Властелин Времени - Одом Мэл. Страница 28

ИМАРИШ

НА ОСТРОВЕ, носившем название Одежный район, находилось множество текстильных фабрик и складов, в лабиринте которых легко мог запутаться любой, попадавший сюда впервые. Хлопок поступал с островов, специализировавшихся на его выращивании, кораблями и лодками и шел на огромные прядильни, которые приводились в действие водяными колесами, работавшими на энергии приливов и отливов. На каждой фабрике таких колес было два, по сторонам здания, и ведущая ось переключалась между ними, когда прилив сменял отлив. Таким образом рабочие, если заказ того требовал, могли работать круглые сутки.

— Не знаю, как они такое могут выносить, — раздраженно произнес Краф. — Барабанные перепонки ведь лопнуть могут!

Эти его слова относились к не прекращающемуся ни на мгновение пронзительному скрипу.

Джагу приходилось изо всех сил стараться, чтобы держаться чуть впереди волшебника. Краф понятия не имел, куда они шли, но все равно пытался занять лидирующее положение. Несколько раз старик сворачивал не туда в извилистом лабиринте безымянных улочек; двеллеру приходилось звать его обратно, и Краф страшно из-за этого переживал, стараясь, однако, не показывать виду. Джагу пришлось напомнить ему, что жабы передвигаются еще медленнее, и даже если он, превратившись в земноводное, сможет разговаривать, говорящая жаба наверняка привлечет нежелательное внимание прохожих.

«Хотя они наверняка и так привлекали к себе достаточно внимания», — обреченно подумал Джаг. Двеллеров на острове было мало, да и таких колоритных личностей, как старый волшебник, тоже раз, два — и обчелся. А друг с другом они уж точно не водились.

— Ну, мы доберемся когда-нибудь или нет? — раздраженно буркнул Краф.

— Уже скоро, — вздохнул Джаг.

— Если бы я знал, что надо идти так далеко… Лодку, между прочим, можно было нанять!

— Я не уверен, что нашел бы место с канала. Мы с Великим магистром редко здесь лодками пользовались.

— Вик никогда не упоминал про это место.

— Возможно, у него имелись на то причины.

— Хм-м.

Оглянувшись через плечо, двеллер изучил отражение волшебника в оконном стекле швейной мастерской, мимо которой они как раз проходили. Краф вертел головой, разглядывая раскинувшийся вокруг них город — трех— или четырехэтажные каменные строения, в окнах и на балконах которых были развешаны образцы одежды — даже фабричные рабочие и прядильщики часто занимались изготовлением одежды, белья или занавесей, которые рассчитывали продать как уникальные изделия. Волшебник был явно не так спокоен, как стремился это показать.

Постукивание копыт хотя бы тощей тягловой кобылы, везущей телегу, каждый раз заставляло Крафа останавливаться и прислушиваться. Крики бегавших вокруг детей эхом разносились по узким извилистым улочкам, сливаясь в громкую какофонию звуков. Дети в основном были человеческими отпрысками, но попадались среди них и юные эльфы, и гномы. Некоторые из них играли в догонялки, и один ушел от преследователей, забежав за спину волшебника. Потом ребятенок с победным визгом бросился прочь, уводя за собой преследователей.

— Должно же быть какое-то особое место, где бы эти малолетние бездельники могли находиться, не путаясь у всех под ногами, — пробурчал Краф, поправляя мантию и аккуратно выравнивая на ней складки.

Джагу же, наоборот, нравилось наблюдать за ребячьими играми. Человеческие дети отличались особой изобретательностью — они, не ведая передышки, постоянно бегали, прыгали, куда-то неслись. И игры они умели устраивать из самых простых вещей. Великий магистр часто замечал, что если группе человеческих детей дать палку или ящик, то богатое воображение тут же позволит им счесть палки мечами или волшебными палочками, а ящик — лодкой или пещерой.

Эльфийские дети были не так беззаботны — они были слишком связаны с природой, и даже в городах их постоянно отвлекали запахи и следы животных. Юные эльфы следили за живностью, обитавшей в лесах, равнинах и пустынях, а в городах — за ее менее дикими разновидностями. При наличии времени и старания эльфийский ребенок мог научиться подражать голосам местных животных и даже понимать их.

А гномьих детей, с тех самых пор, как они оказывались способны ходить и поднимать молот или кирку, учили кузнечному мастерству или добыче драгоценных камней. Игры занимали их, как правило, мало, поскольку юные гномы в свободное время предпочитали обучаться вместо этого воинскому делу.

— Наверное, их можно было бы поставить работать за ткацкий станок, — заметил Джаг, едва скрывая саркастические нотки в голосе. — Конечно, когда дети начинают работать слишком рано, на производстве с ними часто происходят несчастные случаи.

Краф нахмурился.

— Я не это имел в виду.

— А еще их можно отправлять в плавание, чтобы гоблины могли захватить их в плен и продать куда-нибудь подальше отсюда, например в Мыс Повешенного Эльфа.

— Ты меня выводишь из себя, подмастерье.

Некоторое время спутники шли молча, поднимаясь по булыжной дороге, которая вела на холм в самом центре острова. Мимо них протащилась, дребезжа железными ободьями колес, тяжело груженная подвода.

— Никогда раньше не видел столько детей сразу, — задумчиво произнес волшебник.

— И я тоже, — отозвался Джаг. — Людям здесь повезло. Они не боятся иметь детей и редко теряют их в результате болезни или насилия. Здесь своих отпрысков любят и дают им свободу, а потом учат так, как учили прежние поколения.

— Я никогда здесь не был, — сказал Краф. — Слышал, однако, что в Имарише переизбыток населения. Так оно и есть.

Двеллер, все еще занятый своими мыслями, спросил:

— Вы знаете, что нужно этим островам?

— Нужно? — Старик покачал головой. — Ничего им не нужно, подмастерье. Никогда еще не видел такого благополучного места. Не у всех тут есть богатство и высокое положение, но жизнью своей почти все довольны.

Джаг шагнул вбок и встал перед волшебником, заставив того остановиться.

— Что им нужно, — сказал он негромко, — так это библиотека и школа, чтобы учить молодежь. И взрослых тоже, которые изъявят к этому желание.

Краф уперся в него тяжелым взглядом.

Двеллер поспешно продолжил, не давая тому шанса перебить его или возмутиться:

— Когда я обдумывал, как лучше начать возвращать книги из Хранилища Всех Известных Знаний обратно в мир, я понял, что лучше всего начинать в месте вроде Имариша.

— К чему мы тратим сейчас время, болтая о какой-то ерунде?

— Все это очень серьезно, — упрямо покачал головой Джаг. — Вы настояли на том, чтобы сопровождать меня, Краф, и я уже почти смирился с вашим присутствием, так что поделюсь, пожалуй, с вами одним своим секретом.

— Я начинаю терять терпение, подмастерье, — предупредил его волшебник.

— Это, конечно, очень прискорбно, — дерзко заявил Джаг, почувствовавший тем не менее укол страха. — Разве вы не понимаете, в чем преимущества таких городов, как Имариш?

— В чем же? — резко спросил Краф.

— В безопасности, свободном пространстве и богатстве.

— Вряд ли они согласятся с кем-нибудь всем этим поделиться.

— Именно в такой среде лучше всего обучать людей, — продолжал двеллер. — Если обеспечить три упомянутые мной вещи, перед учеником можно открыть весь мир. Ребенка невозможно заставить отдаваться учебе, когда его жизни грозит опасность или же он должен заботиться о своем пропитании, не говоря уже о собственно выживании, — скажем, детей в лагерях рабов вряд ли чему-нибудь можно научить, настолько они сосредоточены на том, чтобы выжить.

Волшебник молча слушал своего спутника.

— И для вас это не новость, — продолжал Джаг. — Когда вы вместе с остальными Древними строителями подняли океанское дно в Кровавом море, вы создали Рассветные Пустоши, позаботившись, чтобы на острове могли обитать различные животные, расти плодовые деревья, чтобы здесь можно было выращивать злаки и овощи. В Кровавое море выпустили чудовищ, чтобы те охраняли наши берега. На острове нет зверя, которого эльфы не смогли бы укротить или уничтожить, а на страже его стоят отряды гномов. Люди же, как правило, занимаются торговлей и служат на кораблях, защищая подступы с моря от незваных гостей, которым посчастливилось миновать невредимыми морских чудовищ.