Черная Дорога - Одом Мэл. Страница 35

Там, скрестив ноги, сидел на койке лохматый человек в кожаном солдатском панцире. Латунные нарукавные браслеты выдавали в нем нездешнего наемника — как и племенные татуировки, покрывающие лицо и руки.

— Ну и как ты себя чувствуешь поутру?

Дэррик не стал отвечать.

Человек встал и подошел к решетке своей камеры. Стиснув прутья, он сказал:

— Ты кто такой, моряк, что из-за тебя все тут на ушах стояли?

Дэррик опустил голову в вонючее ведро — его снова вырвало.

— Тебя приволокли сюда прошлой ночью, — продолжил лохматый боец, — и ты кинулся в драку с ними со всеми. Сумасшедший, решили они. И одна из миротворцев наградила тебя еще одним ударом шокового посоха.

Шоковый посох,- подумал Дэррик, понимая, отчего его голова так болит, а все мышцы напряжены. Он чувствовал себя так, будто его протащили под килем, а потом подняли по обросшему ракушками борту. Некоторые миротворцы носили посохи с магическими драгоценными камнями, усмиряющие самых непокорных пленников.

— Один из охранников предложил разбить тебе голову и покончить с проблемой, — сообщил воин. — Но другой сказал, что ты в некотором роде герой. Что ты недавно видел демона, которого теперь все в Западных Пределах боятся.

Дэррик вцепился в решетку, мелкими глотками втягивая в себя воздух.

— Это правда? — спросил боец. — Потому что я этой ночью видел лишь пьяного.

В замке тяжело заскрежетал ключ, отпирая тюрьму и вызывая проклятия мужчин и женщин, содержащихся в других камерах. Дверь, заскрипев, открылась.

Дэррик прислонился к решетчатой стене так, чтобы видеть узкий боковой проход.

Первым показался тюремщик в форме миротворца с сержантскими нашивками. За ним, в своем длинном плаще, следовал капитан Толлифер.

Несмотря на крутящую живот тошноту, Дэррик вскочил на ноги — годы тренировок взяли верх. Он отдал честь, надеясь, что желудок не решит сию секунду опорожниться снова.

— Капитан, — прохрипел Дэррик.

Тюремщик, крепко сбитый мужик с густыми баками и лысой головой, повернулся к моряку:

— А, вот он где, капитан. Я знал, что мы рядом.

Стальные глаза капитана Толлифера уперлись в Дэррика.

— Офицер Лэнг, я разочарован.

— Да, сэр, — ответил моряк, — Мне так неприятно, сэр.

— Надеюсь, — сказал капитан. — А в следующие несколько дней вам будет еще неприятнее. Никогда еще офицер с моего корабля не попадал в подобнуюситуацию.

— Да, сэр, — согласился Дэррик, хотя, по правде говоря, он удивился, ощутив, как мало его это волнует.

— Я не знаю, что ввергло вас в столь отчаянное положение, в котором вы оказались, — продолжил капитан, — хотя догадываюсь, что в ваших затруднениях немалую роль сыграла смерть господина Харинга.

— Приношу свои извинения, капитан, — ответил Дэррик, — но смерть Мэта не имеет к этому никакого отношения.

Он бы не вынес разговоров о Мэте.

— Тогда, возможно, офицер Лэнг, — проговорил капитан ледяным тоном, — вы предоставите другие оправдания тому прискорбному состоянию, в котором я нашел вас.

Колени Дэррика тряслись от слабости, но он стоял по стойке «смирно» перед своим капитаном.

— Нет, сэр.

— Тогда позвольте мне сказать, что я приведен в замешательство. Я не ожидал от вас ничего подобного.

— Да, сэр.

Не в состоянии больше сдерживаться, Дэррик согнулся пополам, и его опять вырвало в ведро.

— И знайте, офицер Лэнг, я не потерплю, чтобы подобное поведение повторялось регулярно.

— Да, сэр. — Дэррик сейчас просто не мог подняться с коленей.

— Что ж, тюремщик, — сказал капитан, — я забираю его отсюда.

Дэррика снова вывернуло.

— Может, через несколько минут? — предложил охранник. — У меня чайник горячий, не присоединитесь ли ко мне? А молодой человек пока оправится и приведет себя в порядок; возможно, тогда он станет более дружелюбным.

Смущенный, но обуреваемый гневом, разъедающим его контроль над собой, Дэррик прислушивался к удаляющимся шагам этих двоих. Мэт, по крайней мере, присоединился бы к нему в этой темнице, засмеял бы, конечно, зато не бросил бы.

После очередного приступа рвоты Дэррик опять увидел, как скелет сбрасывает Мэта с утеса. Только на этот раз над падающими стоял демон и хохотал, наблюдая, как они летят к текущей внизу черной реке.

— Вы не можете пока забрать его, — запротестовал лекарь. — Мне надо сделать еще, по крайней мере, три шва, чтобы зашить эту рану над глазом.

Дэррик мужественно сидел на низком стульчике в хирургической и здоровым глазом смотрел на Малдрина, застывшего в узком затененном дверном проеме.

Снаружи мимо проходили другие люди, все раненые или больные. Где-то дальше по коридору кричала женщина, клянясь, что она рожает демона.

Первый помощник выглядел не очень счастливым. Он встретился взглядом с Дэрриком лишь на миг и тут же отвел глаза.

Дэррик подумал, что, может быть, Малдрин просто сердится, но, кажется, он тоже чувствовал себя тут неловко. В последнее время Малдрину не раз приходилось отправляться на поиски шкипера.

В комнате лекаря по стенам тянулись полки, заставленные пузырьками со снадобьями и порошками, кувшинчиками с листьями, сушеными ягодами и корой и мешочками с камешками, обладающими целебными свойствами.

Пожилой лекарь обитал на Портовой улице — не одно поколение моряков и грузчиков обращалось к нему со своими хворями. Стойкие запахи целебных мазей и лекарств, которыми этот тощий старичок пользовал больных, висели в воздухе.

Продев в ушко гнутой иглы тонкую прочную нитку, лекарь наклонился и проткнул кожу над правым глазом Дэррика. Тот не пошевелился, даже не моргнул и не зажмурился.

— Ты уверен, что не хочешь никакого болеутоляющего? — спросил врач.

— Уверен.

Дэррик отстранился от боли, поместив ее в ту частью сознания, которую воздвигал все эти годы, чтобы удерживать в ней ад, через который провел его отец. Этот особый участок мозга мог вместить куда больше, чем простое неудобство, причиняемое иглой лекаря. Дэррик взглянул на Малдрина:

— Капитан знает?

Малдрин вздохнул:

— О том, что ты ввязался в очередную драку и разнес еще одну таверну? Да, он знает, шкипер. Карон уже побывал там, осмотрел повреждения и оценил ущерб. Видя, сколько ты платишь в последнее время за устроенные тобой разгромы, не знаю, откуда, ты вообще берешь деньги на выпивку.

— Не я первый начал драку, — сказал Дэррик, но острота этого возражения уже затупилась после недель использования.

— Это ты так говоришь, — согласился Малдрин. — Но капитан слышал от дюжины других людей, что ты не ушел, когда тебе выпала такая возможность.

Голос Дэррика окреп:

— Я не ушел, Малдрин. И будь я проклят, если буду бегать от злоключений.

— А надо бы.

— Ты видел, чтобы я когда-нибудь уклонялся от боя?

Дэррик знал, что пытается объяснить все случившееся ночью хотя бы самому себе. Он искал что-то разумное в жестокости, постоянно накатывающей на него и усиливавшейся от пребывания на берегу.

— От боя? — Малдрин скрестил свои сильные руки на широкой груди. — Нет. Я никогда не видел, чтобы ты отступал в перепалках, через которые мы прошли вместе. Но ты должен научиться сдерживать себя. То, что рассказывают люди из тех мест, которые ты перевернул кверху дном, это ж ничего общего не имеет с боем. Ты не хуже меня знаешь, как сражается моряк. Но ты же — о, благословенный Свет, шкипер, — ты же дерешься только ради драки.

Дэррик закрыл здоровый глаз. Другой заплыл и налился кровью. Матрос, с которым он схватился в «Жирном угре», дрался магическим оружием и действовал куда сноровистее, чем ожидал от него Дэррик.

— Сколько раз ты дрался за последние два месяца, шкипер? — спросил Малдрин чуть мягче.

Дэррик помедлил:

— Не знаю.

— Семнадцать. — Малдрин ответил сам. — Семнадцать драк. И все они частично спровоцированы тобой.

Дэррик почувствовал, как дернулся затянутый лекарем свежий стежок.