Соловьиная ночь - О'Бэньон Констанс. Страница 28

Взглянув в глаза Рейли, Лавиния задрожала от страха. Его слова не были пустой угрозой. Если он сказал, что сдаст ее в полицию, так оно и будет.

— Тебе не удастся ничего доказать, — враждебно пробормотала она.

— Еще как удастся! О том, что ты сделала, известно не только нам с тобой.

— Это уже слишком, Рейли! — взорвался Хью. — Я знаю, что ты ненавидишь мою мать, но дойти до того, чтобы предположить, что она могла сделать кому-то зло…

— А ты расспроси матушку о том, зачем она ночью проникла в детскую, где спала твоя дочь, — посоветовал Рейли. — А потом она рассказывает мне о том, что она мухи не обидит.

На лице Хью отразилось сомнение.

— Я тебе не верю, — сказал он, но в его голосе не было уверенности.

— От нее всего можно ожидать, Хью, — усмехнулся Рейли. — Если бы ты встал у нее на пути, уверен, что и тебе бы не поздоровилось. Надеюсь, этого никогда не случится.

Глаза Лавинии сузились.

— Что бы ты там ни говорил, ради спасения своего сына я буду сражаться с тобой и с целым миром! — воскликнула она.

— Но кто спасет вашего сына от вас самой, мадам? — Лавиния с ненавистью смотрела на Рейли.

— Ну довольно, — сказал он. — Больше я не намерен выслушивать вашу ложь. Завтра вы и Хью должны покинуть мой дом. Я больше не хочу жить с вами под одной крышей.

— Ты опять высылаешь нас в деревню? — недовольно спросил Хью.

Ему очень не хотелось уезжать из Лондона.

— Куда вы поедете и что будете делать, больше меня не касается, Хью, — ответил Рейли. — Но в моем доме вашей ноги не будет.

— Тогда где же мы с матушкой будем жить?.. — смущенно пробормотал Хью.

Лавиния сделала сыну знак, чтобы тот замолчал.

— Уверена, что у тебя не хватит совести оставить нас без средств к существованию, — сказала она Рейли.

— Конечно, нет. У Хью есть его доля наследства, да и у вас есть кое-какие средства.

Рейли подошел к письменному столу, отпер один из — ящиков и достал несколько столбиков золотых монет. Лавиния не хотела брать деньги, но он насильно сунул их ей в руки.

— Здесь как раз сотня фунтов, мадам, — сказал он, пристально глядя на нее. — Именно столько вы обещали заплатить Джеку Бейлу. Больше не советую прибегать к помощи господина Бейля, Лавиния. Я взял этого джентльмена на содержание, и он будет мне обо всем докладывать.

Когда дело касалось денег, Лавиния не знала робости.

— Не думаешь же ты, что я буду жить на эти гроши? — воскликнула она и швырнула деньги.

Монеты покатились по полу.

— Я не нуждаюсь в милостыни от тебя, Рейли! — добавила она.

Рейли направился к двери. Перед тем как выйти из кабинета, он сказал:

— Не стоит так легкомысленно бросаться деньгами, мадам. Больше вы от меня ничего не получите. Я позволю вам взять лишь один из экипажей и шестерку гнедых, а также ваши личные вещи. Это все… И не забудьте, я хочу, чтобы завтра утром вас обоих здесь не было.

Когда Рейли вышел, Хью опустился на колени и собрал монеты.

— Никогда не видел Рейли таким взбешенным, — пробормотал он.

— Помолчи! — оборвала его мать. — Неужели ты не понимаешь, что нас ждет? Мне придется переехать в жалкую лачугу, которая досталась мне от твоего отца. Моя жизнь превратится в сплошной кошмар. Друзья отвернутся от меня, когда я впаду в нищету. Меня больше не будут приглашать в приличное общество. Я просто уничтожена!

Собрав деньги, Хью отдал их матери.

— Будет лучше, если ты распорядишься, чтобы слуги начали паковать наши вещи, — сказал он. — Я думаю, что Рейли не шутил.

В глазах Лавинии вспыхнула ненависть.

— Он выиграл этот бой, но войну он проиграет! — воскликнула она.

Хью осторожно взглянул на мать.

— Скажи, мама, ты действительно сделала то, о чем говорил Рейли?

— Глупый мальчик, — улыбнулась Лавиния. — Мало ли что он сказал. Рейли меня ненавидит и готов наговорить что угодно, лишь бы очернить меня в твоих глазах!

Глава 16

Когда Кэссиди проснулась, ее испугал шум за окнами. Погода испортилась. Грозовые облака закрыли солнце, и в небе уже слышались раскаты грома и мелькали молнии. Удары грома такой силы, что, казалось, от них дрожат стены, следовали один за другим. Ветер трепал занавеску на открытом окне.

Она услышала, что кто-то вошел, и увидела, что пожилая служанка торопливо подошла к окну, чтобы закрыть раму.

— Кто вы? — настороженно спросила Кэссиди. — И где я нахожусь?

— Храни вас Господь, мисс, — сказал женщина, зажигая свечу. — Вы, наверное, испугались, когда проснулись в незнакомой комнате. Я миссис Фитцвильямс, экономка герцога Равенуорта. А это его городской дом.

Услышав ненавистное имя, Кэссиди зарылась лицом в подушку, стараясь унять нервную дрожь.

— Значит, я по-прежнему нахожусь в заточении! — прошептала она, покосившись на дверь, словно боялась, что на пороге вот-вот покажется сам герцог. — Почему я здесь?

Миссис Фитцвильямс покачала головой и укрыла Кэссиди одеялом.

— Что вы такое говорите, мисс, — сказала она, — вы вовсе не пленница! Именно его светлость привез вас сюда и пригласил доктора Уортингтона, чтобы тот поставил вас на ноги. Вы были очень больны. Его светлость специально вызвал меня из деревни, чтобы я ухаживала за вами. Он хочет, чтобы вы поскорее поправились.

— Но зачем он все это делает? — слабо простонала Кэссиди.

— Ну-ну, — ласково сказала ей экономка, — теперь вам не о чем волноваться! Доктор сделал все необходимое для вашего выздоровления. Он сказал, что вам лишь нужно немного отдохнуть и набраться сил.

Кэссиди подозрительно посмотрела на женщину. У домоправительницы был весьма почтенный вид, седые волосы, румяные щеки и добрые карие глаза. Но как можно доверять тому, кто служит у этого человека?!

— А почему герцог хочет мне помочь? — осторожно спросила она.

— Уверена, что он вам сам это объяснит в свое время. А сейчас постарайтесь отдохнуть.

— Вы из Равенуортского замка?

— Именно так. Я служу у Винтеров вот уже целых сорок лет! — с гордостью сказала миссис Фитцвильямс.

Глаза у Кэссиди закрывались от усталости. Постель была мягкой и удобной. Впервые за долгое время она как следует согрелась. Было слышно, как дождь барабанит в окно. Она зевнула и посмотрела на экономку с виноватой улыбкой.

— Если вы из Равенуортского замка, то, может быть, расскажете мне о ребенке моей сестры?

— Конечно, мисс. С удовольствием. Девочка очень здоровенькая и настоящая красавица. Мы все ее ужасно любим и, боюсь, чересчур балуем. Она просто прелесть. Так мы все ее и называем.

Кэссиди закрыла глаза. Слава Богу, с девочкой все в порядке.

— Прелесть… — сонно пробормотала она. — Как бы я хотела ее увидеть!

— Вы ее скоро увидите! — заверила ее экономка. — Только поправляйтесь скорее.

Кэссиди заснула еще до того, как миссис Фитцвильямс задула свечу. Пожилая женщина немного постояла около кровати, подумав, что Кэссиди выглядит не много лучше, но все еще кажется больной.

— Бедная девочка! — вздохнула она сочувственно. — Жизнь сурово обошлась с тобой.

Когда леди Мэри вошла в гостиную, Рейли уже ждал ее там. Успело пройти три дня, прежде чем она получила известие, что ее племянница нашлась.

— С ней все в порядке? — нетерпеливо воскликнула леди Мэри. — Я хочу немедленно ее видеть!

— Она была очень больна, но сейчас доктор заверяет, что она поправляется, — неуверенно проговорил Рейли. — Если бы вы видели, в каком месте я ее нашел, то не удивлялись бы ее состоянию…

— Где же вы ее отыскали? — обеспокоилась леди Мэри.

Рейли заранее побаивался этого вопроса. Прежде чем рассказать, что довелось вынести мисс Марагон, он протяжно вздохнул. В своем рассказе он не пытался преуменьшить вину Лавинии или Хью. А также свою собственную.

Он наблюдал, как лицо леди Мэри искажается от гнева и ненависти. Когда он закончил, она была вне себя и, поднявшись с кресла, прошлась взад-вперед по комнате.