Укус мрака - Обер Брижит. Страница 8

Пытаясь сохранить спокойствие, Марвин сделал глоток холодного чая. А вдруг теория Аньелло не столь уж абсурдна, как кажется на первый взгляд? А что если эти создания, вылезшие из могил, на самом деле пришли из другого мира и только внешне имеют человеческий вид? Если поверить в существование гуманоидов, прибывших из других галактик, то можно перенестись в другой, абсолютно рациональный мир, в котором мертвецы не преследуют живых, чтобы сожрать их.

До него дошло наконец, что Аньелло уже встал.

– Я должен идти, работенка не ждет. Счет оплачиваете вы, мистер Хейс. Надеюсь, вы быстренько арестуете этого проклятого мутанта. Во всяком случае, раньше, чем город наполнится остовами добропорядочных граждан, обглоданных до костей.

«Этот тип тронулся», – подумал-Хейс, глядя, как удаляется по утренней прохладе Аньелло, казавшийся тщедушным в своей широкой черной кожаной куртке и в жалких голубых брюках, болтающихся вокруг его тощих ног.

Марвин расплатился и тоже вышел, решив немного пройтись перед встречей с Герби Уилкоксом и Самантой.

Инопланетяне-каннибалы. Собравшиеся по указке Леонардо, деда Джема. Просто ради смеха принявшие вид разлагающихся трупов. Или трупов, не подчиняющихся непреложным законам смерти. Тела, подобные нашим, но бессмертные.

– Этот псих внушил мне свои завиральные идеи, – пробормотал он, застегивая пиджак.

Лори внезапно проснулся. Огромный грузовик только что остановился перед дизельной заправкой.

– Мы в Медаленсе, – зевая, объявил дальнобойщик. – Я пойду перекушу. Если хочешь…

Лори покачал головой и открыл дверцу. Его сразу охватил холодный воздух. Он чувствовал себя усталым, полусонным. Лори два раза сменил автобусы, в Пуэбло и в Тринидаде, а потом почти два часа голосовал на заправочной станции, прежде чем этот водитель согласился его подвезти. В грузовике он проспал несколько часов, свернувшись калачиком возле дверцы и зажав в кулаке свои денежки. Он посмотрел на измятую карту: Медаленс. Уже близко. Наверное, утром он будет в Альбукерке.

Джем медленно прошел перед автобусным вокзалом, прикрыв лицо капюшоном свитера. Два могучих здоровяка стояли по обе стороны от окошечка кассы, делая вид, что зачарованы расписанием. Шпики. Полчаса тому назад он попытал счастья на центральном вокзале, но должен был уйти и оттуда. Они оцепили город. «Теперь уже речь идет не о том, чтобы разыскать удравшего пацана, а о том, чтобы арестовать главного подозреваемого в убийстве», – подумал он с горечью. А в это же время двое маленьких мерзавцев забились, должно быть, в какую-нибудь крысиную дыру и с нетерпением ждут следующей ночи.

Он продолжал шагать, безнадежно выискивая способ проскользнуть через раскинутую сеть. Ему казалось, что кисть руки вдвое увеличилась в объеме, а всю руку пронизывала резкая стреляющая боль, которая заставляла его потеть. А если началось заражение? Лучше сосредоточиться на основной проблеме. Добраться до Лас-Вегаса и оказаться рядом с душевной, внушающей доверие Рут Миралес. Он ощупал задний карман, чтобы убедиться, что распятие, которое он украл в церкви Сан-Фелипе Нери, все так же на месте, и ему стало хорошо от этого прикосновения. Рут сразила им не одного зомби, от этого распятия у них, как от пули дум-дум, взрывалась голова. Притормозила какая-то машина, и Джему показалось, что у него останавливается сердце, когда он услышал слова:

– Эй, сынок!

Джем медленно повернул голову и увидел мужика неопределенного возраста, разложившего карту на коленях и высунувшего голову из дверцы машины.

– Я ищу Баллун-фиеста-парк.

Погруженный в свои мысли, Джем вздохнул. Баллун-фиеста-парк? Ах да, там ежегодно проходит Международная фиеста воздушных шаров, запуск шаров-монгольфьеров.

– Это не здесь, надо развернуться… Это довольно трудно объяснить…

Мужик казался раздосадованным.

– Я уже опаздываю, показ назначен на девять тридцать, но у меня по дороге спустило колесо…

Джем машинально его разглядывал. Похож на Эррола Флинна в его последних фильмах; и от него разит виски. Безупречно белая рубашка надета на майку, он явно смочил волосы, перед тем как их причесать. Машина, старый «форд-корвет», имеет номера Нового Орлеана. И вдруг Джем решился:

– Если хотите, я могу вас проводить.

– Правда? Найдешь минуту? Тебе не надо идти в школу?

– У меня нет сегодня утром уроков. Наш преп заболел. И я смогу посмотреть шары.

– О'кей, садись!

Когда Джем открывал дверцу, раздался настойчивый свисток, и он едва не разбил голову о крышу машины.

– Проезжайте, вы мешаете движению! – орал огромный полисмен, размахивая дубинкой.

– Сию минуту!

Под разгневанным взглядом фараона Эррол Флинн резко тронулся с места.

– Меня зовут Ричи Коул. Друзья зовут меня Бадди. Я аллигатор.

Джем закрыл глаза. Еще один больной.

– Это значит – белый музыкант, если тебе так больше нравится. У меня в жизни две страсти: новоорлеанский джаз и монгольфьеры.

– И вы зарабатываете себе этим на жизнь?

– Совершенно верно. Я играю в оркестре. И летаю на шарах «Аэростатик клаб Нового Орлеана»… который сейчас, наверное, корчится от отчаяния, глядя на часы.

– Поворачивайте налево, я знаю короткий путь, – сказал Джем. – А на каком инструменте вы играете?

– На трубе.

Стивен Бойлз тоже играл на трубе. И классно. Это был единственный известный Джему труп, создавший оркестр. Но, заметьте, Стивен не знал, что умер. В этом-то и было все дело: мертвецы Джексонвилля думали, что они живы, а вот когда они поняли, что это не так, вот тут-то все и началось.

– Ты поранил руку? – спросил Ричи Коул.

– Упал во время кросса, ничего серьезного.

Мужик молча покачал головой. Джем находил его странным, чрезвычайно странным. Может быть, потому, что он говорил то низким, то высоким голосом. И его изящные манеры, составлявшие контраст с мужественным лицом… Джем обернулся. На заднем сиденье были навалены чемоданы и костюмы. Вообще-то, не совсем костюмы. Платья. Платья, сверкающие блестками. На подлокотнике, разделяющем заднее сиденье, – оранжевый светящийся парик. Джем сосредоточил внимание на Ричи Бадди Коуле, который невозмутимо вел машину, положив обе руки на руль. Две узкие руки с длинными, тщательно ухоженными ногтями, покрытыми прозрачным лаком.

– А в каком клубе вы играете? – неуверенно спросил он.

– «Джаз-банд престарелых голубых», – ответил Бадди, расплываясь в широкой улыбке. – Мое сценическое имя Элайза.

– Красиво, – одобрил Джем и отодвинулся от Бадди Коула на добрых двадцать сантиметров:

Они приехали в Баллун-фиеста-парк в девять часов тридцать семь минут. В пятидесяти метрах отсюда Лори, прощаясь, благодарил шофера грузовика. Если бы Джем посмотрел в это время в зеркало заднего вида, то увидел бы, как Лори, с сумкой на плече, стоит, ожидая зеленого света, на переходе. Но Джем не смотрел в зеркало, он был занят продумыванием плана, который только что возник в его голове.