассматривал кусок кости и ссохшейся плоти с расшатанными зубами. Забавно смотреть на внутреннюю часть своего рта с такой позиции. Дантист был прав, ему чертовски необходимо снять зубной камень! Он засунул челюсть в карман рубашки и продолжил путь.

Ральф Аньелло склонился над картой, разложенной на коленях.

– Эти сукины дети наверняка свернули к горам, – пробормотал он, сделав глоток отвратительного кофе, полученного из автомата на бензозаправке. Насвистывая «My heart belongs to Daddy» [28], он водил пальцем по измятой карте и вдруг замер, словно его парализовало.

Атомный испытательный полигон… Вот куда они двинулись! Соединиться с себе подобным отродьем!

Он выплеснул остатки кофе в открытое окно своего черного «плимута», сложил карту и потер красные от усталости глаза. Ощущение, что на него смотрят, заставило его быстро поднять голову, и он увидел, что ему улыбается курчавый молодой парень, лет двадцати, не больше, держащий в руках табличку с названием города, и с рюкзаком за спиной.

Аньелло посмотрел на него с той же приветливостью, с какой взглянул бы на кучу собачьего дерьма, и включил зажигание.

– Не могли бы вы меня подвезти? – спросил парень, покачивая своей овечьей головой.

– Я тебе не педик! – бросил Аньелло, трогаясь с места на бешеной скорости.

Можно подумать, что он похож на тех, кто подвозит в своей тачке голосующих засранцев, помешавшихся на глупостях New Age! [29] Он почесал подбородок, и отросшая щетина заскрипела под его ногтями. Кругом одни засранцы. 250 миллионов засранцев. Стоит задуматься, зачем он кишки себе надрывает ради их защиты. «По доброте душевной, Ральф, просто по доброте душевной», – ответил он своему отражению в зеркале заднего вида. Потом он прибавил газу и полностью сосредоточился на дороге, мечтая о кукурузных пирожках и о сосисках с майонезом и кетчупом.

Подбоченясь, Герби созерцал свой «универсал». Вернее, то, что от него осталось. Красивый темно-синий металлический кузов. Заднее сиденье было вынуто и поставлено на четыре демонтированных колеса. Согнутые и скрученные бамперы служили осями, и все вместе представляло собой диванчик на колесах, чтобы можно было транспортировать Рут. «Гениально», – подумал он, застегивая вокруг талии пояс безопасности, за который следовало тянуть.

Снятые с сидений чехлы преобразились в самодельные мешки, в которые напихали все, что можно было еще использовать. Лопатка для откапывания из снега, ящик с инструментами, аварийная галоидная лампа, коврики из салона, дорожные карты, пластиковые стаканчики, фляжка для виски, пастилки от кашля – все, что вперемежку было навалено в багажнике, переложили на спину Джема и Лори, которые то дрожали от холода, то чихали.

– Ну просто гномы Молчун и Чихун [30], возвращающиеся с работы, – насмешливо заметил Герби. – Только колпачков не хватает.

– Зато ты в роли Ворчуна просто бесподобен! – заверила Сэм, в шутку отвесив ему подзатыльник.

– Немыслимо, сколько всего скопилось в вашей тачке! – сказал Марвин, подбирая антифриз и фляжки с маслом. – Хоть супермаркет открывай.

– Я предпочитаю предвидеть любые случайности, – возразил Уилкокс. – Но здесь я, кажется, немного переборщил… А что вы думаете сделать с набивкой сидений?

– Нам наверняка придется спать на снегу, и потребуется что-то, что держит тепло. Вы не согласны?

– Ну да, конечно… Но если надо тащить тачку на своей спине, то, может, лучше уж было оставаться внутри нее.

– Герби! Хватит бурчать! Ты что, думаешь, что мы развлекаемся? – отчитала его Сэм. Она взяла Рут за руки: – Пойдемте, Рут, лягте здесь, нам предстоит большая прогулка.

– Волки не боятся снега. Волки любят ледяной холод и небо с тенями… – пробормотала старая дама, пока ее укладывали на сиденье.

– Волки боятся огня, – заметил вскользь Марвин, откачивая содержимое бака в старую заржавленную канистру, – да в этих горах и волков-то нет. Ладно, все. Думаю, уже можно идти.

– Ну, трогай! – крикнул Герби, волоча за собой раскачивающееся сиденье.

Саманта, навьюченная как верблюд, шла рядом с ним, а за ними двигались Джем и Лори. Марвин, с мешком за спиной, замыкал процессию, сжимая правой рукой рукоятку оружия, а левой – импровизированный факел, который можно было поджечь в любую минуту.

Температура явно упала, вокруг них закружились снежные хлопья, которые становились все гуще. «Нам повезло, что Уилкокс возил с собой в багажнике весь этот хлам», – подумал Лори. Он радовался, что надел ветровку поверх своих шмоток. А Джем не жаловался, что теплые сапоги ему маловаты. Вторую пару отдали Саманте. Стойкой Саманте. Это как раз тот тип классной женщины, на которой Лори собирался жениться через несколько лет, когда окончит Гарвард. Конечно, если эти чудовища, эти исчадия ада дадут ему время.

Аньелло осторожно вошел в поворот. Довольная улыбка играла на его похудевшем лице. Следы резины на шоссе говорили о том, что здесь недавно прошел на большой скорости автомобиль. Широкие следы больших колес. Он нажал на газ, и «плимут» рванулся вперед, ворча не хуже, чем его хозяин. Карта, разложенная на соседнем сиденье, четко указывала дорогу. Они явно направлялись к своей базе. Они постараются срезать путь через горы, потому что рассчитывают, что их никто не заметит. Но он-то, Аньелло, совсем не дурак, он будет идти по их следу, как хорошая охотничья собака по запаху. Он положил руку на рукоятку своего автоматического пистолета и любовно ее сжал. Это лучший друг мужчины, как сказал бы Dirty Harry [31].

– Смотри, папочка, снег пошел… – сказал Язон, пытаясь поймать хлопья своими синюшными гноящимися пальчиками. – Мы сделаем снежную бабу?

– Некогда.

– Пожалуйста, папочка!

– Мы ведь торопимся, маленький ты мой дурашка!

– Нужно догнать еду, ты это понимаешь? – сказала Бренда, встряхивая брата за воротник и разбрасывая во все стороны личинок мясных мух.

– Мне надоело идти, я устал и хочу полежать. И мне тяжело это нести! – добавил Язон, встряхивая мешочек, где лежала кисть его руки.

Он начал хныкать, большие капли темного гноя вытекали из его разлагающегося носа.

– Давай мне, – сказал Аллан, беря у него мешочек.

Он посмотрел на эту ручку, беленькую и розовую, плавающую в прозрачной жидкости, потом раскрыл герметический запор и взял двумя пальцами ампутированную кисть.

– Она тебе больше не понадобится, сынишка.

– Это моя ручка, она моя!

– Мы найдем тебе другую, гораздо лучше.

– С клешнями, как у омара! – насмешливо добавила Бренда.

– Как у омара? И я смогу ею отрезать?

– Что отрезать?

– Головы у людей, как Королева в «Алисе»?

– Если захочешь, – согласился его отец.

– Ух! Просто супер!

Аллан улыбнулся Язону. Какой же он славный! Потом он вцепился острыми клыками в отрезанную ручку своего сына и оторвал кусок плоти. Совсем неплохо, докторишки отлично справились со своей работенкой! Еще кусочек на дорожку…

– Пап, я тоже хочу, я тоже! – завизжала Бренда.

– И я! – захныкал Язон. – Это нечестно! Это моя ручка! Я хочу укусить!

– Ну же, маленькие паршивцы! По очереди! Эй! Полегче, я сказал, полегче! – запротестовал Аллан, в то время как дети, рыча по-звериному, жадно рвали на части кисть. На них взирала удивленная рыжая белка, которая сочла за благо побыстрее убраться в свои владения.