Командир и штурман - О'Брайан Патрик. Страница 89

– Вы их видите? – спросил боцман, хромавший после ранения и теперь оставленный за старшего.

– С трудом различаю командира, который при свете затемненного фонаря смотрит на компас, – отвечал Уотт. – Чуть в сторону кормы от катбалки.

– Возьмите мою ночную подзорную трубу, сэр, – предложил Люкок, единственный мичман, оставшийся на шлюпе.

– Хотелось бы, чтобы поскорее все закончилось, – признался Стивен.

– Мне тоже, доктор, – отозвался боцман. – Как бы я хотел оказаться рядом с ними. Тем, кто остался здесь, приходится много хуже. Эти парни все вместе, им весело, и время мчится, как на карусели. А мы остались одни – нас единицы, и мы мало на что годимся, и нам остается только ждать и смотреть, как в часах пересыпается песок. Пройдет целая вечность, прежде чем они вернутся, вот увидите, сэр.

Часы, дни, недели, годы, века. Однажды высоко над их головами послышался зловещий шум: это фламинго летели к Map Менор или, быть может, к болотам Гвадалквивира. Но большей частью царила бесформенная темнота, по сути, отрицавшая существование времени.

Вспышки и трескотня мушкетных выстрелов раздались не с той стороны, куда Стивен направил свой взгляд, а гораздо правее. Неужели шлюпки заблудились? Столкнулись с сопротивлением? Может, он не туда смотрит?

– Мистер Уотт, – сказал он. – Там ли они, где следует?

– Никак нет, сэр, – успокаивающим тоном отвечал боцман. – Если я хоть в чем-то разбираюсь, то мне кажется, что капитан нарочно путает следы.

По – прежнему слышался треск выстрелов, а в промежутках между ними были с трудом различимы какие-то восклицания. Затем слева возникла яркая багровая вспышка, затем вторая и третья, тотчас превратившаяся в огромное зарево. Языки пламени поднимались все выше и выше – возник огненный столб: горело судно, груженное оливковым маслом.

– Господи помилуй! – пробормотал боцман в благоговейном страхе.

– Аминь! – отозвался один из матросов, молча наблюдавших за происходящим.

Пламя разгоралось, моряки «Софи» увидели другие пожары и бледный дым, окутавший их; увидели всю бухту, деревню; катер и баркас, гребущие от берега, и «шестерку», идущую к ним наперерез; четкие очертания озаренных пламенем бурых холмов.

Вначале столб огня был стройный как кипарис; однако четверть часа спустя вершина его стала наклоняться в южном направлении, в сторону деревни и холмов, а облако дыма, освещенное снизу, вытянулось пеленой. Стало еще светлей, и Стивен заметил, как со стороны шлюпа и суши к огню устремились чайки. «Огонь будет привлекать все живые существа, – с тревогой размышлял Стивен. – Каково-то будет поведение летучих мышей?»

Вскоре верхние две трети столба сильно наклонились в сторону, и «Софи» стало швырять как щепку, а об ее левый борт принялись биться волны.

Очнувшись от столбняка, Уотт начал отдавать необходимые распоряжения и, вернувшись к поручням, проговорил:

– Если ветер будет продолжаться, им нелегко будет выгрести против волны.

– А нельзя ли нам выйти им навстречу? – поинтересовался Стивен.

– Нет, ветер повернул на три румба, к тому же на большом расстоянии от мыса в море выдаются отмели. Так что никак нельзя, сэр.

Над самой поверхностью воды пронеслась еще одна стая чаек.

– Огонь привлекает живые существа за много миль, – проговорил Стивен Мэтьюрин.

– Не беспокойтесь, сэр, – отозвался боцман. – Через час – другой рассветет, и тогда они не будут на него обращать никакого внимания.

– Пламя освещает все небо, – продолжал Стивен. Пламя это осветило и палубу восьмидесятипушечного французского линейного корабля – красавца «Формидабль» под командованием капитана Лялонда, шедшего под вымпелом контр – адмирала Линуа. Судно находилось милях в шести – семи от берега и шло из Тулона в Кадис; впереди него в кильватер шли остальные суда эскадры: восьмидесятипушечный «Эндомтабль» под командованием капитана Монкузю; семидесятичетырехпушечный «Дезэ» под командованием капитана Кристи – Пальера (великолепного моряка) и тридцативосьмипушечный фрегат «Мюирон», до недавнего времени принадлежавший Венецианской республике.

– Подойдем-ка поближе и выясним, что там происходит, – произнес адмирал – невысокий, темноволосый, круглоголовый подвижный господин в алых панталонах, большой знаток морского дела. Спустя несколько секунд под реем взвилась гирлянда разноцветных фонарей.

Корабли стали последовательно лавировать, проявляя при этом мастерство, которому мог бы позавидовать любой флот, поскольку их экипажи были в основном укомплектованы моряками рошфорской эскадры и управлялись толковыми опытными офицерами. Все они были первоклассными моряками.

Корабли двигались к берегу галсом правого борта, пользуясь ветром, дувшим с одного румба бакштаг и несшим с собой рассвет. Увидев свои шлюпки, моряки «Софи» радостно приветствовали их. Они добрались до шлюпа, основательно выбившись из сил. Французские корабли были замечены слишком поздно, но все – таки замечены. Тотчас все забыли про голод, усталость, боль в руках, холод и сырость, поскольку по судну тотчас прокатился слух: «Наши галеоны тут как тут!» Богатства Вест – Индии, Новой Испании и Перу – золотые слитки – лежали в их трюмах вместо балласта. Поскольку все члены экипажа знали о том, что их капитан получает сведения об испанских судах из частных источников, давно шли настойчивые слухи о галеоне, и вот слухи эти оправдались.

Величественное пламя, выделявшееся на фоне гор, по-прежнему вздымалось ввысь, хотя оно стало не столь ярким, поскольку восточную часть неба осветили лучи утренней зари. Однако, пребывая в радостном возбуждении, готовясь к преследованию добычи, никто ни на что больше не обращал внимания. Никто не мог оторваться от своих дел и направить свои восторженные взгляды чуть поодаль, где в трех или четырех милях от них находились «Дезэ» и значительно отставший от него «Формидабль».

Трудно сказать, когда все восторги улетучились, – наверняка капитанский буфетчик подсчитывал, во сколько ему обойдется открытие кабачка на Ханстантон – роуд, неся Джеку Обри на шканцы чашку кофе, когда он услышал, как командир произнес: «Мы в ужасно неблагоприятной позиции, мистер Далзил», и заметил, что «Софи» не обращена носом в сторону предполагаемых галеонов, а мчится от них круто к ветру, поставив все паруса, в том числе бонеты и даже лисели.

К этому времени давно стали видны целиком корпуса «Дезэ» и «Формидабля». Позади флагмана появились брамсели и марсели «Эндомтабля», а мористей, в паре миль с наветренной стороны шлюпа, на фоне неба выделялись паруса фрегата. Положение, в котором оказалась «Софи», было из рук вон плохим. Но ветер был неустойчив, кроме того, шлюп могли принять за торговый бриг, не представляющий для французов никакого значения. Занятая серьезным делом эскадра не станет их преследовать больше часа, так что ситуацию, в которой они оказались, нельзя назвать безвыходной, решил Джек, опустив подзорную трубу. Поведение матросов на полубаке «Дезэ», незначительное количество парусов и множество мелочей, которые трудно определить, убедили Джека Обри, что перед ним судно, которое вовсе не собирается упорно преследовать. И все – таки как легко идет этот француз! Благодаря легким, высоким, просторным элегантным носовым обводам и великолепно скроенным, туго натянутым, плоским парусам французский корабль плавно скользил по воде, ничуть не уступая по скорости «Виктори». И он находился в умелых руках: казалось, что он движется по линии, прочерченной на морской поверхности. Джек Обри надеялся пройти перед носом у француза, прежде чем тот удовлетворит свое любопытство относительно пламени на берегу, и затеять такой танец, что неприятельский корабль откажется от его преследования и адмирал отдаст приказ отойти назад.

– На мостике! – воскликнул Моуэт, находившийся в «вороньем гнезде». – Фрегат захватил пакетбот.

Кивнув головой, Джек направил подзорную трубу на злосчастную «Вентуру», затем, скользнув по семидесятичетырехпушечнику, навел ее на флагман. Минут пять ждал. Наступил решительный момент. И тут на мачте