Прекрасная саксонка - О'Делл Тара. Страница 42

– Я думаю не о своем благополучии, а о нашем народе. Если вы нападете на крепость, хуже будет нашим людям. Когда загорелась кухня, пострадали две женщины. А вы скрылись. Сколько еще ни в чем не повинных людей пострадает?

– Война всегда несет с собой страдания. К тому же пострадавшие – всего лишь простые крестьянки. Чего их жалеть!

– Если бы эти простые крестьянки не тушили пожар, мог бы сгореть наш замок. А поджог устроить велел ты!

Бьернвольд пожал плечами:

– Если Оксбери сгорит, мы построим новую крепость.

– Чьими руками? – сердито спросила она. – Много ли людей останутся служить вам? Даже если вы перебьете всех рыцарей Бревриена, король Вильгельм пришлет сюда других. А вам до конца своих дней придется скрываться в лесах!

– Я предпочту умереть, как мужчина, но не стану прислуживать норманнам!

Эдива вздохнула.

– Бьернвольд, разве ты не понимаешь, что сопротивление мятежников – дело безнадежное?

Она видела, что брата ей не убедить. Вот если бы ей удалось поговорить с Элнотом и Годриком! Они, возможно, не стали бы так глупо упрямиться и прислушались бы к ее словам. Есть и другие саксы, которых можно убедить. Бьернвольд, оставшись один, ничего не сделает. Она спасет жизнь многим людям.

– Мне пора возвращаться, – решительно сказала Эдива. Бьернвольд криво усмехнулся:

– Да, поспеши в постельку, где еще недавно нежилась со своим любовником. Там ты забудешь, что предала своих ближайших родственников. Отныне я не считаю тебя своей сестрой!

Бьернвольд скрылся. Эдива стояла чуть не плача от обиды. Уж лучше бы он избил ее.

– Эдива? Где вы?

Она вышла из-за хижины и увидела Алана. Он подозрительно смотрел на нее.

– Где ваши люди? – спросила она.

– Не знаю.

– Может быть, они пошли к кому-то в гости? Я их искала.

– Если вы устроили нам ловушку...

– О нет! Вы можете мне верить.

– Идите к Вульфгет. Эдива вошла в хижину.

– Ну, что ты скажешь? – спросила она Хельвенну.

– Ее нужно хорошо кормить. Давать мясо и овощи, молоко и яйца.

– А лекарства?

– Вот травы. Делайте отвар.

В хижине появился Форней. Он взглянул на Вульфгет, потом на знахарку.

– Что она сказала? – спросил рыцарь у Эдивы. – Вульфгет поправится?

– Ей следует хорошо питаться. Форней кивнул.

– Это не так просто, как вам кажется. Вульфгет отказывается от пищи, – объяснила Эдива.

– Она будет есть, – заявил норманн. – Если потребуется, я буду сам кормить ее.

Знахарка перевела взгляд с Вульфгет на рыцаря и усмехнулась:

– Кажется, за ее жизнь есть кому бороться.

Эдива тоже заметила, что Алан необычно заботлив. Да ведь она сама надеялась найти девушку, которая отвлекла бы внимание этого рыцаря. Но теперь ее охватило беспокойство. Что будет, если норманн соблазнит девушку, а потом бросит?

Форней взял больную на руки и вышел из хижины. Сопровождавшие их Пейн и Вормунд ждали неподалеку.

– Где вы их разыскали? – спросила Эдива.

– Они развлекались с крестьянками.

– Вот видите, – сказала Эдива. – Я тут ни при чем.

– Мы еще не дошли до крепости. Возможно, нас ждет засада.

Всю дорогу Эдива была неспокойна. Она каждое мгновение ожидала, что в воздухе просвистит стрела или из зарослей выскочит воин, размахивая боевым топором. Ведь если бы саксам удалось убивать по несколько норманнов всякий раз, когда те выходят за пределы крепости, это Ослабило бы противника.

Мятежники, наверное, на это и рассчитывали. Но сегодня их что-то остановило. Может быть, кто-нибудь убедил их отказаться от набега, чтобы не ранить ее и Вульфгет?

Это могли бы сделать, например, Годрик или Элнот. А Бьернвольд, наверное, возражал им. Он говорил братьям, что она предпочла встать на сторону норманнов, что она шлюха, предательница и заслуживает смерти.

Эдива вспомнила жестокие слова Бьернвольда. Если бы был жив отец, неужели и он подумал бы о ней такое? Действительно ли она признала норманнов только потому, что заботилась о благе своего народа, или просто ее покорил главный норманн, занимавшийся с ней любовью?

– Вы чем-то расстроены, леди Эдива, – сказал Форней шепотом, чтобы не разбудить заснувшую у него на руках девушку. – Может быть, знахарка чем-нибудь вас огорчила?

Эдива покачала головой.

– Но вас что-то беспокоит, – настаивал он. – Может, предполагалось, что саксы нападут на нас? Но они не напали, и вы этим огорчены?

– Почему вы всегда думаете обо мне плохо? Во всем, что я делаю или говорю, вы подозреваете что-то зловещее. Разве я вела себя нечестно? Разве не я предложила вам взять с собой людей? Может быть, именно поэтому не состоялось нападение, которого вы ожидали.

Форней усмехнулся:

– Я не могу вам доверять. У вас на лице написано чувство вины. Вечно вы беспокоитесь, вечно вас что-то гложет.

– Может быть, мое чувство вины вызвано тем, что я поняла безнадежность борьбы с вами? – Эдива рассердилась и даже не пыталась сдержать свой гнев. – Может быть, я презираю себя за то, что сдалась на милость своих врагов?

– Все это возможно, но маловероятно.

– А как же Вульфгет? – спросила она. – Или вы тоже думаете, что она пытается обвести вас вокруг пальца? Что она пользуется своей болезнью, чтобы вы ее пожалели, а потом ей было бы легче предать вас?

– Вульфгет не такая. Она и думает, и действует так, как подобает женщине.

– Что вы имеете в виду?

– Женщины должны заниматься домашним хозяйством и детьми. Они не вмешиваются в мужские дела.

Эдива стиснула зубы. Форней раздражал ее, как и братья, если не больше. Те хоть позволяли ей одеваться, как положено воину, и брали с собой в засаду. А этот упрямый как осел рыцарь никогда не допустил бы такого!

– Значит, вы считаете меня неполноценной женщиной? – возмутилась Эдива. – Благодаря тому, что я умею управлять хозяйством, вы сыты, ваша одежда выстирана и заштопана, а спите вы в теплом и чистом помещении! Однако я вам не нравлюсь, потому что я не какая-нибудь дурочка, которая слепо подчиняется воле своего господина!

– Я никогда не отрицал, что меня восхищает ваш талант домоправительницы. Но мне не нравится многое другое. Нормандская благородная дама не одевается в мужскую одежду и не размахивает оружием. Будь я на месте Бревриена, никогда не позволил бы вам взять такую власть.