Командир и штурман - О'Брайан Патрик. Страница 57

Фрегат казался гигантским. После «Софи» его огромные мачты походили на рангоут первоклассного линейного корабля; по обе их стороны тянулись целые акры отдраенной палубы. У Джека появилось странное, мучительное чувство униженности, словно из положения лица, полностью облеченного властью, он оказался в положении полностью подчиненного лица.

– Прошу прощения, сэр, – отозвался он монотонным голосом.

– Ладно. Входите в каюту. Ваш внешний вид не очень-то изменился, Обри, – заметил капитан, указав ему на кресло. – Однако я очень рад нашей встрече. Мы перегружены пленными и намерены передать полсотни вам.

– Я очень сожалею, сэр, что не могу пойти вам навстречу: мой шлюп и без того переполнен пленными.

– Вы говорите «пойти навстречу»? Вы премного меня обяжете, сэр, если будете подчиняться приказам. Вам известно, сэр, что я здесь старший морской начальник? Кроме того, черт побери, мне хорошо известно, что вы посылаете в Магон призовые команды, так что пленники могут занять их места. Во всяком случае, вы можете высадить их через несколько дней – так что не будем больше говорить об этом.

– Но как быть с моим крейсерством, сэр?

– Ваше крейсерство, сэр, меня заботит гораздо меньше, чем польза флоту. Давайте проведем перегрузку как можно быстрее, поскольку я должен передать вам дальнейшие указания. Мы ищем американское судно «Джон Б. Кристофер». Оно направляется из Марселя в Соединенные Штаты, и мы рассчитываем обнаружить его между Майоркой и материком. Среди пассажиров могут находиться два мятежника, принадлежащие к обществу «Объединенные ирландцы». Один из них-католический священник по имени Манган, а второй – некий малый по имени Роч, Патрик Роч. Их следует снять с борта – если понадобится, то силой. Возможно, у них будут французские фамилии и паспорта: они говорят по-французски. Вот их описание: среднего роста, худощавый мужчина лет сорока, лицо смуглое, темно-каштановые волосы, однако носит парик; крючковатый нос, острый подбородок, серые глаза, около рта большая родинка. Это что касается священника. Второй – высокий полный мужчина футов шести ростом, черные волосы, голубые глаза, около тридцати пяти лет; мизинец на левой руке отрублен, из-за раненой ноги передвигается с трудом. Лучше захватите с собой эти печатные описания.

– Мистер Диллон, подготовьтесь к приему тридцати пяти пленников с «Сан – Фиоренцо» и двадцати пяти с «Амелии», – произнес Джек Обри. – После этого мы должны принять участие в поимке мятежников.

– Мятежников? – воскликнул лейтенант.

– Да, – рассеянно ответил Джек Обри, посмотрев мимо него на ослабший фока – марсель – булинь и отдав нужные распоряжения. – Да. А затем обратите внимание на эти паруса, если только выберете свободное время.

– Полсотни лишних ртов! – взвыл казначей. – Что вы на это скажете, мистер Маршалл? Это целых тридцать три жалованья. Где, черт возьми, я найду столько денег?

– Придется сразу же идти в Магон, мистер Риккетс, вот что я вам скажу на это. А на крейсерство придется махнуть рукой. Полста лишних душ – это же невозможно. Полста!

– Еще полсотни этих чумных крыс, – заметил матрос Джеймс Шигэн. – А большим начальникам лишь бы в рай въехать на нашем горбу. Иисус, Мария и Иосиф!

– Ты подумай о нашем бедном докторе. Остался один среди этих дремучих зарослей. А там могут быть и совы. Черт бы побрал эту службу, говорю тебе, и «Сан Фиоренцо», и эту сраную «Амелию».

– Один? Не думай об этом, приятель. Действительно, черт бы побрал эту службу, это ты верно сказал.

Таково было настроение у экипажа «Софи», которая направилась на норд-вест, к внешней или правой точке линии поиска. С опущенными наполовину марселями, «Амелия» располагалась на левом траверзе шлюпа, а «Сан – Фиоренцо» на таком же расстоянии от «Амелии», но ближе к берегу. Фрегат находился вне видимости «Софи», где ему было проще всего захватить любой тихоходный приз, который мог появиться. Все они могли следить за морем, над которым сияло безоблачное небо, на шестьдесят миль вокруг. Так продолжалось целый день.

День оказался длинным и полным забот – надо было очистить передний трюм, разместить в нем пленников и обеспечить их охрану (многие из них составляли команду капера и были опасны). Пришлось преследовать трех тихоходных и неуклюжих «купцов» (все они оказались нейтралами и не желали ложиться в дрейф, однако один из них сообщил, что видел судно, вроде бы американское, которое двое суток назад с наветренной стороны вылавливало из воды поврежденную фор – стеньгу). При этом постоянно приходилось работать с парусами из-за капризного, неустойчивого, дувшего опасными порывами, ветра, для того чтобы не отставать от фрегатов и не опозориться перед ними, несмотря на все старания. Между тем людей на «Софи» не хватало: Моуэт, Пуллингс и старик Александер, надежный старшина-рулевой, вместе с доброй третью лучших людей сопровождали призы, поэтому Джеймсу Диллону и штурману приходилось держать ухо востро. Вспыхивали ссоры, и к концу дня вырос список провинившихся.

«Я и не знал, что Диллон может так свирепствовать», – подумал Джек, видя, как вопит на фор – марсе лейтенант, заставляя хнычущего Бабингтона и горстку находившихся у него в подчинении марсовых в третий раз ставить левый марса – лисель. Правда, шлюп шел с довольно высокой для него скоростью; но Джеку Обри было жаль так изматывать матросов, чтобы только угодить начальству. Однако служба есть служба, и он, разумеется, не должен вмешиваться в распоряжения лейтенанта. Он думал о многом, в том числе и о Стивене. Было чистейшим безумием со стороны доктора ошиваться на вражеском берегу. Кроме того, Джек был крайне недоволен тем, как сам вел себя на борту «Сан – Фиоренцо». Он позволил умалить свое достоинство, вместо того чтобы твердо отстаивать его. Но он был связан по рукам и ногам переданными ему инструкциями и Дисциплинарным уставом. Кроме того, существовала проблема мичманов. Шлюпу нужны были по крайней мере еще два мичмана: один помоложе, другой постарше. Надо будет спросить у Диллона, нет ли у него кого-нибудь на примете – кузена, племянника или крестника Со стороны капитана это был бы великодушный жест по отношению к своему лейтенанту, тем более что они расположены друг к другу. Что касается мичмана постарше, то нужен кто-то из унтер – офицеров с опытом, лучше всего такой, который сможет быстро стать помощником штурмана. Он подумал о старшине – рулевом – превосходном моряке и начальнике грот-марсовых. Затем мысли его заняли молодые люди с нижней палубы. Он бы предпочел парня, прошедшего все ступени службы, какого-нибудь простого матроса вроде юного Пуллингса, а не выходца из семьи, располагающей средствами, чтобы отправить сына служить на флот. И тут вдруг кольнула мысль: если испанцы схватят Стивена Мэтьюрина, его расстреляют как шпиона.

Когда разделались с третьим «купцом», почти стемнело. Джек Обри был совершенно разбит от усталости – глаза покраснели, слух чересчур обострился. Виски словно сжало железным обручем. Он целый день находился на палубе, и день этот, начавшийся для него за два часа до рассвета, оказался хлопотным. Джек уснул, едва его голова коснулась подушки. Однако его успели посетить два предчувствия: во-первых, он понял, что со Стивеном все в порядке; во-вторых что о Диллоне этого сказать нельзя. «Я даже не знал, что он настолько против нашего крейсерства, хотя, несомненно, он тоже привязался к Стивену. Странный малый», – подумал капитан и погрузился в сон. В глубокий, крепкий сон изнуренного, но здорового и хорошо упитанного молодого человека – розовый сон.

Однако проснулся он через несколько часов с хмурым, недовольным лицом. Через кормовые окна до него донесся настойчивый шепот перебранки. Джек сразу подумал о внезапной ночной атаке шлюпок, но затем до его пробудившегося сознания дошло, что это голоса Диллона и Маршалла, и он опустился на подушку. «Однако, – подумал он минуту спустя, все еще не проснувшись окончательно,-как же они оказались на шканцах в такое время ночи: ведь они на вахте? Еще не пробило и восьми склянок». Словно в подтверждение его слов судовая рында пробила три раза, и из разных точек шлюпа послышались негромкие ответные голоса: «Все в порядке». Но тут было что-то не так. Не ощущалось прежнего давления ветра на паруса. Что произошло? Надев ночной халат, Джек вышел на палубу. Шлюп не только нес меньше парусов, но и нос его был направлен на ост-норд-ост-тень-ост.